Слепая ярость - Фред Саберхаген

Даже одного прямого попадания такого снаряда было достаточно, чтобы нанести большой ущерб берсеркеру-матке и серьезно повредить линкор. Но наиболее тяжелые разрушения причиняли врагу вторичные взрывы и последующий выброс ядерной и других видов энергии, начинавшиеся после того, как снаряд поражал чувствительные энергетические системы и оружие находившихся на борту корабля истребителей.

Как терпеливо учили новичков Космических Сил, склонных переоценивать противника, во многих отношениях берсеркеры ничем не отличались от других машин. Каким бы огромным и совершенным ни был берсеркер, он мог нести, высвобождать и управлять ограниченными запасами энергии. Если же машина концентрировала всю свою энергию на одной цели, все остальное переставало для нее существовать.

Мощность защитных полей огромных машин значительно снижалась в тот момент, когда требовалось срочно заправить малые корабли или отбить атаку.

Это означало, что для подзарядки полей нужно выйти в нормальный космос. Такая процедура занимала всего несколько секунд; но именно этих секунд берсеркерам и не хватало.

После множества предыдущих тщетных атак счастливое совпадение во времени и успешная бомбардировка казались еще более неожиданными и случайными.

При приближении врага бортовые компьютеры соларианских кораблей посылали членам экипажа выбранные теми мысленные образы берсеркера. Чаще всего это был пылающий череп со скрещенными костями — символ смерти и опасности, широко распространенный в мирах, освоенных потомками землян.

Члены маленького людского коллектива на борту берсеркера-флагмана не сдвинулись с места, когда Лаваль приковал Флауэр к изогнутой трубе, но потом окружающая обстановка круто изменилась. Некоторые изменения они почувствовали на собственной шкуре. Если раньше машина не проявляла особой заботы о людях, то теперь, казалось, напрочь забыла об их существовании. Сейчас их окружали высокие позолоченные колонны, достойные поддерживать купол огромного готического собора. Палуба покрылась темными гладкими плитами, больше напоминавшими камень, чем металл, и тускло отражала фигуры людей.

Рой Лаваль, уверенный, что эта зложить никогда не сможет унести отсюда то, что он считал секретами, выдвинул следующую идею: в ближайшем будущем берсеркеры обязательно научатся имитировать людей. Идея была типично доброжильская, но он сумел убедить себя в том, что это великая тайна берсеркеров.

Он все еще спорил с Гавриловым:

— Как только это будет сделано, сопротивление зложити будет быстро подавлено. Как они смогут противостоять нам, если мы будем неотличимы от них и сумеем разить, когда захотим?

Из-за перегородки раздался зычный голос неуязвимого Тамплиера:

— Нам? Ты не машина, Лаваль. Забыл, что ты из плоти и крови?

Вице-король обернулся как ужаленный.

— Это ненадолго. Учителя обещали мне… — Тут он осекся.

— Что обещали? Что тебя запишут, а потом дадут тело робота?

Лаваль выпрямился.

— Так и будет, — с достоинством сказал он.

— Не морочь себе голову. С какой стати они будут делиться с тобой секретами? Да ради тебя они не ударят палец о палец! Раз ты живой, ты для них хуже грязи. Так же, как и для нас.

Получив донесение о присутствии соларианского корабля-носителя, командование берсеркеров тут же дало истребителям новый приказ. Отныне главной целью становились носители с командой из зложити. Немедленно начался процесс перевооружения и заправки малых атакующих машин.

Соларианцы подняли головы и увидели несколько бомбардировщиков, выпрыгнувших из подпространства в угрожающей близости от флагмана. Из башен берсеркера с опозданием вырвались ослепительные струи и полосы зенитного огня.

Утомительный спор между доброжилами продолжался, а машина все молчала. Наконец в потайных микрофонах что-то заскрежетало, но Учитель так и не произнес ни слова.

В наступившей тишине было слышно, как уходят секунды.

А потом люди подняли головы и ахнули.

— Чертовы прыгуны! — завопил Гаврилов, пригнулся и начал искать укрытие, которого здесь не было.

Гифт не мог видеть из своей клетки летящие снаряды, но зато видел, как стоявшие неподалеку закинули головы и уставились вверх.

Он рефлекторно схватился за шлем, а затем снова поднял взгляд.

Берсеркер не тратил ни времени, ни энергии на описание тактической ситуации. За несколько секунд до новой атаки он резко умолк, прежде чем люди на палубе успели понять, что происходит.

Увидев над прозрачной крышей три стремительно приближающихся пятнышка, которые могли быть только соларианскими снарядами, доброжилы и зложить дружно ахнули. Остановить бомбы было нечем: они уже находились внутри защитных полей. Чутье подсказывало Гифту, что на сей раз они не промахнутся.

Полет снарядов был виден невооруженным глазом. Его сознательно замедляли встроенные в бомбу механизмы. Скорость, превышавшая скорость полета пули, при проникновении в силовые поля оказывалась неэффективной. Огромная кинетическая энергия только увеличивала силу отталкивания.

Гифт ясно видел, как первый снаряд угодил прямо в передний подъемник взлетной палубы. Не со скоростью пули — скорее с неумолимостью трактора. Вырванный взрывом кусок палубы пролетел по воздуху как щепка и упал прямо на рубку берсеркера, придавив краем прозрачную стену обиталища людей.

Гифт, облаченный в скафандр, был отброшен к стене и ударился о балку. Он поднялся так быстро, как позволял неуклюжий костюм.

Лаваль, который в этот момент взбирался на свой любимый наблюдательный пункт, кубарем покатился на палубу. Мгновение спустя он поднялся и начал дико озираться по сторонам.

Следующий взрыв сорвал крышу с клетки Гифта, и он во второй раз за несколько часов решил, что вот-вот погибнет.

Прозрачный купол, до которого, по расчетам Нифти, было не меньше тридцати метров, разбился, как простое окно. Подчиняясь искусственной гравитации, вниз посыпались осколки. Один из них ударил в плечо скафандра Гифта.

Затем раздался новый оглушительный взрыв. Он сбил людей с ног, но ничего более страшного не случилось. Промазал, с облегчением подумал Гифт, все еще боявшийся за собственную шкуру.

Но в том, что эта бомба далеко не последняя, сомневаться не приходилось. Вопрос заключался в другом: сумеет ли кто-нибудь из людей выбраться отсюда живым? Как ни странно, пока все были в целости и сохранности.

А когда грохот утих, ему на смену пришел рев Тамплиера, прерванный новым взрывом:

Вижу Господа во славе; грозным светом окружен,Попирая гроздья гнева…

Следующая бомба пробила гладкую палубу, и долю секунды казалось, что ничего страшного не произошло. А затем началась детонация. Огромная башня, которую Гифт считал чем-то вроде стартовой установки, рухнула на основание, стена которого служила опорой для хлипкой крыши покоев живых единиц.

Дрейфовавший в космосе младший лейтенант Брайт следил за самым захватывающим в его жизни зрелищем. Зрелищем, которое он уже не чаял увидеть. Поскольку все машины, участвовавшие в этой атаке, были еще целы, он впервые услышал в наушниках возбужденные голоса людей. Пилоты забыли о сдержанности. Они обменивались указаниями и вопили от восторга.

Соларианские разведчики сообщали своим адмиралам, что вражеские матки действительно горят, а кое-кто взрывается как ядерная бомба. В космос летели тучи осколков и облака газа.

Примерно половина снарядов, выпущенных в ходе этой успешной атаки, все же прошла мимо, была сбита или не смогла взорваться.

Однако хватило и оставшегося. Хватило с избытком.

Несколько человек, вернувшихся из предыдущих атак, докладывали о попаданиях, но делали это куда спокойнее и не сообщали столь красочных подробностей. Когда рапорты достигли соларианских кораблей-носителей и их подтвердили бесстрастные машины, на капитанских мостиках началось безудержное ликование.

Однако через минуту, когда на голографическом экране еще красовалось новое доказательство успеха, люди снова помрачнели. Битва еще не кончилась.

Негьюэнс сказал:

— Враг атакует наши корабли, как только он… они обнаружат нас. Мы не знаем, сколько атакующих машин они успели запустить в космос.

Кто-то из окружения соларианского адмирала вслух вспомнил про одиннадцать вражеских линкоров, о присутствии которых в этом районе было известно из перехваченных сообщений врага. До сих пор удалось обнаружить местонахождение только одной из этих машин-убийц, а именно «Ненависти». К счастью, она находилась слишком далеко от соларианской эскадры, чтобы навести свои грозные орудия на один из больших кораблей людей. А стрелять из них по юрким малым кораблям не имело никакого смысла.