История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века - Жюль Верн

Двух новозеландцев, пожелавших сопровождать Омаи, высадили вместе с ним. Старший из них охотно согласился остаться жить на Хуахине; но младший так привязался к англичанам, что юношу пришлось высаживать, можно сказать, силой, между тем как он продолжал изливаться в самых трогательных проявлениях любви. Когда корабль уже снимался с якоря, Омаи распрощался с Куком; все его поведение и слезы показывали, что он понимает, какая ему предстоит потеря.

Расставаясь с доверившимся ему молодым таитянином, Кук испытывал удовлетворение, что смог так щедро его одарить, но серьезно опасался за будущее. Он знал непостоянный и легкомысленный нрав Омаи и потому неохотно оставил ему огнестрельное оружие, боясь, как бы тот не употребил его во зло. К сожалению, эти предчувствия оправдались. Вождь Хуахине окружил Омаи исключительным вниманием, выдал за чужеземца свою дочь и переменил ему имя на Паори, под которым тот в дальнейшем и был известен. Но молодой таитянин, заняв высокое положение, проявил себя жестоким и бесчеловечным. Всегда вооруженный, он дошел до того, что упражнялся в меткости стрельбы из ружья и пистолета, выбирая мишенью своих соплеменников. Он оставил о себе ужасную память на Хуахине, где воспоминания о его жертвах и о посещении англичан в течение долгого времени были между собой неразрывно связаны.

После Хуахине Кук посетил остров Раиатеа (Ульетеа), где снова встретился со своим другом Орео, утратившим верховную власть; затем 8 декабря он высадился на Борабора и купил у вождя Пуни якорь, потерянный там Бугенвилем.

Во время длительных стоянок на островах Общества Кук пополнил запас географических, гидрографических и этнографических сведений и продолжал изучение природы. В этой серьезной работе ему помогали Андерсон и в особенности высшие офицеры, постоянно проявлявшие самое похвальное рвение ради прогресса науки.

Двадцать четвертого декабря Кук открыл еще один необитаемый низкий остров, получивший название Кристмас (Рождества), в честь наступавшего праздника. Это название сохранилось за главным островом цепи Лайн (Центральные Полинезийские Спорады); команда обнаружила там множество черепах.

Хотя со времени отплытия из Англии прошло семнадцать месяцев, Кук считал, что его путешествие только начинается. В самом деле, он еще и не приступил к выполнению той части инструкций, в которой говорилось об исследовании северной части Тихого океана и поисках Северо-Западного прохода в Атлантический океан.

II

Открытие Сандвичевых (Гавайских) островов. — Исследование западного побережья Америки. — По ту сторону Берингова пролива. — Возвращение на Гавайские острова. — Приключения Роно. — Смерть Кука. — Возвращение экспедиции в Англию.

Восемнадцатого января 1778 года на 160° западной долготы и 20° северной широты корабли очутились в виду Сандвичевых, или Гавайских, островов. Вскоре мореплаватели убедились, что этот архипелаг заселен. Множество пирог отделилось от берега острова Атоуи, или Кауаи, и окружило корабли.

Англичане не очень удивились, услышав, что туземцы говорят на таитянском наречии. Сразу же установились дружеские отношения, и на следующий день многие островитяне согласились подняться на корабли. При виде стольких незнакомых предметов они выражали свое изумление и восторг взглядами, жестами и беспрерывными восклицаниями. Впрочем, железо они знали и называли его «хамаите».

Но такое количество редкостных, ценных предметов не замедлило пробудить в них алчность, и они постарались всеми способами, дозволенными и недозволенными, ими завладеть.

Склонность к воровству оказалась у гавайцев так же сильно развита, как и у всех народов, населяющих острова Южного моря, и они проявляли в этом деле такую же ловкость; чтобы воспрепятствовать кражам, приходилось применять тысячу предосторожностей — да и то они чаще всего оказывались бесполезными. Когда английские моряки под командой лейтенанта Уильямсона приблизились к берегу для промеров и поисков якорной стоянки, им пришлось силой отражать попытки туземцев их обворовать. Убийство одного из этих дикарей заставило остальных прекратить бесчинства и уверовать в могущество чужестранцев.

Лишь только «Резолюшен» и «Дискавери» стали на якорь в бухте Уаи-Меа, Кук съехал на берег. Не успел он ступить на землю, как гавайцы, собравшиеся большой толпой на пляже, простерлись перед ним ниц и стали всячески выражать ему глубочайшее почтение. Такой необыкновенный прием сулил приятную стоянку; свежая провизия там имелась в изобилии, и на корабль стали приносить со всех сторон плоды, свиней и домашнюю птицу.

Одновременно часть туземцев помогала матросам наполнять водой бочки и грузить их на шлюпки.

Мирные настроения островитян побудили Андерсона и художника Веббера совершить прогулку в глубь страны. Вскоре они очутились перед «мораи» (святилище), во всем напоминавшем таитянский. Это открытие, а также сходство наречий подтвердили предположения англичан о родственности жителей Гавайских островов и Таити. В отчете Кука имеется гравюра, изображающая внутренний вид посещенного им «мораи». Там стояли две статуи, верхнюю часть головы которых покрывала высокая цилиндрическая шапка, похожая на те, что украшали монолиты на острове Пасхи. Это сходство, во всяком случае, наводит на размышления.

Кук простоял в бухте Уаи-Меа еще два дня и не мог нарадоваться на удачную торговлю с гавайцами; затем он исследовал соседний остров Ниихау. Несмотря на все желание командира подробно изучить столь интересный архипелаг, он поднял паруса и лишь издали видел остров Оаху и риф Тахура; он дал архипелагу общее название Сандвичевых островов, в настоящее время замененное местным названием Гавайские.

Крепкие, хорошо сложенные, хотя и невысокие, гавайцы, по описанию Андерсона, обладают прямодушным честным характером. Они менее серьезны, чем жители островов Тонга, но в то же время не так легкомысленны, как таитяне. Трудолюбивые, ловкие, умные, они возделывали плантации, свидетельствовавшие о некоторых познаниях в сельском хозяйстве и, конечно, о склонности к земледелию. Они проявляли к европейским изделиям не только обычное детское любопытство, которое англичанам столько раз приходилось наблюдать, но и расспрашивали об их назначении и, казалось, испытывали некоторую грусть при мысли о своей отсталости.

Гавайские острова были, по-видимому, густо заселены; число жителей одного только острова Кауаи англичане определяли в тридцать тысяч человек. Манера одеваться, выбор пищи, способы ее приготовления, общий уклад жизни — все напоминало Таити. Сходство этих двух народов, разделенных значительным морским пространством, служило пищей для размышления англичан.