Танцующие на каблуках - Юлия Фёдоровна Ивлиева

Тут он заметил жесткий настороженный взгляд Егеря, направленный на эту же девушку. Лексу очень не понравился этот взгляд. Даже под пиджаком он уловил как напряженно тело друга, будто пантера, готовая к прыжку. Что так не понравилось Егерю в девушке? О чем он думал? Тут Лекса кто-то схватил за руку, Лекс вздрогнул от неожиданности, с трудом вернул к себе в память образ Аллы, еще труднее впустил в себя звук ее голоса. Мимо него проходили люди. Целая толпа. Кто-то задел его, извинился. Что-то говорила Алла, еще кто-то. Макс остановился рядом, Лекс не расслышал, что он произнес. Кажется, распорядитель похорон настойчиво приглашал в зал для поминальной службы.

Когда у Лекса снова появилась возможность взглянуть на то место, где стояла странная гостья, она исчезла.

Лекс глухо выругался, надо было сразу подойти к девушке. Он не мог понять, по какой причине, но она всколыхнула в нем тревогу и настороженность. То же самое, видимо, чувствовал Егерь, когда смотрел на нее.

– Но не призрак же она, – Лекс дошел до того места, где совсем недавно стояла юная красавица. Галлюцинациями он никогда не страдал. Даже когда они в тайге укурились какими-то грибами, все рассказывали небылицы и вели себя странно, Лексу эффекта не выпало, кроме дурацкого надоедливого тумана в голове. Он и приятелям не верил, говорил, что придуриваются.

Он огляделся. Девушка исчезла. Но куда она могла уйти? Забетонированные дорожки, расползающиеся от ворот и административных зданий в начале кладбища к первым рядам могил, все просматривались. Он бы сразу ее заметил. Может быть, дальше? В другую сторону кладбище ползло со склона, довольно резко уходило вниз. И деревья там становились чаще, практически превращались в лес. Наверное, с той стороны есть еще один выход с кладбища. Лекс, не раздумывая, пошел в глубь кладбища. Она не могла уйти далеко. Не убежала же? Зачем? Он быстро шел по бетонным дорожкам, не оглядываясь и почти забыв про похороны. Дорожки превратились в тропинки, а потом и вовсе в заросшие травой бороздки между могил. Памятники стали проще, древние кресты и покосившиеся плиты. А потом и вовсе пошли неухоженные забытые могилы. Лекс зашел далеко, в заброшенную часть кладбища. Вряд ли девушка пошла сюда. Древние, ветвистые, поросшие мхом деревья спускали ветви до земли, обросли кустами. Из высокой травы торчали кресты и надгробия, на которых уже не читались имена и стерлись портреты. Густые, темные раскидистые кроны охранников тишины и покоя переплетались, полностью закрывая небо. Пахло мхом и сыростью. Холод и влажность проникли под одежду. По телу побежали мурашки. Лекс прищурился, вглядываясь в темноту. Он замедлил шаг, остановился. Нет, сюда девушка уйти не могла. И непонятно, где здесь выход. По ощущениям, сюда давно не ступала нога человека. Лекс удивленно подумал, какой контраст являло это кладбище. Его элитная, вылизанная и дорогая часть и эта – заброшенная, старая, заросшая. Он уже собирался повернуть обратно, как между деревьев мелькнуло белое платье.

– Девушка! – позвал Лекс, но его голос как будто не прозвучал вслух. Он почти бежал между могил, не разбирая земли под ногами. Белое платье мелькало впереди. Лекс задел куст белой сирени, лепестки белым обезумевшим вихрем посыпались на него. Его оглушил запах. Травянистый, чуть сладковатый и вязко густой. Еще один куст и еще. Лепестки осыпались на мужчину, словно кружили в вихре, застилая пеленой глаза. Ветки загораживали путь, хлестали по лицу. Лекс оторопело остановился. Замер, ожидая, когда лепестки осядут на землю. Почти не дышал. Вокруг него возвышались заросли из сирени. Белой, с необычайно крупными лепестками, с одурманивающим запахом. Толстые ветки, густо заросшие белоснежными гроздьями, переплетались между собой, образуя сплошную стену. Словно тени, он видел каменные кресты и памятники, увязшие в цветочной чаще. Кресты похожие друг на друга. Пышно украшенные каменными ангелочками и завитушками, некоторые облупившиеся, потрескавшиеся, некоторые совсем новые и блестящие, из черного или малахитового камня. От зарослей исходила тревога и опасность, проникала внутрь, разбегалась мурашками по телу. Лекс попятился. Наткнулся на каменный крест. Елизавета Долгополова 2002–2021 год. Совсем юная девушка. И умерла всего год назад. Почему она похоронена здесь? Надгробный камень из дорогого мрамора сиял новизной и чистотой, но по этим зарослям явно никто не ходил годами. Лекс, словно упрямая лошадь, помотал головой, стряхивая наваждение.

– Алексей! Ты куда пропал? – из забытья и лабиринта путаных мыслей Лекса вывел громкий голос Аллы. Он развернулся и пошел обратно.

Он стряхнул брюки и пиджак. Алла с вытаращенными глазами стояла на краю последней бетонной плиты.

– Ты куда убежал-то? – она удивленно выпучила глаза и ежилась от сырости и холода.

– Долго рассказывать, – отрезал Лекс тоном, не терпящим возражений и дальнейших расспросов.

Алла, как женщина опытная, лояльная к мужчинам и умеющая промолчать, когда это нужно, легко улыбнулась и взяла друга под руку.

– Пойдем же, – мягко проворковала она. – Еще поминки.

Лекс рассеянно кивнул. Он точно знал, что девушки, за которой он гнался, там не будет. Она рассеялась, словно призрак. Лекса мучали сожаления и тревога.

Алла вела его по дорожке из бетонных кубиков и рассказывала, как она последний раз рыдала на плече у Дениса, после не то второго, не то третьего развода. Как он трепетно ее утешал и поддерживал. Лекс тоже поддакивал и поддерживал общими фразами, иногда легонько похлопывал ее по руке. Он не представлял Дикого в роли жилетки или утешителя. Дикий помогал. Конкретно и по-мужски. Решал проблему, давал денег. Если это было в его интересах или приносило какое-то удовольствие. Но вот утирать женские сопли и смотреть преданными по-собачьи глазами, это вряд ли. Впрочем, женские слезы для мужской психики – вещь убойная, приводящая в растерянность, панику и ступор. Поймать рыданиями в ловушку можно любого мужика.

Алка и в школе слыла натурой эмоциональной, артистичной, склонной к истерии и трагизму. Впрочем, она сильно смягчала свои страдания индивидуальным восприятием ситуации. Проще говоря, она видела утешения себя любимой, поддержку, сочувствие и помощь практически во всем, в чем хотела увидеть. Просто восхитительная черта. Сильно облегчающая жизнь. Так что Лекс не сильно задумывался, каким способом ее поддерживал Дикий.

На короткое время они слились с другой компанией, только что похоронившей своего покойника и разошлись, войдя, в отделанный мрамором, холл ресторана. Шустрая девица-администратор быстро рассортировывала всех по нужным залам. Тактично, вежливо, профессионально. Никаких сомнений: все поминающие окажутся в нужном помещении.

Поминки