Божественные истории (ЛП) - Картер Эйми

— Погаснуть? — переспросил Уолтер, словно они говорили на разных языках.

— Да, погаснуть, — терпеливо повторил Генри. Он ожидал этого. — Я понимаю, сколь велика моя роль в этом мире, но я больше не могу вынести это вечное существование. Мы все прожили бесчисленное количество жизней, и я бы хотел прекратить свою сейчас.

— Но… почему? — спросил тоненький голосок сбоку. Генри посмотрел на Деметру… Теперь уже Диану. Они не общались с тех пор, как умерла Персефона, но их связь никуда не делась, только окрепла, закалилась в вечном пламени скорби. Если даже она не может понять, то у него нет надежды убедить остальных.

Он посмотрел ей в глаза.

— Я один. Здесь, наверху, вы есть друг у друга, а у меня нет никого. Как бы я ни старался быть достойным правителем для своих подданных, в одиночестве это невыносимо.

— Что именно невыносимо? — прозвенел голос Каллиопы, куда твёрже его собственного. — Править без королевы? Или существовать без спутницы жизни?

В её тоне слышался скрытый смысл, но Генри проигнорировал его. Если она намекает, что готова остаться с ним, будь то в качестве королевы или спутницы жизни, он не согласится. Ничего не изменилось за последние четыреста лет.

— И то, и другое, — ровно ответил он. — Как король я не могу справиться с увеличивающимся притоком подданных. А как мужчина я не могу вынести одиночества.

— Но должен же быть другой путь, — Диана потянулась к нему. Он позволил ей взять его за руку. — Джеймс хорошо знает, как устроено Подземное царство. Возможно, он смог бы…

— Нет, — Генри старался ответить мягко, но твёрдо: он ни за что не станет работать рука об руку с Джеймсом. Ни за что. — Я принял решение. Если вы хотите, чтобы Джеймс занял моё место после того, как я угасну, — ваша воля. Я же хочу отречься от своего трона.

— Мы тебе не позволим, — отрезала Каллиопа.

— При всём моём уважении, сестра, но не ты возглавляешь Совет, — ответил Генри. Она восприняла как пощёчину. Он посмотрел на Уолтера в ожидании окончательного вердикта. Его брат — олицетворение гордыни, но если он хоть капельку любит Генри, то не откажет ему в этой просьбе. Это его жизнь, его вечность. И его желание — сложить полномочия и угаснуть.

Уолтер долго молчал, глядя в глаза Генри.

— Ты действительно этого хочешь? Покинуть всех нас? Поддаться трусости из-за парочки веков одиночества?

— Из-за вечности одиночества, — поправил Генри.

— Это потому что ты сам не захотел выйти из своего логова и найти себе новую королеву.

— Я не могу.

— Почему из-за твоего нежелания отпустить прошлое должны страдать все мы?

— А почему из-за твоего нежелания прошлого должен быть наказан я? — парировал Генри. — Позвольте мне прояснить кое-что — это всего лишь дань уважения. Пока что я готов подождать ещё сто лет, чтобы дать вам время подготовить мне замену. Но без вашего благословения я просто уйду в отставку немедленно.

Гробовое молчание. Уолтер поджал губы в тонкую линию, а на соседнем троне с ним Каллиопа, казалось, готова разразиться слезами. А чего они ожидали? Он не один из них. И никогда не был. Лучшие годы его существования позади, а верности долгу недостаточно, чтобы удержать его здесь.

Диана встала, зажимая его ладонь в своих руках.

— Брат, — произнесла она голосом, предназначенным только ему одному. — Я понимаю твою боль. Я тоже живу с ней и больше всего на свете хотела бы сбежать от неё. Но угасание — не выход.

— Для меня выход, — тихо ответил Генри.

— Должен быть другой путь. То, ради чего ты бы остался.

Он закрыл глаза, и разум нарисовал слишком знакомое лицо. Образ, не отпускавший его вот уже почти тысячу лет.

— Ты знаешь ответ, — прошептал он.

Её горло сдавила скорбь. Естественно, она знает.

— А если я найду тебе новую королеву?

Новая королева. Эта идея была настолько абсурдной, что он едва не улыбнулся.

— Я не хочу новую королеву или спутницу жизни. Эта часть моей жизни завершена.

— Неужели? — что-то промелькнуло на её лице — решимость, которую он хорошо знал. — Что, если мы заключим договор? Позволим перейти в другой мир на ближайшие сто лет, по истечении которых ты сможешь угаснуть, а взамен ты позволишь нам подыскать тебе новую партнёршу?

Его сердце сжалось. Очередная игра.

— Я никогда не смогу полюбить её, как она того заслуживает.

— Откуда такая уверенность? — не давая ему возможности ответить, Диана развернулась к остальным. — Предлагаю принять решение брата и дать ему сто лет на то, чтобы уладить дела, при условии, что в этом время он позволит нам подыскать ему новую невесту. Кого-то, кого он сможет полюбить и кто полюбит его в ответ. Кого-то, кто поможет ему править. Кого-то, кто станет его причиной остаться.

Совет зашептался. Афродита, точнее Ава, первая кивнула, одобряя такое решение.

— Мне кажется, это отличная идея, — сказала она. — Наверняка мы сможем найти среди нас кого-то, кто идеально тебе подойдёт.

Её энтузиазм был заразен, и вот уже все остальные присоединились к ней, взволнованно строя планы на приглушённых тонах. Их слова были не более чем белым шумом для Генри, на глазах у которого его собственный план рушился, как карточный домик. Они могут сколько угодно говорить, что готовы поддержать его выбор, но пройдут десятилетия, и они найдут способ заманить его в ловушку.

Однако надежда, озарившая лицо Дианы, заставила его помедлить. Он вздохнул, плечи поникли. Он пойдёт навстречу сестре. Если же они попытаются его обмануть, то он просто поступит, как обещал, и всё равно сложит с себя все обязанности. Это его выбор, который им не отнять.

— Хорошо, — сказал Генри. — Один век. Это максимальный срок, на который я согласен. По истечении ста лет, если мы не сойдёмся во мнении, что найдена достойная королева Подземного царства, — он не мог заставить себя сказать «жена», «подруга» или «любовница», — то я отрекусь от титула Правителя Подземного мира и угасну.

— Да будет так, — объявил Уолтер. — Сестра, я поручаю тебе найти достойную супругу нашему брату. Ава поможет тебе.

Диана кивнула, просияв. Генри не видел её такой уже тысячу лет.

— Я найду кого-нибудь, — пробормотала она, чтобы только он услышал. Её губы мазнули по его щеке. Он повесил голову, разглядывая рассветный пол. — Я совершила слишком много ошибок за свою вечность, но здесь я не прогадаю. Клянусь. Я найду тебе кого-нибудь. Нет, не просто «кого-нибудь», а девушку, которую ты по-настоящему заслуживал всё это время.

Он выдавил едва заметную улыбку. Ни для кого не секрет, что она винила себя во всей этой истории с Персефоной. Если ей станет легче, если это позволит ей успокоить совесть, то как Генри может ей отказать? Но боль в груди — вечный огонь, который выжег все его шансы на счастье и превратил их в пепел, — не под силу унять незнакомке. Даже если Диана права, даже если в этом мире есть кто-то, кто подходит ему целиком и полностью, кто окажется более родственной душой ему, чем была Персефона, она всё равно не сможет исцелить его сердце и душу. Никто не сможет.

Но он даст Диане шанс, потому что любит сестру и потому, что на её долю уже выпало немало испытаний. Она заслуживала этого так же, как он заслуживал свой выбор, и это меньшее, что он может ей дать, перед тем как погрузиться в забытье.

Ингрид

Три года Генри ждал.

Он знал, что девушка появится, потому что Диана решительно взялась за это дело и рыщет по всему свету — это лишь вопрос времени, когда она найдёт ему кого-нибудь. А пока ждал, он фантазировал, какой она будет. Юной, взрослой, смешливой, стойкой, счастливой или несчастной, как и он сам, — всё было возможно. Но каждый раз, когда он пытался представить её лицо, то видел лишь Персефону.

Этично ли вообще просить смертную стать его королевой? Заставить её проходить испытания и требовать, чтобы она отказалась от половины вечности в случае успеха? А если она проиграет? Диана заверяла, что ему не стоит об этом переживать, но, конечно же, он переживал. Если из-за него какой-то девушке или женщине придётся отказаться от всего, он будет обязан так или иначе дать ей счастливый конец.