Узник моего сердца - Пейдж Брэнтли

– Твой задик все равно выдаст тебя, – прошептал он. – Когда ты идешь, он так замечательно…

Николетт ударила его локтем в ребра.

– Я могу изменить походку, – но слова, произнесенные шепотом, были полны ярости. Лэр что-то пробормотал невнятно ей на ухо.

– Нет, нет, – прошептал он, – это поэзия. Думаю, ты сломала мне ребро.

Николетт повернулась в его объятиях, лицо выражало тревогу. Она увидела его ухмылку, но прежде чем успела что-либо предпринять, Лэр закрыл ее рот крепким поцелуем, хотя, скорее, это была игра, чем страсть.

– А теперь, – он продолжал касаться ее губ, – время поспать хотя бы несколько часов.

Снова, как всегда, он победил. Николетт отвернулась и, свернувшись клубочком, попыталась уснуть. Через минуту прошептала:

– Лэр!

Он что-то пробормотал в ответ, как уже задремавший человек.

– Что мы будем делать? Мы должны остановить их, пока они не убили короля.

– Да, – согласился он. – Завтра. Николетт лежала в темноте, прислушиваясь к храпу спящих, к тому, как они толкали во сне друг друга, поворачиваясь, тоже стараясь уснуть. Напрасно. Тело ныло от усталости, но мозг бодрствовал. Сердце буквально разрывалось от страха, мысли были ужасны. Она чувствовала себя, как существо, преследуемое роком, страшным и неизбежным, и каждый прожитый миг приближал ее к гибели.

От резкого удара внизу открылась дверь и громко стукнула обо что-то. Сначала она услышала лишь испуганный голос молодого конюшего, потом загремел другой голос, мужской, грубый и требовательный.

Николетт едва не задохнулась. Жан! От страха, казалось, что из ее груди исчез весь воздух. Она не убила его. Что из того, что она освободилась. От ее удара у него должна ужасно болеть голова, и теперь он жаждет мщения. Но когда раздался голос второго человека, ее отчаянию не было предела. Симон Карл!

– Лэр, – она потрясла его за плечо, испуганно шепча и указывая рукой вниз. Лежащие вокруг них тоже прислушивались, некоторые заворчали и зашевелились, но никто не закричал, протестуя.

Лэр приподнял голову и оперся на руку. Он услышал голоса и сразу же проснулся. Снизу гудел бас Симона Карла, перемежаясь резкими отрицательными ответами конюшего. Лэр вспомнил, что юноша, к счастью, не видел, как они возвращались из таверны. В конюшню вошли еще несколько человек, звучали голоса, слышался топот ног.

Лэр подвинулся к лестнице и посмотрел вниз. Симон Карл выходил из конюшни, за ним еще четверо. Конюший с шумом захлопнул дверь и, ругаясь, вернулся к своей постели.

Через несколько минут наступила тишина. Лэр и Николетт быстро спустились по лестнице, оседлали коней и вывели их через задние двери конюшни. Вскочили в седла и пустили лошадей легким галопом к лесу, окружающему таверну. Они ехали сквозь ветер и снег, желудки их были полны, лошади отдохнули. К ночи буря стала стихать, хотя снег продолжал идти.

Город Клермон и его великолепный дворец заблистали в зимних сумерках. Башни, остроконечные крыши и церковные шпили казались опаловыми, отполированными ветром и озаренными ослепительным блеском льда.

Заполненный снегом ров с перекинутым через него мостом предшествовал южным воротам в город. В этот час перед закатом они были еще открыты. Стражей не было видно. Лэра и Николетт никто не окликнул, хотя, медленно проезжая через двойные железные двери, они заметили дым, поднимающийся из бойницы одной из сторожевых башен. Лэр даже заметил мужское лицо.

На главной дороге города движение было небольшим, похоже, в этот зимний вечер горожане поспешили домой к теплым очагам.

Проезжая мимо городской ратуши, Лэр и Николетт увидели группу детей, играющих в снежки. Не замечая холода, дети лепили из снега крепкие комки и бросали их друг в друга, громко крича и насмешничая.

В стороне от главной дороги и расположенных вдоль нее таверн покрытые снегом аллеи были погружены в тишину, которая иногда нарушалась петушиными криками или лаем собак. Почти стемнело, когда Лэр и Николетт нашли дорогу к большой площади, где находился собор Святого Себастьяна. На противоположной стороне красовался замок де Конше. Он оказался старинной архитектуры и состоял из трех импозантных башен и квадратного дома. Все строения были окружены стеной, закрывающей двор. Остальную часть площади занимали дома богатых горожан и церковников.

Во дворе замка горел факел, в окнах мерцал свет. Лэр видел все это из темной аллеи, ведущей к площади.

Николетт в отчаянии огляделась.

– Как же мы сможем поговорить с твоим дядей? – она озябла и совсем измучилась, в этот момент задача казалась совершенно невыполнимой.

– Для начала найдем таверну, укроемся от холода и поговорим.

На самом деле Лэр уже придумал план, который был совершенно прост. Он подъедет к воротам поздно ночью, заявит, что у него послание к маршалу д'Орфевре, и потребует, чтобы его пропустили. Единственной проблемой было удостовериться, что его дядя в замке. Вполне вероятно, он уехал в Аррас с министрами короля, чтобы подготовить подписание соглашения с фламандцами.

Во всяком случае, план был рискованным, и Лэр не хотел вовлекать в него Николетт. Он был готов ответить на ее возражения и отлично понимал, что поставлено на карту. Их будущее. И оно зависит от того, удастся ли им разрушить планы Изабеллы и де Конше. Больше всего Лэр опасался за Николетт. Он чувствовал, что может встретить любую опасность и выдержать все, если будет знать, что Николетт недоступна для Изабеллы.

Поиски таверны вывели их на темную улицу, где верхние этажи тесно стоящих домов почти соприкасались. Они проехали ее почти наполовину, когда вдали узкого строя домов увидели факел, который нес человек, бегущий впереди нескольких всадников. Лэр решил, что это дворяне или, по крайней мере, один из них, а остальные – слуги. Де Фонтен натянул поводья и ждал, когда они проедут. Николетт остановилась позади, так, чтобы не привлекать внимание.

Когда всадники приблизились, горящий факел осветил их лица. Лэр едва поверил своим глазам.

ГЛАВА 22

Лэр пришпорил коня и быстро выехал наперерез всадникам.

– Тьери! – воскликнул он. – Тьери де Фонтен!

Всадники остановились. Довольно грузный человек, облаченный в плащ, отделанный мехом, выехал немного вперед, чтобы рассмотреть в дрожащем свете факела, кто его окликнул.

– Лэр? – радостно воскликнул он. – Да, это ты! – Убедившись, что это на самом деле брат, он сразу понизил голос. – Клянусь всеми Святыми! Откуда ты? И что делаешь в Клермоне?

Видя, что его встречают без особого энтузиазма, Лэр успокаивающе улыбнулся – это ему всегда хорошо удавалось.

– Я знал, что ты будешь рад меня видеть. Ты остановишься в замке?