Двор чудес - Кестер Грант

Принц вздыхает и трет лоб.

– Через два дня я отправлю солдат, чтобы спасти Этти от этого Валь… – начинает он.

– Нет, – прерываю я его. – Ты не понимаешь. Этти в опасности! Нужно действовать сейчас же.

– Скажи мне адрес, и я поставлю там стражу, чтобы она была в безопасности.

– Если Вальжан поймет, что его обнаружили, он снова исчезнет. – В отчаянии поворачиваюсь к Жавер. – Скажите ему!

Жавер смотрит на меня холодно. Она понятия не имеет, кто я такая и можно ли мне доверять, но по ее реакции на Мэра на Понт-Нёф и разговору с другим офицером Сюрте, который мне удалось подслушать, она очень хорошо знает Вальжана.

– Эта девушка права, – говорит она наконец. – Вальжан большой мастер в том, чтобы скрываться от полиции. Лучше вообще ничего не делать до тех пор, пока мы не будем готовы его арестовать.

– Хорошо, тогда вы поведете роту солдат, чтобы арестовать его, сразу, как мы разделаемся с бунтовщиками.

Не могу позволить им воплотить такие планы. Они уничтожат всех революционеров. Сен-Жюст, Грантер и все молодые люди погибнут, а вместе с ними рухнет и мой замысел.

– Но Этти в опасности сейчас! – восклицаю я с неподдельным отчаянием.

– И Франция тоже! – рявкает в ответ принц. – Если этот город окажется в руках у революционеров, за ним последует вся страна, и каждый человек из правящего класса будет отправлен на гильотину. Так что ты уж меня прости, но судьбу Франции и спокойствие своих людей я ставлю выше судьбы одной девушки.

– Одного друга, – тихо говорю я.

– Что?

– Ты сказал, что мы – твои единственные друзья.

Кажется, принц очень разозлился.

– Все висит на моих плечах, – рычит он. – Отец сейчас за границей с генералом Бонапартом и поручил мне поддерживать в стране мир в его отсутствие.

– Мир?! – Подхожу к карте и указываю на ряды солдатиков на улицах, тем временем стараясь запомнить их расположение, чтобы подробно передать все Сен-Жюсту. – С каких пор это называется миром?

– С тех пор, как сотни детей из знатных домов за месяц умерли от отравления.

Когда стали умирать знатные отпрыски, их было так много, что им устраивали массовые погребения. Я наблюдала за процессиями с городских крыш, спрятавшись в тени. Видела, как принц сидел рядом с матерью и отцом. И тогда мое сердце, которое сжималось от страха, что рано или поздно его постигнет та же участь, немного успокаивалось. Все люди вокруг него плакали и стонали. И когда он поднял голову и повернулся в мою сторону, я увидела, как блестят слезы у него в глазах. Их горе было и его горем. В конце концов, он же один из них. А вот плакал ли он, когда голод и отравленная вода отправили в могилы четверть городского населения? Для них не устраивали похоронных процессий.

После похорон пришли известия, что доктора обнаружили яд в желудках умерших детей. Знать не понимала, кто и как мог это сделать. Но слуги все знали: они видели, как их хозяева уговаривали своих детей выпить жидкость из хрустальных бутылочек. Поползли слухи, и хотя ни у кого из знати не осталось воспоминаний о содеянном, так или иначе все поняли, что именно они совершили эти непростительные поступки и убили собственных детей.

Голос принца – как лед.

– С тех пор, как многие люди из моего окружения и моей семьи начали испытывать непреодолимое желание жечь свои руки в огне.

Его глаза сверкают яростью. Голос срывается.

– С тех пор, как мы поняли, что на нас нападают. И никто не мог сказать, откуда все идет. А потому мы решили, что сможем уничтожить наших врагов, если создадим Общество.

У меня кровь стынет в жилах.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мы создали Общество, подставную группу, которая якобы хотела свергнуть королевскую власть. И стали ждать, кто на это клюнет. Кто выдаст себя как предателей, врагов престола. – Он разводит руками. – И вот туда стали стекаться тысячи. Все это время мы ждали, наблюдали и были готовы одним ударом стереть их с лица земли.

Он замолкает. Мое лицо – непроницаемая маска, я не выдам ему своих эмоций.

– Ты ничего не помнишь, да? – спрашиваю я.

В ответ он только хмурится.

– Ты не помнишь, что они сделали? Те, кто проклят жечь свои руки в огне?

Смотрю на принца, в его темные сверкающие глаза, на его решительно сжатые челюсти. «Он один из них», – напоминаю я себе.

Он внимательно изучает мое лицо, но не может разобрать в нем эмоций.

– Я не верю в проклятья.

– Было мало хлеба, и бедняки начали голодать, – говорю я. – Из страха, что голод приведет к жестокому восстанию, знать отравила городские колодцы, чтобы все, кто пил из них, умирали.

– Не говори глупостей, – пытается возразить он, но я не обращаю на него внимания.

– И в отместку за эти действия яд был дан самым любимым детям всех знатных домов. Тебя тоже чуть им не напоили.

Принц бледнеет. Под действием гипноза он мог забыть почти обо всем, но точно помнит, как мы с Этти просили его не пить ничего из рук матери. Он начинает сомневаться.

– Ты лжешь.

– А ты ведешь себя глупо.

Принц поворачивается к Жавер и решительно заявляет:

– Она знает слишком много. Заприте ее до тех пор, пока все не закончится. После этого разрешаю вам взять сколько угодно людей и изловить наконец этого Вальжана.

Жавер хватает меня за руку грубее, чем это необходимо, и тянет вон из комнаты.

– Подождите! – Принц мнется, вдруг выглядит неуверенно, заливается краской. – И… привезите ее обратно, когда все будет сделано.

Мои глаза сверкают от злости.

– Спроси свою мать, правда ли то, что я сейчас сказала! – кричу я через плечо. Мне в голову закрадывается ужасная мысль, и я продолжаю: – Спроси ее, собиралась ли она снова так поступить.

35. Инспектор Жавер

Я знаю привычки Жавер благодаря многим месяцам наблюдения за ней через окна жандармерии. Я знаю, как методично она подходит к бумажной работе, как четко строит планы, как покровительственно обращается с офицерами и как беспощадна к преступникам, с которыми имеет дело.

Она не говорит ни слова, пока ведет меня на улицу, и так крепко прижимает к себе, что случайному прохожему может показаться, будто мы просто двое друзей, бодрым шагом отправившиеся на прогулку. Она проводит меня по черной лестнице, избегая особенно людных мест. Когда мы в чуть забрезжившем рассвете пересекаем задний