Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы - Олег Терентьев

 В. Высоцкий и Е. Е. Абрамова на даче.Станция «Отдых», лето 1963 года.

Мы с Люсей, несмотря на разницу в возрасте, дружили с детства. Семья наша жила просто, почти бедно. Время было трудное, послевоенное. Типичная московская коммуналка... И наша замечательная бабушка, которую любили и уважали все соседи, читала нам Гумилева, переводила с листа Киплинга... Люся, учась еще в старших классах школы, ходила в литературное объединение «Юность», писала интересные стихи. А в 1959 году поступила во ВГИК на актерский факультет. Училась у М. И. Ромма (это был его единственный актерский набор). В институте царила творческая, интересная атмосфера. Я бывала тогда во ВГИКе почти на всех спектаклях — зачетных, курсовых. Люся играла в инсценировках Хемингуэя, в «Сей-лемских ведьмах» А. Миллера, играла Федру... Преподаватель ВГИКа, известный балетмейстер А. Румнев, организовал тогда первый театр пантомимы, в который вошел весь курс, где училась Люся. Спектакли театра пантомимы были ярки и необычны... Когда Люся была на третьем курсе, ее неожиданно пригласили сниматься на «Ленфильм» в картине «713-й просит посадку». До этого она работала как представитель ВГИКа на первом Московском кинофестивале. Однажды ее избрали «Мисс ВГИК»... Конечно, за красоту, но не только. Она училась блестяще, увлекалась философией и эстетикой; ей предлагали всерьез заняться режиссурой, звали сразу после защиты диплома в аспирантуру. ВГИК она закончила с отличием.

И сама Людмила — яркий человек, остроумный рассказчик, и все ее окружение, ее вгиковские друзья, и атмосфера в доме, в семье, где она выросла,— семье типичной московской интеллигенции,— все это не могло, наверное, не привлечь тогда такого человека, каким был в то время Владимир Высоцкий, совсем еще молодой, начинающий, не очень удачливый актер...

С момента его появления вся наша жизнь пошла по-другому. Володя сочинял песню за песней на наших глазах, мы ждали этих песен, мы буквально жили ими. И сам он менялся — рос духовно, культурно, творчески тоже у нас на глазах. Позже, вспоминая этот период, Люся говорила, что неудачи в актерской Володиной жизни тогда в большой степени становились стимулом для создания песен. Потребность в реализации была огромная, но она не находила выхода ни на сцене театра, ни в кино. В песнях же он выкладывался и как автор, и как актер.

Для Люси все, что касалось Володи — и его песни, и его трудности в театре (несколько раз выгоняли из Пушкинского!), и его многочисленные поездки с концертными бригадами по стране ради заработка, и его переживания, связанные с приглашениями сниматься в кино и следовавшими за этим отказами по труднообъяснимым причинам,— все это становилось главным содержанием ее жизни. В 1962 году у них родился Аркаша, еще через два года — Никита. Володю забота о детях, в общем-то, не обременила; хотя он и радовался их появлению, и любил их, и думал о них, и всегда повсюду возил с собой их фотографии, но его жизнь, собственная творческая, мало изменилась после рождения детей. Он так же был свободен, так же уезжал на съемки, на концерты, на гастроли. Люся с самого начала все заботы о детях взяла на себя, и Володя был благодарен ей за это. Вообще, я очень хорошо это помню, он всегда с гордостью говорил о своей жене. Она читала ему Гумилева, Ахматову, Цветаеву, Мандельштама... Они вместе размышляли о Булгакове и Льве Толстом, о Рерихе и Дали...

Фото Е. Щербиновской  В. Высоцкий. Снимок в квартире на ул. Вавилова. 1964 г.

Володя сочинял часто по ночам, и каждую песню обязательно пропевал, проигрывал Люсе. Он ценил ее мнение, ее советы, дорожил ее оценкой своего творчества. А Люся беззаветно, безоглядно помогала ему, вкладывая в это свой ум, талант, знания, вкус... Ей почти всегда все нравилось. И хотя ранние Володины песни, с точки зрения поэтической, далеки от совершенства, даже в этих песнях Люся выделяла всегда яркие, неожиданные, удачные образы и обороты, восхищалась этими удачами, о недостатках говорила тактично, чтобы, не дай бог, не задеть самолюбие, не обидеть. И хвалила, не жалея чувств и слов, потому что считала, что человеку творческому совершенно необходимо, чтобы его хвалили, чтобы то, что он делает, восхищало окружающих, особенно тогда, когда так трудно все дается, когда не снимают, не публикуют, пластинок не издают. И я думаю, такая вера в Володин талант, в неминуемый успех, которая была у Люси и которую она внушала ему, сильно помогла Володе в те трудные годы, помогла выстоять и стать в итоге тем Высоцким, которого узнал весь мир. Кроме того, само общение с Люсей очень способствовало его творческому росту.

К 1964 году, к тому моменту, когда Ю. П. Любимов зачислил его в труппу своего театра, Высоцкий написал уже довольно много песен, среди них — «Большой Каретный», «Тот, кто раньше с нею был», «Серебряные струны»; были уже «Штрафные батальоны» и «Бал-маскарад», «Звезды» и «Марш физиков», и многое другое. Чуть позже появились «Братские могилы», «Подводная лодка», «В холода, в холода...», потом песни к фильму «Вертикаль». Люся восхищалась образом: «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал...» Мне кажется, она тогда видела в этих песнях даже больше, чем сам Володя; она находила в них и глубину, и образность, и подтекст, и незаметно, ненавязчиво подталкивала его к тому, чтобы он писал еще лучше, точнее, поэтичнее. Это мое мнение, потому что Люся всегда считала, что Володя все создает сам, что никто ему не нужен — ни редактор, ни соавтор, ни советчик. Но — со стороны виднее, особенно когда все это происходит у тебя на глазах. Я хорошо помню Володины интонации, когда он говорил: «Правда, Люся?» или «Правда, Люсечка?», полушутливо-полусерьезно советуясь с ней. В те годы очень многие Володины друзья, так же как и он, восхищались его женой — ее умом, красотой, образованностью, и конечно, видели, какое влияние оказывает она на самого Володю, на его творчество, и говорили об этом, но теперь почему-то все об этом забыли...

Люся, занятая детьми, домашними заботами, успевала и слушать новые песни, и высказывать свое мнение о них, и советовать, и помогать, и — обязательно — сидеть на спектаклях Таганки в первом ряду, чтобы и Володя, и другие артисты — его товарищи по сцене, по ее реакции могли оценить уровень своей работы... Бывало, что Люся плакала, глядя на сцену, и, видя ее искреннюю, эмоциональную реакцию, а иногда — слезы, актеры чувствовали, что играют хорошо, и старались «выложиться до конца». Об этих Люсиных глазах в первом ряду знал весь театр, знал и Любимов. Помню, тогда мне Люся говорила, что Юрий Петрович предлагал ей работать в театре. Хотел этого и Володя. Любимов тогда относился к ней с большой теплотой — и как к верной жене и надежному другу Володи, и как к интересной актрисе. Тогда ее очень часто приглашали сниматься в кино, но она упорно отказывалась, боясь оставить дома детей, боясь не оказаться рядом с Володей в нужный момент. Позже она снялась еще в нескольких фильмах: «Восточный коридор» («Беларусь-фильм»), «Не жить мне без тебя, Юсте» (ЦТ) и других, но в конце концов отказалась от актерской карьеры и сменила профессию.