Потерянный разум - Сергей Кара-Мурза

Сейчас опять обостряется обстановка в Закавказье, теперь в связи с Нахичеванью. Союз писателей Азербайджана даже обратился с письмом в Госдуму РФ, где, в частности, сказано: “Кровью азербайджанских и армянских крестьян-тружеников оплачивались труды “идеологов” вроде Балаяна, Боннэр, мужа и жены Нуйкиных, Старовойтовой… Сегодня нам хочется спросить: к чему пришли те, кто затевал этот изнурительный “карабахский марафон”? Они говорили о социально-экономической отсталости Нагорного Карабаха. Сегодня этот благословенный природой край превратился в выжженную пустыню. Они яростно спорили о том, что памятники материальной культуры Карабаха принадлежат армянам. Сегодня предмет спора потерял всякий смысл, потому что уничтожены сами памятники”152.

Разве это напоминание не актуально? Разве мы имеем право забыть, как Старовойтова, в составе целой бригады московских демократов, мутила воду в Чечне, приводя к власти Дудаева и поджигая там войну, а в Москве в это время Новодворская с Боннэр устраивали митинги против “тоталитарного центра”? Многое ли изменилось, кроме того, что ушла от нас Старовойтова? Боннэр, хотя и из США, постоянно “духовно с нами”, а Новодворская — почетный гость всех каналов телевидения и интеллектуальных круглых столов. Они так и остались в “интеллектуальной обойме” верхушки российской интеллигенции.

Вот сообщение прессы в мае 2004 г.: “Сбор подписей под международным воззванием в поддержку временной администрации ООН в Чечне проходит в субботу на Пушкинской площади в Москве. Как рассказали организаторы мероприятия, подписи под воззванием в поддержку временной администрации ООН в Чечне собирают в эти дни не только в России, но и во многих странах Европы и США. Воззвание подписали многие известные люди, в том числе вдова академика Сахарова Елена Боннэр и лидер “Демократического союза” Валерия Новодворская”.

Вся эта сторона общественного сознания отмечена не только отходом от рациональности, но и какой-то глупостью, доходящей до абсурда. В большой помпой отмечают “государственный праздник” 12 июня. Кажется, в 2004 г. его впервые перестали называть диким, нелепым словом День независимости России. Теперь его называют просто “День России” и, надо надеяться, что через пару лет здравый смысл возьмет верх, и останется только название “День”. Праздновать такой день — признак или циничного глумления над народом, его исторической памятью или разумом, или признак утраты этой памяти и разума властью. 12 июня — день начала последнего, политического этапа ликвидации СССР, расчленения исторически сложившейся России. Как ее ни назови, хоть Империей, хоть Союзом, но как может придти в нормальную голову праздновать разделение страны и все ее систем, утрату половины территории и населения, выхода к морям, потерю обустроенной границы и т.д.? Ведь для любой страны и любого народа это трагедия исторического масштаба — что тут праздновать? Да еще как почетный гость на этом празднике торчит Б.Н.Ельцин, автор преступного беловежского сговора, автор тяжелейшей войны в Чечне, преступник Октября 1993 года!

Все это несовместимо ни с логикой, ни с приличиями — но к этому привыкли и обустроились в этом мыслительном коридоре. И не видят, как погружаются в трясину интеллектуального маразма. В юбилей этого 12 июня даже вывесили транспарант: “России — 10 лет!” Дожила русская интеллигенция…

Рассмотрим эту сторону перестройки и реформы — разрушение рациональности в ходе целевых программ — на конкретных проектах, начатых в конце 80-х годов — разрушения трудовой мотивации и внедрения в массовое сознание неудовлетворенных потребностей. Успешная реализация этих проектов была важной предпосылкой для проведения и экономической реформы (прежде всего, приватизации), и ликвидации СССР, и демонтажа советской социальной системы. В дальнейшем, однако, оказалось, что массовое сознание при такой обработке настолько деформировано, что декларированные реформаторами планы построения на пепелище советской системы нового общества (“цивилизованного рынка”) стали нереализуемы. Разумеется, не только по этой причине, но и она очень существенна.

В случае всех этих проектов идеологической обработке населения предшествовало широкое изучение общественного мнения и стереотипов массового сознания советских людей. Вот что обнаружили, в первом случае, исследователи Института социологии АН СССР и вот какие идеологические выводы они сделали из своих эмпирических результатов.

Отношение к труду и его оплате. Прежде всего, в ходе опросов было подтверждено наличие в массовом сознании сильной трудовой мотивации. Можно сказать, что труд в сознании большинства граждан был сакрализован, обладал святостью (что характерно для традиционных обществ). Социологи пишут: “По данным повторного Всесоюзного исследования образа жизни (1987 г.), для всех без исключения категорий населения ценность труда несомненна. Так, выбирая три важнейших для себя стороны жизни, 44% опрошенных упомянули интересную работу (чаще отмечались лишь супружеское счастье и воспитание детей). 3/4 опрошенных в качестве важнейшего средства достижения успеха, благополучия в жизни отметили трудолюбие, добросовестное отношение к делу”153.

Как же оценивают близкие к власти социологи эту укорененную в массовом сознании культурную норму? Как порок общественного сознания! Они трактуют ее как “догматическое понимание места труда в системе социалистического образа жизни” — опираясь следующую на цитату А.Н.Яковлева из журнала “Коммунист”: “В общественное сознание и практику оказался внедренным постулат: дескать, отсутствие частной собственности и даже просто государственный план предопределяют, что всякий труд (полезный — вредный; безупречный — халтурный) является непосредственно общественным, необходимым”154.

Представьте: социологи из АН СССР, образованные люди, приняли эту примитивную злобную тираду партийного чинуши с изломанной психикой за непререкаемую истину. Но ведь он сказал просто глупость, здесь для нас даже не важно, что она к тому же и злобная. Подумали бы сами — при чем здесь частная собственность, государственный план? Разве крестьянин в ХVIII веке не считал труд “непосредственно общественным, необходимым”? Разве песню “Дубинушка” братья Покрасс написали? Труд в России, как и во всех незападных обществах, имеет литургический смысл. Arare est orare! Пахать значит молиться! Вот на что замахнулись социологи, пошедшие, как бараны, за А.Н.Яковлевым, а за ними потянулась и прочая восторженная интеллигенция.

И вот как развивают эти социологи свою оценку укорененного в сознании отношения к труду: “Этот порочный вывод — следствие непонимания того факта, что отмена капиталистической частной собственности не приводит автоматически к торжеству общенародной социалистической собственности и связанных с ней социалистических общественных отношений. Он призван затушевать отчуждение труда, разрыв между интересами бюрократии и трудящихся масс, скрыть существование двух противостоящих друг другу социальных норм. И эта догма будет долго выступать одним из главных препятствий на пути перестройки, поскольку она глубоко внедрилась во все компоненты общественного сознания” (с. 54).

Как это все поверхностно и занудливо — собственность, отчуждение, бюрократия… Насколько глубже и шире смотрели тогда на этот вопрос сами “опрошенные”.

Как мы помним, идеологи сумели, с помощью мощных средств воздействия на сознание, внушить людям сомнение в ценности труда. И люди без сопротивления отдали свои рабочие места в частную собственность подозрительным типам из райкомов ВЛКСМ и с тюремных нар. Значительная часть этих рабочих мест была этими типами конвертирована в деньги, а деньги — в недвижимость на Западе и пр. Квалифицированные шлифовальщики оптических линз с пальцами пианиста поехали в Турцию таскать тюки с колготками. 9 миллионов рабочих и инженеров ушли с фабрик и заводов и канули в никуда. В это никуда их слегка подтолкнула наша гуманитарная интеллигенция со своими тупыми сказками про “отчуждение труда”.

Теперь о втором проекте. Социологические исследования отношения советских людей к их доходам и уровню потребления выявили два замечательных свойства — непритязательность и солидарность (уравнительность). Наряду с сильной трудовой мотивацией оба эти качества массовой культуры могли бы послужить огромным социальным ресурсом в большой программе модернизации экономики. Но они были целенаправленно разрушены.

Конкретно социологи обнаружили в 1987 г., что советские люди в целом удовлетворены своим достатком и оплатой труда. Формально распределение мнений было таким: “Среднестатистический работник, попавший в выборку, на момент опроса получал 165 руб. на руки… Отличными назвали свои заработки всего 4% опрошенных работников, которые получают в среднем в месяц 217,5 руб… 30% работников оценили размеры вознаграждения за свой труд как “хорошие”. Среднеарифметическая сумма заработков в этой группе составил 191 руб… Удовлетворительную оценку размерам получаемых за свой труд сумм выставила самая многочисленная группа — 46% опрошенных, чей средний заработок составил 159,5 руб… Плохими назвали размеры своих заработков 15% опрошенных, которые получают в среднем 129,8 руб. в месяц”.