Группа особого назначения - Михаил Нестеров

Кавлис пожал плечами.

– Иногда. Только без геморройного зуда.

– Во! Правильный ответ. Только не профессионалы вы в глазах своего народа. Вот американцы – да. Показывают их по телевизору: в камуфляже, в «сферах», с карабинами в руках, девять человек контролируют гаитянский взбунтовавшийся город. Да на них просто боязно взглянуть! А мы кого боимся? А надо ли вообще бояться? Надо, факт. Но не за себя, за других. Да отдайте ребятам любой российский город, стыдно просто так отдавать, скройте стыд под громкой фразой «русского гвоздя» Фоменко: «Не ту страну назвали Гондурасом». Вот вам, ребята, не стыдно было называться профессионалами?

На этот вопрос Аксенову никто не ответил. Он продолжил:

– Десяток лет назад черный берет морпеха вызывал у сверстников зависть. Сейчас многие и не посмотрят в сторону его обладателя. А если кто и скажет что-то, то: «Вырядился». Никак не иначе. Ну, есть у ребят удачные операции, о которых нельзя говорить – секрет. Самим стыдно и за ребят обидно. Звучит ультиматум: «Если через двадцать четыре часа…» Тут же поднимается суета, шепот магического числа: «двадцать четыре!» И ни одного твердого в ответ: «Если вы, падлы, через двадцать четыре секунды!..» Ну сел у тебя голос, отдай мегафон рядовому спецу, тот и рявкнет как надо. Боишься ответственности – уйди.

– Не уходят, – вставил наконец-то слово Логинов.

– Уходят, – заверил его Аксенов. – Но только вместе с вверенным подразделением, под дружный скрип зубов профессионалов. Что, не так, Коля?

– Бывает и так.

– Во-от. Обидно ребятам. Все могут – но не дают. В каждом городе ОМОН, СОБР, другие подразделения быстрого реагирования. «А на хрен вы нужны!» – кричат люди. И несмело попискивают в кулак: «Кормить вас… Толку-то… Видим иногда: хорошо положил в грязь мордой десяток джигитов на рынке, отобрали десяток ящиков подпольной водки, лишили граждан конспиративного курева с поддельным акцизом, – хорошо: меньше пьяных, меньше обкурившихся. А отняли нелегальную колбасу – больше проголодавшихся».

Аксенов спросил у Татьяны разрешения и закурил.

– Полно профессионалов, также квалифицированно невостребованных. Нет, не умеем воевать «посуху», вот в воздухе и на море – нет равных. Но вот «посуху»… Как посмотреть в глаза живому противнику?.. Не обучены? Погоди, Коля, это не к тебе вопрос. Я сам задал его, сам и отвечу. Обучены, да еще как. Только вот не тех посылают «смотреть». Хочешь посмотреть качественное кино – иди в кинотеатр со звуковыми и визуальными спецэффектами. Если комедия – обхохочешься по-настоящему. Если драма – обревешься от души. Но сука – техника приковала к дому. И не хочется ругаться, но выматеришься невольно.

– В чем-то с тобой можно согласиться…

– Да во всем я прав! – Аксенов оборвал Логинова на полуслове. В отличие от «беркутов» он налег на водку, забывая закусывать. – Забыл, что ли, где и кем я работаю? Давай возьмем заложников.

– В каком смысле? – насторожился директор фабрики.

– В переносном, конечно. Итак, пошло время. «Готовы, ребята?» В ответ утвердительное молчание спецназовцев. А что отвечать, коли свое дело знают. Зачем снайперу говорить под руку? На фига ему нужны советы?! Костя, ты снайпер, руководишь спортивно-стрелковым клубом, тебе нужны советы?

Печинин покачал головой. Аксенов одобрил его жест.

– Но ведь всегда подталкивают: «Целься выше». Причем иногда из Кремлевского концертного зала по сотовому телефону во время выступления пианиста с мировым именем. А пианист наяривает!.. Пальцы мелькают, голова дергается, фалды взметаются – как крылья. Но у него нет такой качественной связи, как у большинства зрителей (может, дома забыл?), и его импресарио не дурак, не будет сбрасывать пианисту на пейджер: «Играй ре-бемоль, потом до-диез». Отыграл, получил заслуженные аплодисменты и заработанные деньги. В это время ребята в камуфляже тоже отыграли: «Готовы?» – «Да». – «Тогда уходим». И тяжело уходят. Некоторые совсем: в криминальные структуры, в полулегальный бизнес. Их там ждут, потому что знают, что они – профи.

Кавлис перевел взгляд на Ловчака. Тот тоже замкнулся в себе, не слушает собеседников, наверное, до сих пор допытывается у себя: «Как же так получилось, Женя?» И отвечает: «Не знаю. Не справился». Не в привычках у «беркутов» сваливать вину на других, пусть даже есть такая веская причина, как больная нога. Не успел. Вот и Лешка тоже не успел, считанные секунды не продержался. «Коля, жми, а я накрою. Ваня, бей, а я прикрою…»

И еще одно: вместе с Санькой в чужих руках знак Алексея Ремеза. Это плохо, очень плохо…

– Ну что, поплакались? – Аксенов встал из-за стола. – Еще раз извините, мужики, но иной раз сил нет молчать. А поговорить не с кем. – Он потянул за рукав свояка. – Пойдем, Юра. Сейчас твой личный водитель развезет нас по домам. Хорошая машина «Вольво». Недавно я столько денег видел!.. Интересно, сколько таких машин можно купить на них?

Провожая свояков взглядом, Ловчак думал о том, что хотел что-то сообщить Аксенову. Но что, так и не вспомнил. Может быть, потому, что это не было важным. Может быть.

Санька долго не мог понять, где находится. Довольно продолжительное время смотрел на серые стены, крашеную дверь, ведро в углу помещения. А когда понял, что снова в плену, неожиданно изрек:

– Проклятые бандерлоги снова обманули меня.

Он встал, покачиваясь, сделал несколько шагов по камере. Остановился возле отдушины, до которой не смог бы дотянуться и взрослый человек. Хотя нет, взрослый, наверное, дотянется. Но не пролезет. А Санька запросто. Только вот придется снять с себя всю одежду. А на улице холодно. Даже здесь, в камере, трясет.

Санька приложил ко лбу ладонь, но ни жара, ни холода не ощутил. Болело все тело, ныли кости, в груди жгло огнем.

Болею, во вздохом подумал он. Но не подумал о лекарствах. Когда ему приходилось простывать, он просто старался не замечать этого. Плохо, конечно, чувствовал себя, но куда денешься? Таблетки дорогие, тут бы на харчи заработать.

Однажды Санька крепко простыл, кашлял, качало его, как и сейчас, во все стороны, но на «работу» пошел, пробовал он тогда подрабатывать на бензозаправке. А там два пацана. Сначала они, естественно, серьезно поговорили с ним, потом отошли, о чем-то пошептались. Один из них говорит Саньке:

– Ладно, будешь работать здесь. Но есть условие.

– Какое? – спросил Санька.

– Ну, взнос вступительный внесешь – сто рублей.

Санька присвистнул: откуда взять такие деньги?

– А сколько у тебя есть? – спросил пацан.

У мальчика в кармане было рублей шесть.

– Этого мало, – покачал головой паренек. – Слушай, а давай с тобой поспорим на эти деньги? Выиграешь, и деньги себе оставишь, и работать здесь разрешим.

Санька усмехнулся: нашел дурака спорить. Однако спросил:

– На что спорим?

– Да так, ерунда. Перепрыгнешь через две копейки – ты выиграл.

Вот улет! – Санька знал эту примочку. Только не с двумя копейками, а со спичечным коробком. Поспоришь, а коробок поставят вплотную к стенке и скажут: прыгай! Все, проиграл.

– Не получится, – ответил он. – Вы монетку к стенке положите.

– Да ты что! – пацан даже покачал головой. – Вот здесь, на асфальте, положим, прямо на дорожке.

Санька оглядел дорогу: широкая, ни одной стенки рядом. Но все равно подвох тут был.

– А вы две копейки на возвышение положите, – попробовал угадать он.

– Я тебе клянусь: на асфальт.

– И вас рядом не будет? – Санька подумал, что кто-то из них мог встать вплотную к монетке, тогда, конечно, не перепрыгнешь.

– Никого рядом не будет, мы отойдем на несколько метров.

Вот черт… Саньке очень хотелось работать на заправке. Правда, часть заработанных денег нужно отдавать в кассу, но это ерунда, пацаны тут зарабатывали неплохо. Несомненно, подвох был, но сколько Санька ни ломал голову, ответа не нашел. Ну отойдут они от него, две копейки положат на асфальт, он прыгнет. И он еще раз переспросил:

– Никого рядом не будет?

– Никого.

– Честно?

Его снова заверили.

Делать нечего, Санька полез в карман, попадаясь на старый, многим известный трюк, и поставил свои шесть рублей на кон. Один пацан достал из кармана мелочь, выбрал две монетки по одной копейке. Одну копейку положил у Саньки под ногами, другую отнес метров за десять. Улыбаясь, сказал:

– Прыгай.

И Санька лишился и своих денег, и рабочего места. Ладно, хоть по шее не надавали.

…Пол вдруг качнулся под мальчиком, на мгновение он увидел перед глазами мечущийся свет фар автомобиля, услышал туповатый звук металла о дорогу и… все, больше ничего.

Головокружение прошло так же быстро, как и накрыло его. Но вот слабость в ногах осталась. Санька присел на лавку, с помощью которой намеревался повторить попытку побега.

Значит, подумал он, мы попали в аварию. А тот дядька жив, интересно, или нет? Плохо, если умер, считай, скончался из-за меня. А вдруг его эти убили? О, эти ни перед чем не остановятся. Перед глазами снова возник труп Витьки и страшная кукла в углу подвала.