Констанца - Соколина Наталья
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже мягко Её милость сказала: — а теперь, Констанца, ты расскажешь мне всю правду! — Та вздрогнула, растерянно посмотрела на хозяина. Он пришёл на выручку:
— ну что же, Констанца, расскажи подробно, как ты искала Алена и нашла его в заброшенной конюшне, ну и дальше: как почти тащила на себе, как везла…
Приободрившись, девушка описала их злоключения и даже заулыбалась, вспомнив, как обрадовалась данну Джорджию, встретившему их на дороге с телегой сена.
Она увлеклась, вспоминая. Картины благополучного спасения Алена вставали перед глазами одна за другой и, внезапно, голос внимательной и заинтересованной слушательницы вторгся в них: — а теперь скажи мне, сколько дней вы с Аленом прятались в этом закутке, ни на минуту его не покидая?
Констанца запнулась, не зная, что сказать. Леди Эмилия с иронией смотрела на неё. Опустив голову, та прошептала: — две недели…
— Ясно. — Леди дар Бреттон встала. — Ваша милость, я поехала, но вначале оставьте нас с Констанцей одних, пожалуйста!
Пожав плечами, лорд Касилис пошёл к двери, ободряюще подмигнув девушке. Та приуныла. Когда дверь за хозяином закрылась, леди Эмилия села в кресло рядом с Констанцей, ласково взяла её за руку: — послушай меня, дорогая. Я знаю, что вы с Аленом были близки. Невозможно находиться днём и ночью в одной комнате с молодым мужчиной и устоять перед его напором. Я знаю своего сына. Не думаю, что он силой взял тебя, скорее уж уговорил. Я права?
Констанца плакала, опустив голову: — нет, Ваша милость, я сама… Я полюбила его ещё раньше, он очень хороший, он самый лучший на свете…
Та похлопала девушку по руке, мягко сказала: — конечно, я с тобой согласна, он очень хороший. Но тебе лишь кажется, что ты его любишь. Он был ласков с тобой и щедр. Наверно, мы можем купить тебе небольшой дом здесь, в столице. У тебя будут слуги, своя карета и лошади. И, конечно, много платьев. Ален станет тебя время от времени навещать, а если родится ребёнок, то мы признаем его как дар Бреттона. Это ведь замечательно, правда? Но жениться на тебе он не может! — Она встала и жёстко сказала: — даже не думай об этом. Этого никогда не будет!
Леди Эмилия вышла из кабинета, оставив Констанцу горько оплакивать свою любовь.
Вечером приехал Ален. Скрепя сердце, лорд Касилис опять оставил их в своём кабинете, напоследок нахмурив брови и строго погрозив им пальцем.
Констанца, которая проплакала, с небольшими перерывами, весь день, бросилась ему на шею. Покрывая её лицо поцелуями, он шептал, как сильно любит её, как скучает и мечтает поскорее окончательно закончить дело о заговоре против короны, чтобы заняться личными делами.
Она рассказала о приезде его матушки и, рассказывая, снова заплакала. Но он не казался расстроенным. Усадив её к себе на колени, он потёрся носом где-то у неё за ухом и, перебирая губами волосы на виске, задумчиво сказал: — не плачь, моя хорошая, я знаю, что нужно сделать, чтобы король утратил интерес к нашему браку. Скоро я разделаюсь с заговорщиками, и мы поженимся. Ты мне веришь?
Вместо ответа она крепко обняла его и подставила губы, которые он долго и с удовольствием целовал.
* * *
Леди Эмилия больше не приезжала к отцу. Лорд Касилис вскользь сообщил Констанце, что Ален пригрозил матери разрывом всяких отношений, если она не оставит его невесту в покое. Было непонятно, поддерживал Его милость внука, или осуждал.
Констанцу удивляло, что леди Эмилия называла отца «Его милостью», а не папой, и она как-то спросила его об этом. Лорд Касилис вначале посмеялся, а потом сообщил, что это всё спесь и гонор благородных лордов. На самом деле, он никогда не возражал против того, чтобы дочь звала его папой, что, собственно, она и делает, но только наедине.
После этого разговора Констанца подумала о том, что многие правила поведения в обществе ей ещё неизвестны, хотя лорд Касилис сдержал слово и пригласил к ней учителей. Весь прошедший месяц она прилежно разучивала модные танцы, нещадно терзала старенький клавесин, стоящий в малой гостиной и, под руководством чопорной старой девы, осваивала премудрости этикета. А ещё Его милость пожелал, чтобы она научилась ведению домашнего хозяйства, для чего ей было велено ежедневно в течение двух часов помогать домоправительнице в проверке счетов, поступивших от торговцев.
Учитель танцев хвалил её и говорил, что у неё природное чувство ритма и хороший слух. Тем не менее, клавесин ей не давался, и учитель музыки отчаялся продвинуться с нею сколь — нибудь дальше разучивания простеньких пьесок.
Зато Констанца с удовольствием слушала старого, с длинной седой бородой, учителя естественных наук. Порой, рассказывая ей о загадках природы, он входил в раж и бегал по её гостиной, потрясая кулаками над головой или возмущённо дёргая себя за бороду. К слову сказать, он начисто отвергал хитрый умысел Всеблагого в деле создания таинственных явлений, таких как сверкание молний в грозу, извержение вулкана в горах Закатного королевства и многих других. Он утверждал, что это всего лишь явления природы, и людям предстоит их изучить.
Лорд Касилис, кажется, тоже любил слушать старого учителя. Он часто вступал с ним в спор, и тогда Констанца, затаив дыхание, с восторгом внимала яростным речам обоих спорщиков. Но, конечно, её симпатии оставались на стороне Его милости.
Как — то раз, за несколько минут до начала обеда, дверь зала распахнулась, и в неё, не торопясь, вошёл невысокий, лысоватый, с иронически поджатыми тонкими губами мужчина.
Несмотря на средний рост, держался он очень высокомерно и, окинув Констанцу холодноватым взглядом бледно — голубых глаз, отвернулся. Лорд Касилис весело сказал: — знакомься, Констанца, это мой зять и отец Алена, лорд Николс!
Его милость небрежно кивнул и, усевшись на стуле, который услужливо пододвинул слуга, обратился с каким — то вопросом к тестю.
Констанца исподтишка рассматривала его, удивляясь, насколько родители Алена не похожи друг на друга.
Если леди Эмилия была яркой, привлекающей внимание, то в облике Его милости не было ничего, за что мог бы зацепиться глаз. Светлые, с
