Дьявол предпочитает Armani (СИ) - "К.О.В.Ш."

Дан лежал в кровати и не мог уснуть уже полчаса, чего с ним не происходило крайне давно. На проблемы со сном он никогда не жаловался. В голове было три навязчивых мысли, ставших какой-то манией. Финдир и воровство в компании, новая финансовая политика, разработанная лично им и пока очень туго продвигающаяся, и Полина со своими новыми выкрутасами. Не женщина, а катастрофа. Иногда по диагонали пробегала мысль, что он уже месяц обещает матери приехать на пару дней, но как тут приехать, когда работа горит по всем фронтам? Утешало лишь то, что осенью он съездит к ней на неделю и загладит вину. Дан зло откинул тонкое одеяло и пошел курить, замечая, что на этой работе он стал снова много курить, а ведь до предложения Алексея, почти бросил.

Ночной воздух приятно освежал, спала жара, последние недели душившая город. Дан выбил из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Полина не выходила из головы. Дан сам не понимал, почему. Хотелось узнать, как она оказалась закрыта в кабинете финдира, и что там произошло, хотелось узнать, почему ее резко стало от него тошнить, учитывая, что совсем недавно она сама его поцеловала. Хотелось встряхнуть ее и придушить, потому что ей некогда с ним обсудить работу и сделать отчет, а трепаться с какими-то хмырями есть время.

— Вы мне нравитесь, Даниил Александрович, — передразнил ее Дан, затягиваясь сигаретой, — поэтому я буду хихикать с каким-то низкорослым юристом и обжиматься с прыщавым курьером.

Дан выкинул бычок и пошел спать, решив, что завтра он поговорит с ней, хочет она или нет. А заодно завалит работой, чтобы не флиртовала на работе в свое «рабочее время».

Выдержка ни к черту

— Полина, я не понимаю, о каких именно документах вы говорите, — с неизменно неприятной насмешкой протянул Денис. — Все отчеты есть в общем доступе в бухгалтерии, так что не вижу проблемы. Если бы вы уточнили, какой именно договор вас интересует, я бы мог вам помочь.

Полина смотрела на него, закипая, но продолжая глупо улыбаться. Она так удачно подловила Дениса в холле, а он так удачно ускользал от ее вопроса, постоянно съезжая на то, что все договоры в общем доступе. Не могла же она сказать, что того, что нужно ей, нет в общем доступе. И, вполне возможно, вообще нигде нет. По идее, она вообще не должна быть в курсе того, что были какие-то другие договора, кроме тех, которые уже есть.

— У нас же менялась строительная компания, разве нет? — Полина хлопала ресницами, пытаясь закосить под секретаршу-идиотку.

— Что? Впервые слышу, — вскинул брови Денис, продолжая улыбаться своей приклеенной к лицу улыбочкой, но девушка заметила, как забегали его глаза. Лжет.

— Знаете, я могла что-то перепутать, — Полина решила дать заднюю. Почему-то она сразу не подумала о том, что Денис мог быть замешан во всей этой истории. Эта светлая мысль посетила ее только сейчас, когда она допрашивала потенциального злоумышленника прямо в холле на глазах у Светки, которая усиленно делала вид, что работает, а на самом деле подслушивала.

— Вас Чернов попросил запросить документы? — уточнил Денис, пристально глядя на нее.

Полине ничего не оставалось, как кивнуть и надеяться, что зам об этом не узнает. Ведущий юрист задумался и был готов спросить что-то еще, как вдруг Светка приблизилась к ним, громко цокая каблучками.

— Не хотите трубочек с заварным кремом? — промурлыкала она, протягивая юристу тарелочку. — Я сама готовила, — нагло соврала она.

— Светлана, мы…

— Может, кофе? — блондинка притворилась, что не услышала его. — Вам с молоком или без? Сахар, думаю, не нужен, трубочки и так сладкие. Полина, ты тоже угощайся, — она всучила подруге трубочку и одними глазами указала на дверь.

Полина растерянно смотрела за подругой, которая, как гипнотизер, уводила Дениса за собой. Она усадила его в кресло и болтала о пустяках, пока нагревалась кофе машина. Поля тяжело вздохнула и признала, что шпионка из нее вышла так себе, а потом тихонько выскользнула в коридор. Нужно же было так сглупить и не подумать, что ведущий юрист, через которого проходят все эти договора, никак не мог остаться в стороне.

Следом за этой мыслью пришла еще одна, более приятная: Даниил Александрович тоже не знал этого. Впервые за все время, что они работали вместе, девушка поняла, что он не киборг, а человек, который вопреки собственным словам, все-таки допускает промахи.

«Если пустить богу немного крови, люди быстро перестанут верить в него…»

Света с Полиной сидели в столовой, преднамеренно забившись в самый дальний угол, выбрав столик за колонной, чтобы наконец спокойно поговорить. Полина все не знала, как ей начать разговор про поцелуи с замом и все вытекающие так, чтобы не выдать при этом всю историю про махинации финдира, поэтому пока слушала Свету, которая самозабвенно рассказывала ей все последние новости.

— И вот, значит, возвращаюсь я с нашего волшебного свидания в первом часу ночи, а на кухне меня поджидает, знаешь кто? Моя мать. Они с бабушкой посовещались и решили, что мне просто необходимо промыть мозги, потому что я шатаюсь черте где, не пойми с кем, и вообще, то один парень, то другой, и все это никуда не годится. И знаешь, что они решили? Что я сбилась с пути истинного и мне просто жизненно необходим домашний арест, ну или комендантский час. С работы домой из дома на работу, короче. И все.

— Чего?! — Поля чуть компотом не поперхнулась. — Деточка, а ничего, что тебе уже двадцать пять?

— А им пофигу, — меланхолично ответила Светка. — У них одна присказка, замуж выйдешь, делай что хочешь. А пока ты в нашей семье, будешь жить по нашим правилам и бла-бла-бла.

Девушка уныло смотрела на суп-лапшу и думала о том, что жизнь — тлен. Ей двадцать пять, ее семейство свято уверено в том, что может контролировать каждый ее шаг, и она не стала говорить Полине, что согласилась на дичайшую идею о комендантском часе только для того, чтобы избежать унизительной альтернативы: мама хотела уговорить отца или ее старшего брата отвозить и забирать ее с работы, чтобы она перестала заниматься «глупостями». Пришлось идти на весьма сомнительный компромисс.

— Бабуля вообще считает, что я феминистка, а для нее это то же самое, что лесбиянка, короче, едва ли не ругательство. А все эти дурацкие передачки по телику, — вдруг хихикнула она, вспомнив недавний разговор с ба. — В общем, полный дурдом.

— А ты не рассматриваешь вариант послать это все и начать жить самостоятельно? — Поля осторожно коснулась болезненной для подруги темы.

— Если убрать все остальные «но», а их немало, то остается как минимум то, что на зарплату в тридцать тысяч не разбежишься.

Полина не стала говорить, что можно поискать более достойную работу, потому что чувствовала, что это будет не в кассу. Света и без того была достаточно подавлена. Вместо этого она ободряюще улыбнулась и напомнила, что готова принять ее жить к себе.

— Твоя хозяйка и так меня недолюбливает, а ты ужасная злюка по утрам, так что спасибо, но я останусь со своими сумасшедшими, — фыркнула Светка. — Побесятся и успокоятся, жалко только, что я теряю время, которое могла бы провести с Максом, но что уж тут… на все своя судьба, а нам с ним все равно по разные стороны океана. Конец этой истории — всего лишь вопрос времени.

— Сколько драмы, — закатила глаза Полина. — А я говорила, не связывайся ты с ним, — сказала она и сразу же поняла, что сама ничем не лучше.

Видимо, это такая женская черта выбирать не тех. Она так часто осуждала за это Светку, а теперь сама угодила в эту ловушку. И даже какое-то время на что-то надеялась. Разве вправе она была осуждать? Конечно же нет.

Но самым ужасным было то, что она малодушно радовалась тому, что из-за Светиных каникул строгого режима под всевидящим оком Ирины, у нее развязаны руки. Она может и дальше пытаться вести свое мини-расследование, не впутывая подругу. И ей даже не придется врать, чего она совсем не любила. Можно будет просто делать вид, что зам накидывает ей много работы, что, кстати, будет почти правдой. Она обязательно все расскажет Свете, но потом, когда уйдет из этой треклятой компании.