Офисные записки (СИ) - "Кьяза"

— Тогда был Рубикон?

— Прости, да. Тогда бы я смог отойти в сторону.

— Тогда зачем все это? Твои взывания к совести, долгие разговоры?

— Речь о Ландыше завел ты, я только отвечаю.

— Вы говорите о той девушке? — Аниэла держала отца за локоть, словно пытаясь успокоить.

— Да. О гетерохромном наваждении твоего брата, — Витольд успокаивающе похлопал по руке дочери.

Его рейс еще не объявили и дети стояли рядом, продолжая в суете аэропорта такой странный разговор.

— Которую ты сделал своей любовницей, — горько усмехнулся Серафин, — очередная пассия, игрушка, развлечение.

— Син, ты сейчас не способен мыслить адекватно. И только поэтому я прощу оскорбление.

Парень запрокинул голову и рассмеялся:

— Гениально. Сама того не зная, маленькая рыжая девушка встала между нами. Папа, я не могу вспомнить ни одного случая серьезной ссоры с тобой, но Ландышу это удалось.

— Не вешайте на нее свои ошибки, — вдруг вмешалась Аниэла, — Легче всего свалить вину на девушку, которая и не в курсе, что стала яблоком раздора. Вы обсуждаете события трехлетней давности, уже обвинили ее во всех смертных. Но она то не сном и не духом. Син, а ты уверен что она тебя помнит? Папа, может вы с ней разговаривали о нем? Что вы ей приписываете свои мысли?!

Витольд усмехнулся и поцеловал дочь в лоб:

— Я горд, что у меня такие дети. Аниэла, твоя женская мудрость спасает нас с Серафином всегда. Спасибо, милая, что отрезвляешь нас.

— Папа, — возмутилась девушка и ее тут же к себе притянул брат обнимая за плечи:

— Да, папа прав. Без тебя было бы сложно. Тогда один вопрос, тем более регистрация уже началась. А что она?

— Ландыш? — Витольд посмотрел на сына, — она ждет меня.

— По моему, Син, ты проиграл, — заметила тихо девушка.

— Признаю. Только папа, ты сам обманываешься насчет своего отношения к ней.

— Поясни, — Витольд подобрался, потому что разговор доставлял дискомфорт.

— Ты не отпустишь. Даже если она вдруг выберет другого, ты не отпустишь.

— Почему?

Сестра тоже удивленно смотрела на брата, который усмехнулся:

— Потому что она другая. Так ты не говорил ни об одной из своих подружек. Даже к маме ты был более холоден.

— Я трезво смотрю на жизнь, сын…

— Брось, папа, — он даже махнул рукой, словно разбивая возражения отца, — ты можешь быть прагматичным, циничным и безжалостным. Для остальных. Но в душе ты романтик. Возможно последний романтик современности. Да и Вишневым драконом с ландышами просто так не называют. А драконы просто так свои сокровища не отдают, всем почитателям фентези это известно. Так останься верен себе, папа.

— Когда она захочет, я отпущу ее. Мне пора. Времени мало осталось.

Он забрал у сына сумку и отправился на стойку регистрации.

* * *

Когда он скрылся, Аниэла повернулась к брату:

— Я ничего не поняла. До чего вы договорились?

— Мне щелкнули по носу. Заслуженно. Ани, это кошмар, папа влюбился.

— Почему кошмар?

— Потому что потенциальная мачеха младше нас.

Сестра обиженно стукнула его кулачком:

— Син, нельзя так о папе.

— Да я рад за него, главное, чтобы он дров не наломал.

— Он мудрый..

— Аниэла, там где царит любовь, мудрость берет отпуск. В общем на Новый год возвращаемся в Россию.

— Почему ты сейчас не полетишь?

— Потому что третий лишний. Папа прав, я сотворил себе идола.

— Почему он раньше не написал, если так давно ее знает? Я не узнаю его.

— Аниэла, папа влюбился, хоть и сам себе не хочет признаваться. И знаешь, как мне кажется, такое у него впервые. Поехали домой.

Уже в машине, Аниэла тихо спросила:

— Син, и что дальше?

— Ничего, сестренка. Папа всегда нас поддерживал, именно к нему мы шли за советом. И знаешь, я даже злиться не могу. Он бросил все, пожертвовал своими выходными, только чтобы приехать за тысячи километров и утешить тебя. Ведь опять всю ночь тебя за руку держал?

— Полночи, — покраснела девушка, — потом он уснул в кресле. Я его не стала будить.

— Вот вот. Сейчас пришла наша очередь поддержать его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *

Питер встретил его проливным дождем. Серое небо, промозглый ветер. И вроде машины едут с обычной скоростью, люди спешат, кутаясь в куртку, но все равно, другая жизнь, другой ритм, другое окружение. Москва была ближе и милее.

Витольд поймал такси, набирая номер Мила.

— Мил, здравствуй.

— Надо же, кто звонит, — друг добродушно усмехнулся в трубку, и Витольд отзеркалил его улыбку.

— Да, я, хотел задать вопрос.

— Попробуй.

— Где вы?

— В Питере.

— Я знаю, а так же знаю, что Ландыш с вами. Поэтому и спрашиваю, где вы?

— Я же тебе ответил.

— Мил, очень смешно. Я тоже.

В трубке повисло молчание, затем друг осторожно спросил:

— А зачем ты здесь?

— Я приехал за Ландышем. Заодно и с вами повидаюсь.

— Слушай, но мы ей так и не сказали, и она… То есть ты рассказал? И все так серьезно?

— Нет, не рассказал, да, все серьезно. Мил, я по-прежнему считаю, что рассказать должны вы. Но я слишком долго ее не видел, так что предпочту выслушать упреки, но лично. Так где вы? Я с самолета, устал, если честно сказать.

— 'Solo Sokos Hotel Palace Bridge' ресторан 'Sevilla', это на Биржевом переулке.

— Васильевский остров? Я скоро буду.

— Что тебе заказать? Мы только идем все равно.

— Я на месте определюсь.

— Ну ладно, ждем. Постараемся морально подготовить. Ну и начнем наводящие разговоры разговаривать, вот только… Дочь сегодня слишком рассеяна.

Витольд усмехнулся. Ландыш в таком же состоянии как и он, и это не могло не греть. Неужели сын прав, и он романтик? А впрочем какая разница?

— Эй, есть кто живой? Все ясно, одна зараза на двоих.

— Я смотрю ты спокойно воспринял ситуацию, — съехидничал Вит, смотря как мелькают за окном такси дома.

— А у меня есть варианты? Ты же не отступишься. Приходится принять выбор дочери и надеется, что он добровольный и взвешенный. Ладно, мои дамы возвращаются. Сколько еще тебе?

— Полчаса максимум. Я плохо ориентируюсь в Питере.

* * *

Выходные с родителями, когда вновь можно ни о чем не думать и побыть маленькой девочкой, что может быть лучше. Только выходные с родителями дома, когда на улице просто идеальная питерская погода октября. Проливной дождь, ветер, холод. То есть самое то, чтобы не высовывать нос из-под одеяла. Но мои родители были иного мнения. Машина есть, зонтики есть. И всего лишь около нуля градусов, какая мелочь. Да и ветер почти не дует, не ураган же, так, просто сбивает с ног. Из теплых вещей нашелся лишь свитер крупной вязки серого цвета, к которому я надела юбку шорты, один из шедевров Миры. Короткие классические глубокого антрацитового цвета шорты, а поверх них юбка с запахом, так что секрет был скрыт от посторонних глаз. При ходьбе отлетающая деталь и являла изюминку. Но я полюбила экстравагантный наряд именно за то, что в них тепло. А плотные монохромные колготки в ромбик дополнили картину. Отсутствие косметики, потому что такую влажность никто не выдержит, а до Хэллоуина далеко. Теплые ботинки. Из зеркала на меня смотрела студентка-первокурсница. Почесав нос, я решила добавить пару цветовых акцентов в мое серое обличье. Не нашла ничего лучше, чем собрать волосы в мальвинку и прикрепить два декоративных бантика. Синий и зеленый, в тон глазам. Отлично, теперь в зеркале была десятиклассница. Ну и пожалуйста, обиделась я на зеркало, зато не замерзну.

Родители лишь переглянулись, увидев меня. Папа попытался открыть рот, но мама толкнула его в бок:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Она возьмет паспорт и просто не покупай ей выпивку.

— Лен, ты меня расстраиваешь, а я только собрался в магазин за пивом бежать, — хмыкнул отец, — нет, с одной стороны, меня радует, что моя дочь так юно выглядит, но с другой стороны. Юбка не коротковата? А то прям как в песне про лабутены. Вместо картин в галерее будут глазеть на тебя.