Танковые асы вермахта - Ганс Шойфлер

Первые боевые операции 11-й танковой дивизии прошли удачно. Наша 8-я рота, в которой теперь был новый командир, устремилась к цели. Через несколько дней наши танковые экипажи смогли увидеть купола церквей Обояни. Затем две танковые дивизии СС перебросили от нас на другие участки фронта. Мы оказались одни на фронте протяженностью 10 километров. Это в одночасье самым решительным образом изменило обстановку, потому что противник не мог не узнать о перемещении двух танковых дивизий. И русские действительно двинулись в наступление. Наше наступление, напротив, захлебнулось. Дивизии пришлось перейти к обороне.

В конце июля мы получили приказ Верховного командования немецких вооруженных сил, согласно которому 3-й батальон снова переподчинялся 4-й танковой дивизии. Когда об этом было официально объявлено, все чрезвычайно обрадовались, несмотря на сложную обстановку на фронте.

6 августа Красная армия развернула давно ожидаемое наступление. 11-я танковая дивизия была почти полностью окружена, после того как одна пехотная дивизия не справилась с задачей и не смогла сдержать натиск противника, значительно превосходящего его в численности и боевой технике. В самый последний момент батальонный обоз смог отступить в Грайворон, потому что обер-лейтенант Лех сумел вовремя предупредить его. Тылы батальона, которые оказались впереди, были частично разгромлены советскими танками, что привело к серьезным потерям с нашей стороны.

Незадолго до этого бывший командир 1-го батальона 35-го танкового полка, майор фон Лаухерт, принял командование 15-м танковым полком. К счастью, когда вся линия фронта была укорочена, обстановка на этом участке фронта несколько стабилизировалась. Танки 3-го батальона были – взвод за взводом – переданы остальным батальонам полка.

Солдаты 3-го батальона маршем прошли до железнодорожного вокзала Миргорода, где собирались воедино разрозненные подразделения, ранее входившие в состав 35-го танкового полка. 31 августа нас официально вывели из состава 11-й танковой дивизии. 2 сентября мы отправились на родину. 11 сентября мы наконец прибыли в мирный гарнизон города Бамберга.

14 октября по окончании отпуска мы погрузились на поезд и из Бамберга отправились в Нормандию. Штаб батальона разместился в Алансоне. 6-я и 7-я рота были расквартированы в Се. Нашу 8-ю роту определили на постой в здании духовной семинарии, которое в годы войны использовалось в самых разных целях. Оттуда наши танкисты отправлялись в Эрланген на учебные курсы водителей «Пантер».

В середине января 1944 года нас переправили в Седан, а позднее на танковый полигон в Майли-ле-Камп. Там уже находилось 16 танковых батальонов, танкистам которых предстояло пересесть на «Пантеры».

В конце апреля мы заметили, что в воздушное пространство над нами часто залетает английский разведывательный самолет. Нам сразу стало понятно, что это не к добру. 2 мая прозвучала сирена, возвестившая воздушную тревогу. Поступил приказ срочно покинуть тренировочный лагерь. Нас отвезли в казармы, расположенные в паре километров от полигона. В ночь с 3 на 4 мая на полигон обрушились 250 английских бомбардировщиков и за полчаса распахали его вдоль и поперек. Немецкие ночные истребители подоспели вовремя и сбили немало вражеских самолетов, однако, несмотря на это, наши потери были огромны[101]. В одном нашем батальоне было 44 убитых.

29 мая мы поездом отправились в Графенвёр, где нам было выдано полевое снаряжение. В середине июня мы прибыли в Сокаль в расположение 4-й танковой дивизии.

Мы снова со своим полком

Ганс Шойфлер

29 мая мы снова стали полноценным полком. 2-й батальон, довольно долго воевавший в составе 11-й танковой дивизии, вернулся «домой», в родную 4-ю танковую дивизию. Он был оснащен новыми танками «Пантера» и по причине своей «весомости» получил наименование 1-го батальона нашего полка[102]. Командиром был капитан Шеффер.

Предыдущий 1-й батальон получил новую нумерацию – стал обозначаться римской цифрой II.

Батальоном далее командовал майор Шульц.

Командиром полка стал полковник Кристерн. Вернулся формальный штаб полка, который был штабом подполковника фон Юнгенфельда. Необходимости в штабе больше не было, потому что число самоходных артиллерийских установок (истребителей танков) «Порше» («Элефант», ранее называвшиеся «Фердинанд») сократилось до комплектной численности батальона[103].

Полк был задействован в ходе операции «Цитадель» и в последующих боях за город Орел. В конечном итоге эти батальоны полка были разбиты. Штаб получил новое наименование и позднее стал ядром 101-й танковой бригады, а личный состав 35-го танкового полка вернулся в свою родную воинскую часть.

Новый 1-й батальон прибыл не только с новыми «Пантерами», но и со старыми боевыми товарищами. Он также олицетворял боевой дух недавних сражений и бесценный фронтовой опыт.

Глава 7

Россия, 1944 год

Бои за Ковель

Из дневников Ганса Шойфлера

В то время как уступавшие в численности наши танки сражались в боях к югу от Бобруйска, еще одна драма разыгрывалась в Пинских болотах (Полесье). Русские неуклонно продвигались на запад. Они подходили к Бресту и Бугу, и ничто, казалось, не могло их сдержать. Город Ковель был окружен русскими частями, но немецкий гарнизон из частей ваффен СС, полиции и рабочих-железнодорожников оборонял его с беспримерным мужеством. Русские во что бы то ни стало стремились овладеть этим важным транспортным узлом, расположенным посреди территории с малым количеством дорог перед началом сезона распутицы, постоянно атаковали город численно превосходящими силами. Ковель был объявлен крепостью.

В окруженном городе находилось более 1000 раненых, и не было возможности их эвакуировать.

И как часто бывало в подобных случаях, когда возникал пожар, вызывали 4-ю танковую дивизию. Но увиденное там не привлекало с точки зрения танковой войны.

Болота, еще болота, вода, снова болота и снова вода. Именно с этим «медведям» пришлось иметь дело в Ковеле. Кажется, ты достаточно внимателен, но затем понимаешь, что недостаточно внимателен: твоя колымага вязнет снова. Огромными усилиями ее освобождаешь, но едва это удалось – надо начинать сначала. Съехать с дороги невозможно вообще, если ты не в подводной лодке! И именно в таких условиях сражались наши танки!

Да – бои, это была борьба как в 1941 году. Наши танки показали себя великолепно; мотопехота не хуже. Вначале нам, казалось, ничего не светило. Все было против нас: погода, дороги и, не в последнюю очередь, русские, создавшие невиданный оборонительный фронт – стальное кольцо – вокруг Ковеля.

Но немецкие солдаты и железнодорожники сражались за Ковель из последних сил, и их надо было вызволить оттуда во что бы то ни стало.

Стальное кольцо разорвано

Полковник Эрнст В. Гофман, командир 12-го моторизованного полка

Небольшое количество немецких солдат и железнодорожников удерживали Ковель почти три недели. Положение окруженных людей с каждым днем становилось все более отчаянным; число убитых и раненых росло, запасы боеприпасов и продовольствия таяли. Медленно, но верно неприятелю удавалось шаг за шагом продвигаться вперед и сжимать кольцо окружения, заставляя оборонявшихся отступать к окраинам города.

Дивизия получила приказ деблокировать окруженный город, пробившись через мощные заслоны неприятеля. Глубокая грязь и снежные шквалы затрудняли наступление.

Тем временем русским удалось в нескольких местах прорвать позиции оборонявшихся. Сначала были потеряны несколько групп домов, затем целые кварталы и некоторые ключевые высоты. С этого момента неприятель имел возможность наблюдать все передвижения окруженных войск. Воздушное снабжение, которому уже мешала плохая погода, столкнулось с мощным зенитным огнем. Транспортная авиация теперь могла летать только ночью. Возрастающие потребности защитников уже не могли быть удовлетворены. Ситуация в окруженном городе ухудшалась с каждым часом.

Русские уже праздновали победу. В листовках и радиотрансляциях, распускаемых слухах и пропаганде, которую вели их агенты, они называли себя хозяевами Ковеля.

2 апреля 1944 года 4-я танковая дивизия оказалась наконец на позициях, откуда в ночь с 2 на 3 апреля смогла перейти в решающее наступление для снятия блокады. Начало наступления было назначено на 4:00 утра. В тот день внезапное начало оттепели и разлив рек превратили все дороги в бездонные ямы. Орудия и боевые машины тонули по оси в грязи. Все усилия по продвижению вперед были сорваны. Потребовалось от 7 до 8 часов, чтобы продвинуться на 2,5 километра. В утренние часы, когда первые цели атаки уже давно должны были быть достигнуты, моторизованная пехота только добралась до своих исходных позиций. Артиллерийские орудия приходилось толкать с большим трудом – сантиметр за сантиметром – по льду, снегу и грязи. Казалось, сама природа была на стороне русских.