Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин

сиятельство Александр Сергеевич, — неужели все-таки тот самый? — Я в полной мере осознаю свой нижайший статус и вероятные последствия, однако не могу молчать по поводу изуверской казни, что Вы учинили над императрицей. В этой жестокости нет ни смысла, ни совести, ни чести, ибо измывательство над поверженным врагом опускает Вас до его уровня. И если Вы считаете вампиров в целом и Анхальтов в частности дикими кровожадными животными, то кто тогда Вы сами? Ежели Вам столь необходимо умертвить женщину и ее дочь, то сделайте это быстро и безболезненно, согласно догматам Ордена и человеческим ценностям, а не превращайте в кровавую забаву для обезумевшей черни. Но если Вас интересует мое мнение (знаю, что не интересует, но все же выскажу), то жестокая казнь пленных женщин не вдохновит Крестный Поход на новые свершения, но окончательно озлобит Вальдемара и приведет…

Тут текст обрывался, но общий смысл угадывался без труда.

— Это ничего не доказывает, — фыркнула Анна.

— Доказывает. И еще как. Альберт хотел вас спасти. И делал все, что в его силах. Возможно, он даже любил тебя до обращения. А может быть и после.

— Что за чушь! Он ненавидит нас всем сердцем и всячески настаивал на ограничении нашей власти после перемирия.

— Значит, был повод.

— То есть, это мы во всем виноваты?

— Не во всем, — поднял ладони. — Но чем-то вы старику насолили, раз уж он так резко переобулся. Найдем кабинет Пушкина — узнаем, чем именно.

Но как вскоре выяснилось, подняться на последний этаж куда сложнее, чем на все остальные вместе взятые. Ведь вместо кодового замка шахту запирал замок обычный, а ключ наверняка хранился у хозяина. Который вполне мог пополнить ряды вурдалаков и шататься во мраке подземных речек — если, конечно, Владимир не разорвал его на такое количество кусков, что живительная кровь уже бы не сработала. Так или иначе, проблема попалась не из легких, однако она и близко не дотягивала до того песца, что миг спустя постучался в окошко.

Вернее, высадил оконную раму целиком и грохнулся на пол зловонной уродливой кучей. Встав, аватара встряхнулась, расставила все свои отростки и зашагала в нашу сторону, подобно громадному двуногому пауку. Я собрался уже врезать по нему лучом, но тут цесаревна внезапно взяла за плечо и произнесла:

— Только папе не говори, хорошо?

Что именно не говорить спросить не успел — Анна «легонько» ударила меня кулаком в лицо. Легонько, потому что зубы уцелели, а вот губы лопнули, как перезревшие сливы — на что, в общем-то, и был расчет. После чего прижалась всем телом и обняла, точно питон кролика — ни вдохнуть, ни шелохнуться. Да я бы в принципе и сам бы не дышал и не шевелился, наслаждаясь каждой секундой потрясающего французского поцелуя. Который длился и длился, несмотря на грохочущие позади шаги, и приближение неминуемой смерти делало его только соблазнительней и острее.

Наконец принцесса с неохотой отстранилась, напоследок проведя языком по губам и полностью залечив раны. Облизнулась, впитав все до последней капельки, и тяжело задышала, явно не желая расставаться со столь лакомым кусочком. Но обстановка требовала немедленного вмешательства, и прежде чем с обновленными силами кинуться в бой, спутница томно прошептала:

— Ищи оружие, а я ее задержу.

Глава 25

Долго искать не пришлось — оружие обнаружилось в первом же кабинете, но настолько старое, что я понятия не имел, как с ним обращаться. Это была боевая вариация дуэльного пистолета — дульнозарядного, с кремневым замком, восьмигранным стволом и вычурно украшенной рукоятью.

В коробке рядом с ним лежали все необходимые инструменты — и пороховница, и мерный стаканчик, и шомпол, вот только для меня это все выглядело так же, как для дремучего крестьянина столовые приборы высшего дворянства, где на каждую крупинку своя ложечка.

Но делать нечего — жить захочешь и не так извернешься. Кое-как затолкав пулю в дульный срез, взвел курок и выскочил в коридор. Анна тем временем умудрилась отсечь аватаре щупальце и руку по локоть, но тварь лишь разозлилась пуще прежнего и оттесняла вампиршу к стене.

— В сторону! — заорал, наведя пистолет на цель.

Девушка послушно отпрыгнула, и тут же грянул такой гром, что я на миг оглох. Помещение заволокло дымом — но не белым и зловонным, а золотистым, с приятным ароматом ладана и мира. Сработала магия клирика, вот только снаряд то ли ушел в молоко, то ли не задел жизненно-важных органов. Чудище заверещало и затопало на месте, отмахиваясь от марева всеми уцелевшими конечностями — к сожалению, дым не разъел нечисть подобно кислоте, зато выиграл нам пару крайне важных минут.

— Запрыгивай! — принцесса повернулась спиной.

Дважды повторять не пришлось — отбросил бесполезную железяку и взгромоздился на закорки, обхвативши тонкий стан ногами, точно ленивец — дерево. Анна моего веса вовсе не почувствовала и на полной скорости выпрыгнула в окно. В полете развернулась, вонзила длинные когти в стену и подобно пауку вскарабкалась на последний этаж. Высадила ногой укрепленную раму и приземлилась на мягкий багровый ковер, будто за спиной висел не парень под шестьдесят кило, а пустой детский рюкзачок.

— Ничего себе, — присвистнул, осмотрев интерьеры.

Сразу видно, что здесь обитал магистр Ордена. Весь этаж ответил под его личную резиденцию, крышу в которой вместо несущих стен держали мраморные колонны с вкраплениями серебряных нитей. Вдоль колонн, подобно охотничьим трофеям, выстроились в два ряда колья с опаленными и мумифицированными останками. Больше всего трупы напоминали сгоревшие дотла спички, когда остаются только тоненькие и скрюченные палочки. Примерно так же выглядели и тела казненных вампиров с распахнутыми ртами и скованными за спиной руками.

Похоже, магистр очень любил свою коллекцию и разместил прямо перед ней место для отдыха — низкую софу в римском стиле и столик, заставленный серебряной посудой и кувшинами. Серебро здесь было на каждом шагу, однако оно не спасло хозяина от неминуемой расправы. Его скелет в обрывках пурпурного плаща лежал под высоким чугунным шкафом. Ключ поблескивал среди россыпи фаланг — что бы ни хранилось в огромном сейфе, воспользоваться им Пушкин не успел. Анхальт размозжил ему голову об дверь — да с такой силой, что череп превратился в кучку мелкого крошева.

В остальном же помещение пребывало в первозданном порядке — значит, к тому моменту сопротивление подавили, и Владимир остался один на один с заклятым врагом. Никто не тронул ни книжных шкафов из красного дерева, ни резного письменного стола из дерева черного, ни похожего на трон кожаного кресла. И что-то мне подсказывало, что кожа на нем была вовсе не телячьей.

— Устроился,