Офисные записки (СИ) - "Кьяза"

Мира встретила меня с улыбкой. Однако выслушав просьбу-заказ, долго и оглушительно смеялась. После чего мы закопались с ней почти по уши в лоскуты. Парча, бархат, тяжелый шелк, мягкий габардин манили, даря приятные ощущение и приводя в восторг разнообразными расцветками. Но нам нужно нечто для непогоды. Отобрав нужные плащевки десяти оттенков, Мира пообещала прислать все с курьером. Милая женщина еще предложила и мне костюм для непогоды сшить. Я долго отнекивалась, однако под конец сдалась, потому что мне пообещали что в нем я не промокну и не замерзну. ценное замечание. В итоге с меня повторно сняли мерки.

На выходе из ателье на наткнулась на Богдана:

— Мне отзвонил Володя и сообщил где тебя высадил. Здравствуй.

— Здрасьте. Богдан, раз ты тут, давай заедем в типографию. Я визитки заберу и заодно посмотрю образцы по паззлам.

— Что ты задумала, Ландыш?

Я с сомнением посмотрела на него, затем улыбнулась:

— Раз ты в жюри расскажу. Смотри, у меня получилось порядка семи-восьми команд, плюс две команды на случай особо страждующих. Я с Василием договорилась, и нам с тобой на следующей неделе надо будет доехать до санатория, чтобы он забрал метки. А дальше все очень просто. Мало собрать метки, из них надо сложить пазл.

— Ну это они быстро сделают, — мы толкались на Садовом в пробке.

— Если сумеют между собой договориться, — хихикнула я, и потянулась, — а Мария Ивановна твоя мама?

— Ага, и даже больше скажу, Владимир — мой отчим.

— Санта-Барбара.

— Немного, — согласился Богдан, — мама познакомилась с Владимиром, когда работала у Витольда Лоллийевича гувернанткой Сина и Ани.

Я тихо сползла по сидению, насколько позволил ремень безопасности:

— А почему тогда Мария Ивановна сейчас работает кофе-леди?

— Потому что когда необходимость в услугах гувернантки отпала, Витольд Лоллийевич по ее же настоянию взял маму на работу в бюро. Как она сама говорит — временно, пока малыши не появятся. Витольд Лоллийевич и не спорит, а постоянно клятвенно обещает. А сейчас… Дети выросли, внуки не появились еще. Шеф очень любит детей и это взаимно, потому что при разводе Аниэла могла уехать с Кариной Михайловной во Францию, однако предпочла остаться с папой.

— Хорошо. Я поняла, — оборвала я сплетни.

Богдан рассмеялся:

— Ландыш, ты забавная. Другая бы использовала возможность, а ты…

— А мне если захочется узнать подробности личной жизни господина Вишневского, то я сама его спрошу. Люблю все узнавать из первых рук..

В офисе прознали, что я ездила по поводу соревнования, так что я предпочитала отсиживаться у себя, дабы лишний раз не попадаться на глаза коллегам, и соответственно не отмахиваться от вопросов.

Вечерами по очереди звонил брат и Вишневский. Витька жаловался и восхищался одновременно начальством, взахлеб рассказывал перспективы, умело обходя подробности. Иногда он присылал фотографии моря и пейзажей.

Вишневский звонил вечерами, иногда говорил ни о чем, иногда переходил на английский, вынуждая и меня упражняться в иностранном языке. Временами в его речь вплетались фразы на французском, который архитектор тоже знал в совершенстве. Мои просьбы перевести разбивались о его неизменное 'рано, mon amie' На мой ехидный вопрос, сколько букв в его 'ами' Вишневский смеялся.

Так и летели дни. Текучка на работе, вечерами алмазная вышивка и телефонные переговоры. На выходные я уехала к родителям.

В понедельник мы с Богданом с утра уехали в санаторий. Надеялась вернутся до обеда, однако Василий потащил меня по непроходимым лесам. Хорошо, хоть от квадроцикла удалось отвертеться. Места великолепные, например я один дуб от другого не могла отличить. Однако радостно кивала мужчинам, которые разрисовывали карту. В итоге все девять точек были выбраны. Вернулись мы в офис уже после обеда, когда у нормальных людей ужин уже планируется. Согреваясь горячим супом, явно принесенного для любимого сыночка, я рассматривала карты, пока наконец наша хозяюшка не отняли их у меня, поставив чай с легким ароматом вишни.

— Вино?

— Чтобы не заболела. Я всего пару ложек добавила и пряностей. Имбирь, корица, гвоздика.

— Офисный глинтвейн, спасибо.

И вновь сканирование карты, ее размножение. Первоначально я хотела лишь дать точки для навигаторов, однако мне объяснили, что на квадроциклы их не ставят, и если уж делать спортивное ориентирование, то по серьезному. А под конец рабочего дня я поняла, что попала.

Первым позвонил Виктор и сообщил, что Екатеринбург встретил их неприветливо, однако нет худа без добра, так что дорогая сестра просто обязана прямо сейчас поменять им билеты с вечера субботы на утро пятницы. Параллельно на почте высветилось письмо с аналогичной просьбой от Вишневского. Вот только в нем…

— Вить, шеф скинул мне информацию, я перезвоню.

— Эй, мелкая, а чего насупилась?

— Работа.

Он отключился, а я сжала губы. Хорошо, что на этаже никого не было. Потому что стало обидно. Обидно и больно. Словно услышав мои эмоции, телефон ожил:

— Здравствуй, Ландыш.

— Добрый вечер.

— Ты расстроилась, — Вишневский даже не спрашивал, он утверждал.

— Я надеялась, что вы тоже раньше приедете. Когда вы вернетесь?

— Утром в понедельник встретимся.

— На работе.

— Возьми с собой необходимые вещи. Я не отпущу тебя вечером. Можешь собирать пазлы, мозаики, спать в своей комнате, но под одной крышей со мной.

— Почему вы не прилетите вместе с остальными?

— Потому что есть еще дела, в которых мне свита не нужна. Знаешь, может ты и на эти выходные поедешь к родителям, чтобы не скучать и не хандрить?

— Наверно так и сделаю.

Пока мы говорили, я поменяла билеты ребятам, а ему заказала дополнительный перелет в Ригу.

— Ландыш, я тоже скучаю.

— Можно я встречу вас в воскресенье?

— Я сейчас получил подтверждение билетов. Ландыш, самолет прилетает очень поздно, ты будешь уставшая в понедельник. Лучше отдохни. У меня родилась одна идея и будет нужен твой совет.

— Какой?

— Нет, милая, все при личном разговоре. Собирайся домой. Еще один день закончился, еще на сутки я ближе к тебе.

— Возвращайся быстрей, я соскучилась.

На мгновение в трубке повисла тишина, затем он тихо сказал:

— Жди, милая, скоро встретимся. Ландыш, я не буду сегодня вечером звонить, иначе сорвусь.

В трубке раздались короткие гудки. Я вздохнула. Слова вылетели, но я о них не жалела.

— Ландыш, до свидания, я домой, — крик снизу. Соня убежала.

Я заказала себе билеты на выходные и начала собираться.

Неделя прошла тихо. Лишь в пятницу ребята постарались вытащить меня на роллердром, однако я отказалась, сославшись на поездку к родителям. Кроме меня не пошла еще и Марина, с умным видом задрав нос, она сбежала с работы. Я усмехнулась. В общем брат в очередном любовном омуте, тем более он отзвонился, что прилетел. Устроилась у себя на этаже на диванчике, достала купленные конфеты и налила чашку кофе. Богдан заглянул на мансарду, отсалютовал и сообщил, что его обязали доставить меня на вокзал и он в полном моем распоряжении.

Я отмахнулась, предпочитая после того памятного вечера не вызвать ревность своего…. Именно моего и точка. Хотя сложно представить Вишневского кому-то принадлежащего, даже если он выполняет капризы. Я поежилась, на мгновение прикрывая глаза. Теплая ладонь на плече, тихая музыка и горящие карие глаза. Тишина и покой. Мужчина незаметно стал для меня всем. Играет? Пусть. Немного сумасшествия можно.

Витольд спрятал телефон и оглянулся на столик, где его поджидали. Плюнуть на миллионный контракт и улететь к ней? Нельзя, он попытался минимизировать последствия шутки, по крайней мере, приставку про цветы опустили, вот только Драконом он так и остался. Хорощо, пусть так.

— Витольд, ты стал рассеянным, — Мурат Дмитриевич расслабленно наблюдал за партнером.

— Я думаю, уже в проекте, творю.