Констанца - Соколина Наталья
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Поздно ночью, в тишине и темноте спальни, с нежностью прислушиваясь к ровному дыханию спящего Алена, Констанца вспоминала события прошедшего дня.
Она так давно не видела любимого, что, ей казалось, он больше никогда не появится в доме лорда Касилиса. Да и сам хозяин приезжал поздно вечером, устало ужинал в малом обеденном зале, поглядывая на Констанцу живыми чёрными глазами.
Она категорически отказывалась садиться за стол до приезда Его милости. Данна Ольгия, в присутствии девушки, наябедничала ему об этом, и он укоризненно покачал головой. Потом, когда они остались одни, лорд Касилис сказал, серьёзно глядя ей в глаза: — Констанца, не нужно ждать меня, это может плохо отразиться на ребёнке.
От неожиданности та вспыхнула, залилась румянцем, не зная, куда девать глаза, а он продолжил: — я думаю, о своей беременности ты должна поставить в известность Алена. Ведь он ещё не знает, что скоро будет отцом? — Она отрицательно покачала головой, не глядя ему в лицо.
Констанца не ожидала, что её состояние сколь-нибудь заметно. Но оказалось, что тайна скоро станет известна всем.
* * *
Прервав её воспоминания, Ален завозился во сне. Повернувшись на бок, крепко обнял Констанцу, прижал к своему телу. Глубоко вздохнул, что-то пробормотал и вновь погрузился в тяжёлый сон. Она ласково провела рукой по его спине, прижалась губами к упрямому подбородку, не целуя, чтобы не разбудить, а лишь слегка прикасаясь. Он уснул обнажённым, перед этим тихо смеясь, когда она стыдливо отводила глаза от его нагого тела. Костанца смущённо призналась себе, что ей нравятся не только его нетерпеливые грубоватые ласки, когда жёсткие настойчивые губы целуют самые потаённые уголки её тела, а нахальные руки, легко преодолевая её слабое сопротивление, трогают, гладят, сжимают то попку, а то грудь, а то раздвигают ноги, и вот уже его язык бесцеремонно вытворяет такое, о чём ей и думать-то стыдно. Ей нравилось прикасаться к нему. Её руки ласково скользили по гладкой коже, она чувствовала, как нежность и любовь переполняют её сердце. Она любила всё его тело. Касаясь ладошками упругого живота и опускаясь ниже, она дразнила Алена. Когда шаловливые пальчики обхватывали тугую плоть, сжимая, поглаживая, он рычал, изображая дикого зверя, и набрасывался на неё, беспорядочно и быстро целуя, слегка прикусывая соски и подминая под себя.
* * *
Ален приехал поздно вечером, вместе с дедом. Констанца, всё же, ждала лорда Касилиса и обрадовалась, увидев их вдвоём. Её любимый похудел, под глазами залегли тёмные тени. Она с жалостью устремилась к нему, с трудом удержавшись, чтобы не поцеловать. Он ласково улыбнулся: — Констанца, сегодня мне разрешили переночевать в резиденции Его милости, так что мы сможем поговорить. — При этом подмигнул ей. Лишь позднее он признался, что уговорил деда позволить им провести эту ночь вместе.
Они ужинали втроём, в малом зале, и Ален решительно подвинул к себе её стул и на мгновение обнял, когда помогал сесть за стол. Она чувствовала его нетерпеливое ожидание в том, как он притрагивался к её руке, как наклонялся, касаясь губами волос. Его яркие чёрные глаза блистали страстью и желанием. Тем не менее, предвкушение сладостной ночи любви не мешало ему ужинать со всем присущим ему аппетитом.
Констанца опять, с восторгом и наслаждением наблюдала, как её любимый, высокородный лорд, одетый в лилового цвета треконду, расшитую золотым шитьём и драгоценными камнями, в тончайшей, белейшего шёлка рубашке с пышным кружевным жабо, навалившись грудью на стол уплетает копчёный окорок, одновременно присматриваясь к горке румяных пирожков с грибами и ветчиной.
Лорд Касилис, поймав её взгляд, смешливо фыркнул. Вытерев рот накрахмаленной салфеткой, сказал: — Ален, ты пугаешь Констанцу! Она думает, что ты целый месяц не ел!
Отправив в рот последний кусок окорока и подтянув к себе тарелку с пирожками, Ален засмеялся: — дед, ты ошибаешься! Она видела меня в разной степени оголодалости, так что её ничем не испугаешь!
Констанца тоже рассмеялась и подвинула к Алену блюдо с жареными колбасками, на что он благодарно кивнул ей.
* * *
После ужина они немного посидели в кабинете лорда Касилиса, и Констанце было неловко оттого, что Ален, не скрывая своего нетерпения, часто взглядывал на неё и, наконец, предложил ей отправляться спать. Его милость серьёзно покивал и вскользь заметил, что он отпустил данну Ольгию на несколько дней в деревню, навестить сестру.
Торопливо пожелав мужчинам спокойной ночи, Констанца поднялась в свою спальню. Она только вышла из умывальной, едва успев натянуть длинную, в пол, ночную рубашку, как в комнату без стука ворвался Ален. Схватив её в охапку и тяжело дыша, он принялся её целовать. Констанца с удовольствием отвечала ему, и некоторое время они просто целовались.
Он скинул на диванчик расшитую золотом треконду, нетерпеливо затеребил жемчужные пуговицы. Констанца ласково отвела его руки, с улыбкой посмотрела в глаза, провела пальцем по густым нахмуренным бровям: — позволь, я расстегну, Ален! — Он послушно опустил руки, а она медленно расстёгивала пуговки, вглядываясь в его лицо, наслаждаясь любовью и бешеным желанием, горящим во взоре.
Потом она лежала без сил, тело сладко ныло, а Ален, лениво поглаживая её по спине, сказал: — ты поправилась, родная. Я рад, что тебе хорошо у деда. Вот, даже груди побольше стали! — Он со смешком поцеловал сначала один сосок, потом другой, они тут же отвердели. Он снова погладил её по спине. Констанца почувствовала, как от его руки распространяется тепло, шрамы от кнута зачесались. Он немедленно убрал руку. Она сказала: — Ален, я почувствовала, как спине под твоей рукой стало тепло…
Он виновато ответил: — я забылся, милая. Представил, что разглаживаю шрамы, что они постепенно исчезают. Прости, мне нельзя так делать, я боюсь тебе навредить. — Она погладила его по щеке, потом прижалась покрепче:
— ты не можешь навредить мне, Ален, ведь ты любишь меня, да?
— Люблю. Всё моё счастье в тебе, Констанца.
Она немного помялась: — Ален, — решилась и бросилась, как в холодную воду: — Ален, у меня… будет ребёнок!
Он резко приподнялся на локте, вглядываясь в её лицо: — ты… не ошибаешься, Констанца?
— Не-е-ет, я уже точно знаю… Ты расстроился, Ален? — Слёзы тут как тут, вот-вот хлынут ручьём. Он хохотнул:
— я не расстроился, Констанца, просто очень неожиданно. Вот
