Хранитель чаек (СИ) - Анастасия Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его девочка.
Ларан внезапно понял, как сильно она нужна ему. Как корабль — морю.
К княжне подъехал Альшарс. Наследник, видимо, решил, что достаточно потешил публику, выполняя ритуалы. Больше на нём не было украшений, а из одежды одни лишь штаны скрывали наготу. Всадники вокруг раздались в стороны. Альшарс кинул какие-то шипящие слова и бросил княжне саблю. Та ловко поймала. Принц развернул лошадь и направил её к королевскому помосту.
«Хотелось бы знать, что ему нужно от княжны?».
Ларану стало любопытно. Принц влюблён, но тщательно скрывает эмоции? Хотелось бы, но навряд ли им выпала такая удача. А тогда что? Какую игру затеял наследник? А, главное, с кем?
«С Геддой, — вдруг осознал он. — А Джия снова служит им игрушкой». И герцогу захотелось немедленно убить обоих.
Теперь бы понять правила и цели игры…
Альшарс словно заботился о Джие. Возникало ощущение, что наследник не желает княжне зла и делает всё, чтобы та выжила. Однако Ларан не собирался обольщаться. Спасти княжну можно было гораздо более простым способом, не так ли? Достаточно, например, просто не допустить её к состязанию с мужчинами. После слов «шамана», наследник имел полное моральное право выдохнуть, пожать плечами и даже в своих собственных глазах сослаться на волю бога.
Если бы хотел того.
Но принц предпочёл дать девушке возможность героически погибнуть.
«В прошлый раз Гедда, без сомнения, велела Джие меня соблазнить, — размышлял Ларан, глядя как первая пара соревнующихся вихляют острым клинками в жажде разрубить друг друга. — В этот раз она повторяется? Ну не могла же принцесса решить, что княжна способна убить наследника? Нет, конечно. А, значит, скорее всего, Гедда решила повторить полученный опыт».
Сцена, которую он застал в шатре Альшарса, казалась логичным следствием его предположений. Вот только… Зачем Гедде соблазнять брата? Любой из всадников, переспав с женщиной, тотчас забудет об этом событии. В лучшем случае отправит её в свой гарем… Или как там у них это называется? Женой, или наложницей — неважно. Статус влиял на отношения лишь между самими женщинами. И не факт, что Альшарс вспомнит о ней в ближайшее время. В мире Крови оружие и конь были намного важнее женщин.
А тогда — зачем?
Надеялась, что во время соития Альшарс потеряет внимание? Но не надо было знать подноготную принца, чтобы понимать: этот зверь всегда начеку.
«Гедда, зачем?»
Ларан видел, что и саму Джию тянет к властителю Крови. Когда она смотрела на него, то казалась герцогу похожей на кролика, стремящегося к удаву. Это не нравилось солёному королю. Он вспомнил какими глазами Джия смотрела на него самого, сколько в них было счастья. Ларан мог бы поклясться, что тогда княжна забывала даже про свою сестричку. Взгляд, которым Джия, как прочной цепью приковывалась к Альшарсу, был иным.
Дико закричали, засвистели всадники и Ларан заметил, как по ржавчине травы покатилась голова. Первый победитель определился. На арену уже выезжала следующая пара: вишнёвокосый мускулистый самец и рыжеволосый юноша, весело и бесхитростно глядевший на противника.
Юдард.
Время пришло.
Глава 27
Танец с саблями
Джия сжимала эфес сабли, наблюдая за тем, как молодой рыжий парень кружит вокруг опытного бойца. Она знала, чем поединок закончится, тут всё было слишком очевидно. Парень отчего-то смутно напомнил ей герцога Золотого щита, и тут же вспомнились голубые, словно утреннее море глаза.
«Сегодня я умру, Ларан, — подумала она. — И всё это, наконец, закончится». Она чувствовала безграничную усталость. Представила себя на месте обречённого паренька. Возможно, именно его противник потом развалит её от плеча и до паха. Лишь бы наверняка.
«Я хочу, чтобы ты жила», — шепнул ветер.
«Прости».
Странно было думать, что ещё несколько дней назад она была так отчаянно счастлива!
Сабля оказалась идеально сбалансированной. Она лежала в её руке так, что казалась продолжением. Сабля принца Альшарса.
Джия взглянула на Ледяного Змея. Он по-прежнему, как на состязании стрел, сидел на подушках, и солнце обливало его потрескавшееся шрамами тело. Девушка не могла понять кто он ей. Друг? Нет, конечно, нет. Враг? Но зачем тогда показал различные приёмы и, главное, дал собственную саблю? Как будто хотел, чтобы она победила.
И Айяна… Ради сестрёнки Джия должна выдержать.
Княжна снова посмотрела на парнишку, который буквально танцевал вокруг противника выше его на голову. Но это был предсмертный танец, девушка понимала это, видела по всем кратким, лаконичным движениям бывалого бойца и по слишком выверенным, слишком умелым движениям молодого.
Рыжий чудом уклонился от прорезавшего воздух лезвия, отпрянул.
Всё, два-три выпада и…
Вдруг вишнёвокосый на миг замер. Это был очень краткий, почти неуловимый миг, но рыжий не упустил его. Джия в оцепенении смотрела как бьётся в судорогах упавшее тело бойца, заливая кровью траву. Всадники взревели в пьяном восторге. Не одна княжна была удивлена.
«Этого не может быть…»
Но в душе её просыпалась надежда.
* * *
Ларан чувствовал, что упускает что-то очень важное. Он складывал камушек к камушку, выстраивая из них стену, но не хватало краеугольного. Камня, который бы объяснял всё. Самое неприятное заключалось в том, что Ларан заметил его, он чувствовал, что заметил, но не понимал, что это.
Юдард победил, и герцог вновь задумался, отключившись от боя и опустив когти, полированным металлом отражавшие солнце. Он перебирал все сведения, которые узнал, когда сам находился в плену, те, которые сообщила Джия, и те, которыми поделились Эйдэрд и Юдард.
Ключом был Альшарс. Ключом ко всему. И что-то тут было не так…
Если бы не Джия, Ларан бы испытал сейчас даже наслаждение. Непонятный, сильный соперник не так часто встречается. Игра обещала быть по настоящему интересной и непредсказуемой. Но сейчас сердце герцога сжимала тревога. Впервые в жизни потомку пиратов не хотелось играть. Хотелось подхватить девушку, забросить на коня, а лучше на палубу и увезти подальше отсюда. Пусть даже на те самые западные земли, о которых он говорил на пиратской сходке. Ларан слишком хорошо видел, что сейчас происходит с Джией, и как каждый час под ледяным взглядом Змея всё больше её разрушает.
* * *
Поединки завершились. Из двадцати соперников осталось десять. Девять опытных бойцов и один мальчишка лет двадцати. А потом их стало четверо. Пятый победитель прожил ненамного дольше того, кого уронил на арену
