Сфера - Андрей Валентинов

…Сизый туман над крышами, сизая мгла над почерневшим морем, опустевшие улицы, голые деревья… Когда умирал маленький мир с серым пляжем и сонным городком, мне, постороннему, было не по себе. А что чувствовали они — старый капитан, хозяин квартиры, продавец из книжного? Они же общались со мной, они постепенно становились людьми!

«…В давние времена у рыцарей был Кинжал Милосердия, которым добивали умирающего через щели в латах. На вашем пульте загорится ЧЕТВЕРТАЯ кнопка — пропуск в мир Альды. Теперь Вы не будете в шкуре нелюбимого Вами персонажа. Кнопку надо нажать еще раз. Лучше всего, если это сделает сама Альда — или Вы, если будете держать ее за руку. Может, Тот, Кто властен в Гипносфере, подарит вам обоим еще несколько минут.

Четвертая кнопка. Все, что могу.

Ваш Джимми-Джон

(Джеймс Фицджеральд Лафайет Грант Третий)».

[…………………………..]

«Из Эдема выходила река для орошения Рая; и потом разделялась на четыре реки».

Из Эдема вел путь для тех, кто хотел достичь Рая; и потом разделялся на четыре дороги.

— Ты бы и на мои похороны не приехал, Тимми? Боишься?

— Не приехал бы. Боюсь. Первая дорога — кнопка красная.

— Мне сказать, что ты слабак, сволочь и трус — или сам поймешь?

— Как хочешь, Мирца.

Вторая дорога — кнопка зеленая.

— Пойду к этой девочке — одна. Я знаю, что такое мучиться перед смертью несколько суток, когда даже наркотики не помогают!

— Кнопка — на моем пульте. В файле Альды я прописан, ты — нет. Только не объясняй, как я к ней отношусь — или должен относиться! Я сам не знаю. И не узнаю уже.

Третья дорога — кнопка синяя.

— Тимми! Кому нужны твои… лилипутские чувства? Альда умирает, понял? Может, за еще одну встречу с тобой она готова пожертвовать даже Царством Небесным, идиот!

— Я не готов. Джимми-Джон хотел слишком многого. Я не Бог. И не Ангел Смерти.

Четвертая дорога — кнопка белая. Яркая, теплая, горящая ровным огнем…

— Знаешь, Тимми… После того, как ты обматерил поганую коротышку, эту, мать ее, Джоанну, хотела сказать тебе… Тогда ты и вправду походил на долбаного рыцаря с гобелена!

— Я победил Дракона. От Смерти же ни единый не утече.

[…………………………..]

Два шезлонга, один столик. Прямо между ними, прямо между нами. Ежик справа, Тимми — слева. Ежик — молчок, и Тимми — молчок.

…Будильник вот-вот грянет. Всегда чувствую — кожей, аурой, задницей. «Там» — через долю секунды, «здесь»… Минута? Пять минут?

Какая разница? Все сказано!

…Несколько дней. Еще успею, если завтра…

— Том Тим Тот? Наше вам!..

Твою за ногу! Этого еще не хватало!

…Мальчишка лет шестнадцати, чуть полноватый, черная грива до плеч, на пухлых губах улыбочка, в левой ноздре — серьга. Майка, шорты, сандалии…

То есть нет — улыбочки нет. Скис он, Султан турецкий!

— Добрый день, э-э-э… госпожа Мирца!

Ежик и лицом не дрогнул. А все-таки, откуда взялся, падишах хренов? Или у тебя тоже зеленая кнопка на пульте?

— Том Тим Тот, вы не знаете, где наш главный?

Никак рекламация? Золото на стенах не той пробы?

…Рекла-ма-ци-я! Рекла-ма-ци-я!

Теперь она — главный! — кивнул я на правый шезлонг. — Жалобы в письменном виде!

— В письменном…

Не переспросил, не возмутился — вздохнул. Горестно этак. Геморрой ему по ошибке в его файле-дворце прописали, что ли?

— В письменном, значит?

Теперь уж точно — вопрос. Риторический. Покрутил Султан гривастой башкой, не иначе третий шезлонг взыскивая. Не взыскал — прямо на землю сел.

Значит, не геморрой.

— А чего — в письменном? Доплатить хотел. Чтобы, значит, еще полгода. Но лучше — год.

Рыжик чуть поднял брови. А Султан и тому рад.

— Госпожа Мирца! Я вдвое заплачу, втрое даже. Мне чего, денег жалко? А хотите, для вашей науки целую лабораторию отгрохаю?

Пришла пора переглядываться. Ну, где же ты шлялся, извращенец, неделю назад? Будь у Джимми-Джона свое хозяйство…

Как его кличут? Бобби, кажется?

— Бобби, мне очень жаль. Файл рассчитан только на определенное время…

— Да я же заплачу!!!

Кажется, и Мирца почувствовала. Встала. И Бобби-султан вскочил. Резво так!

— Бобби, как бы вам объяснить… Все, что происходит в файле, — лишь ваш сон. Рисунок, на который вы смотрите, возбуждает участки головного мозга, но мозговые нейроны привыкают к воздействию…

Не узнать рыжую! Словно курсанту про планер объясняет. Видать, не зря с Акулой общалась, выспросила.

Но с Султаном турецким, с Бобби-извращенцем что?

— …Поэтому ваш сон постепенно слабеет. Второй такой же файл создать невозможно, как нельзя увидеть два одинаковых сна. Деньги не помогут.

Надо же! Почти как с человеком разговаривает.

— Так я же ее люблю!!!

— …Да кто же его знал-то? Думал, сон себе — и сон, а во сне люди, которые не настоящие… Не как вы, госпожа Мирца, и не как вы, Том Тим Тот. Они чего? Они просто мясо! Хочешь, сырым лопай, хочешь — жарь! Извиняюсь за намек… Мэрилин Монро эту, понимаешь, заказал. Раз спела, два сплясала… Мясо — и все тут! И кто ж думал? Девчонка, понимаете, из обслуги, на кухне старалась. Чернявая такая, ростом с вас, госпожа Мирца… Да разве дело в росте?! Она же умная, добрая, меня с полслова понимает! Такую во всем мире не найдешь — в том, где мы просыпаемся и в офис спешим. Но файл — он на полгода всего! А потом? Она же помрет, слышите? А я чего делать стану? Вот что, госпожа Мирца, вы главному, господину Джимми-Джону, передайте, когда появится. У меня, значит, миллионов пять есть, если дом продать — настоящий, конечно, не во сне который. Так я себе полмиллиона оставлю, а все остальное отдам. Да все отдам, или еще не заработаю? Только чтобы господин Джимми-Джон… Полгода всего! А потом? Ведь помрет же!..

[…………………………..]

— А ведь не захлебнулся в дерьме, выплыл. Не ты, Тимми, — болван этот. Девчонка — он сам и есть, так?

— Угу…

— Все, что можешь сказать?

74. АНГЕЛ

(Rezitativ: 2’46)

[…………………………..]

…Долго! Никак не… Не стану, пусть она… Герой, Гавриил-Архангел… Взглянуть в глаза — слабо, да… Пусть бы Акула сама… Дезертировал, сволочь… Темно, очень темно… Бог-дезертир… Армагеддон состоится без Бога, состоится при любой… Долго… Пусть бы Акула сама!..

[…………………………..]

Город я все-таки узнал. Менее всего он сейчас походил на Новый Берлин — чудо XXI века. И на другой, разбитый сталинской артиллерией, тоже. Дома не рухнули — осели, потеряли краски, улица съежилась, обесцветились автомобили.

И все же узнал — и город, и улицу. Теперь бы хлопнуть дверцей дикого авто «Alda-0003», да на полной скорости…

Не будет ее — полной. Все не так, ясно сразу. Люди — где они? Вместо уличной толпы — несколько серых силуэтов. Не идут, не спешат — замерли. Еле-еле заметно двинется рука, приподнимется нога в сером ботинке…

На лица смотреть не стал. Не на что смотреть!

…Туман — такой же серый, густой, машины, потерявшие краску, бессильно замершие у тротуаров, бесцветное небо. Армагеддон кутается в туман, одевается в серое.

Передернул плечами, сунул руку в карман. Странно, сигареты на месте, фирменный «Атаман». Те, за двести пятьдесят евро, не понадобятся.

…Огонек зажигалки — робкий, чуть живой.

И яркий огонь белой кнопки — Кнопки Милосердия. Удар через прорезь доспехов.

Не тяни, Том Тим Тот! Ты и так почти опоздал. Налево, направо? Вспоминай! Мы были тут с Альдой, киоск с героинчиком дальше, прямо, почти рядом…

«Дайза ждет. Она мне телефонировала». Почему меня выбросило именно тут? Отсюда пигалица и звонила, из кабинета, что в глубине галереи. Значит, мне налево. От особняка ехали минут пятнадцать, причем с ветерком. Если быстрым шагом… Если совсем быстрым… А если попросту угнать машину?

…Непонятное небо — не серое, не белесое даже. Никакое, стерты краски.

Я же иду не туда! Мне налево, мне!.. Направо, друг Том Тим, направо, галерея совсем рядом, возле нее — стоянка, кто-нибудь да оставил ключи в зажигании.

А ведь стриженая могла быть на моем месте. Стоило лишь послушаться Грейвза, заманить меня к монитору. Сейчас бы она — не я — думала, как побыстрее добраться до особняка, чтобы показать Эрлиху черный пульт с белой кнопкой.

— Это… Это мое авто!..

Так тебе и надо, угонщик хренов! На первой же машине накрыли.

— Не забирайте, мне трудно идти!..

Господи!

Серое приталенное платье, серое неподвижное лицо. Почему она? Почему первая же машина у тротуара…

— Вы же видите!..

Успел подхватить, не дал упасть. Легкая она была, Дайза, невеста Эрлиха Грейвза. Как тень…

— Не забирайте… мое авто. Сегодня с утра… Все куда-то исчезли…

Бесцветные губы с трудом двигались, глаза смотрели насквозь, меня не видя. Все исчезли — почти все. Пигалица еще здесь. Не потому ли, что общалась с Альдой? Очеловечилась.

Распахнул дверцу, пристроил невесомое тело на заднее сиденье. Еще не призрак — уже не человек.

Держись, малышка! Куда тебя отвезти? На миг, на звук выстрела, глаза ожили.