Князь Путивльский. Том 1 - Александр Чернобровкин

После долгих взаимных расспросов о здоровье, семье и прочей ерунде, Бостекан перешел к делу:

– Ходят слухи, ты договорился с татарами о союзе. Так ли это?

– Если врага нельзя победить, надо к нему присоединиться, – ответил я.

– Они не всем разрешают присоединиться к себе, – сказал он.

– Чтобы разрешить, им надо догнать просителя, – подколол я.

– Все побежали – и мы тоже, – молвил в оправдание Бостекан.

Я не стал уточнять, что побежали не все, а первыми – половцы, спросил:

– Что ты хочешь? Чтобы я замолвил им за тебя слово? Так они меня не послушают.

– Я мог бы со своим кошем встать под твою руку, платил бы посильную дань, воевал за тебя по первому зову, – предложил половец.

Как воины, половцы меня не интересовали. Они годились разве что для грабительских налетов на русские княжества, с которыми я воевать не собирался. Оставалась дань, размер посильности которой, видимо, должен стать предметом торга. Не думаю, что она будет большой. А зачем мне нужны напряги с монголами из-за мелочи?! Жадность губит не только фраеров, но и князей.

– Если я возьму вас под свою руку, значит, возьму на себя и вашу вину за убийство послов и прочие ваши дела. Тогда татары уничтожат меня вместе с вами, – высказал я напрямую, что думал по этому вопросу. – Другое дело, если вы поселитесь в моих деревнях, перестанете кочевать. Старшие могут жить в Путивле.

То есть, я предложил им стать моими холопами.

– Оседлая жизнь – не для нас, – дипломатично отказался Бостекан.

Но и биться и умирать – тоже не для них.

– Татары вернутся. Степи здесь лучше, чем на их родине, зимы мягче. Придут со всей своей силой и будут гнать вас, пока не перебьют всех, – предупредил я. – Если надумаешь, приходи. Мое предложение останется в силе.

– Будем надеяться, что не вернутся, – сказал половец, – но за предложение благодарю!

Было заметно, что он ожидал большего. Встал в позу, а им побрезговали. Это обиднее прямого оскорбления.

– Надеюсь, это не повлияет на наши отношения, – сказал я. – До сих пор мы не создавали проблем друг другу.

– Да, конечно, – торопливо заверил он. Слишком торопливо.

Впрочем, мне было плевать на его отношение ко мне. В одиночку он не нападет. Силенок маловато. А пойдем на меня вся половецкая орда, его участие или неучастие в нападении ничего не изменит. Мы попировали три дня, после чего я отдарил его медом обычным и вареным и солью. Тратить на него ставленый мед не счел нужным. Мне от половцев ничего не надо.

В начале августа приплыли мастера каменщики и корабелы. Первых прислал и оплатил новый Великий князь Черниговский Олег Святославич. Вторых пригласил я для постройки шхуны. Ладьи меня не устраивали. Для моих далеко идущих планов нужно было судно побольше, побыстрее и поудобнее. Эти планы были главной причиной, по которой я отказался от Черниговского княжества. Я собирался весной в половодье пройти на шхуне пороги и выйти в море для занятия пиратством, а на обратном пути оставить ее на зимовку на острове Хортица под охраной местных жителей. Добычу на арбах перевезем выше порогов, где перегрузим на ладьи. На следующий год спустимся на ладьях и пересядем на шхуну.

На этот раз собирался делать шхуну без фор– и ахтеркастля. Высокие надстройки на баке и корме ухудшали мореходные качества судна. Сделаю полубак и полуют, утопив помещения наполовину в главную палубу, какими они будут у шхун в будущем. Нападать придется в балласте, значит, главная палуба будет примерно на одной высоте с главной палубой нефа, чего достаточно для взятия его на абордаж без особых сложностей. Лес я заготовил еще в прошлом году. Высушенные, дубовые и сосновые доски лежали в одной из осадных изб, которые по понятным причинам пустовали. Стапель соорудили на берегу реки. Там раньше был, но поскольку в Путивле строить ладьи перестали, стапель забросили. Часть бревен растащили, остальные сгнили. Пришлось делать заново. Путивльчане в основном строили челны-однодревки. Брали толстый ствол дуба, реже вербы, расскалывали напополам вдоль. Из обеих половин выдалбливали середину, получая два челна. Часто оставляли, в зависимости от длины, две или три монолитные переборки для повышения поперечной прочности. Нос заостряли, кормы закругляли, но иногда и ее делали острой, чтобы можно было плыть кормой вперед. Отверстия для крепления веревочных уключин рулевого весла делали и на корме, и на носу. Длиной такие челны были пять-семь метров, высота борта – около полуметра, толщина – около пяти сантиметров, а днища – до десяти. Использовали их рыбаки, мелкие торговцы, перевозчики. Иногда делали челны длиннее и шире, без монолитных переборок, раздвигая борта двухсоставными шпангоутами. Для этого челн заполняли водой на неделю, а потом возле бортов разводили костры. Дерево упревало и становилось на время гибким. Благодаря шпангоутам, могли и нарастить борта распаренными и согнутыми досками. Наращивали встык, то есть, насаживали, в отличие от ладей, которые набивали, то есть, делали внахлест.

Горожане сперва думали, что строить будем ладью, поэтому особого интереса не проявляли, если не считать ребятню, но когда увидели длину и толщину киля, высоту штевней и шпангоутов, стали приходить к стапелю толпами. Шутники предполагали, что я строю Ноев ковчег. Остальные говорили, что князь лучше знает, что делать. После того, как путивльцы услышали, что я отказался от Черниговского княжества, стали относиться ко мне с еще большим почтением. Как никак, почти Великий князь. Не в каждом уделе сидит такой.

Каменщики в это время делали фундамент под новый собор. Старый деревянный разобрали и поставили на Посаде. Поп Калистрат пока служил там. Потом отдаст этот приход своему старшему сыну, а сам перейдет в новый собор. Церковные должности здесь передаются по наследству. Бизнес есть бизнес, как бы он ни назывался. На строительстве собора по призыву попов участвовали все жители княжества, горожане и крестьяне. По очереди и бесплатно. Кто-то резал камень, кто-то подвозил, кто-то помогал каменщикам. Я обеспечивал строителей кровом и столом. Поп Калистрат приходил ежедневно, чтобы обеспечить моральную поддержку, доставал строителей. Поскольку платил не он, попа не посылали, но и не слушали.

Я посоветовал Калистрату не вмешиваться, но что он заявил:

– Ты же руководишь строительством ладьи.

– Руковожу потому, что они раньше такую не делали, не знают, как, – возразил я.

Черниговские корабелы, в отличие от каменщиков, внимательно слушали меня. Я не только говорил, что и как надо сделать, но и объяснял, почему. Преподавал им основы теории устройства корабля. Особенно их поразило количество свинца, использованного в качестве балласта. На ладьях балластом обычно служили бочки, заполненные пресной водой. Сразу решались две проблемы. Трюм будет твиндечным, добавив продольной и поперечной прочности корпусу. Обе мачты сделали выше, чем у предыдущих моих проектов, и оборудовали стрелами для ускорения погрузки и выгрузки. На полуюте соорудили платформу для катапульты, купленной в Чернигове. Я заказал бондарям маленькие бочонки, которые будут наполняться горючими веществами, поджигаться и метаться по вражеским кораблям. Камнетесы изготовили круглые ядра весом около пяти килограмм. Такая каменюка, выпущенная из катапульты, проломит борт корабля. Использовать «артиллерию» я собирался только для защиты. Для нападения возле фок-мачты сделали «ворон» – поворотный трап с «клювом» на конце снизу. Подходишь бортом к борту другого корабля, поворачиваешь трап, прикрепленный к палубе нижним концом, и опускаешь верхний на борт врага. «Клюв» встревает в деревянные части, не дает скинуть трап. По нему штурмовая группа перебегает на борт вражеского корабля. «Ворона «придумали римляне для борьбы с флотом Карфагена. Римляне были отличными пехотинцами, но уступали, как моряки. Вот они и придумали устройство, с помощью которого преимущество карфагенян было сведено к нулю.