Звезды без пощады (СИ) - Моури Эрли

— Сс… — попытался Филин окликнуть Сергея Николаева, но горлом вышел не то свист, не то шелест. Лицо горело, точно врезали по нему со всей дури банным веником. Кто-то настойчиво тянул его за верхний край разгрузки, а он в непонятках упирался, таращась в сумрак крайнего прохода, у начала которого разметало, размазало ребят. Лишь потом Алексей мотнул головой и увидел возвышавшегося над ним в двухметровый рост Жмота. Тот энергично разевал рот и орал что-то. Орал, выкатывая как пузыри глазища, но орал беззвучно. А потом с ушей словно выбило затычки, и Филин услышал его громогласную речь, густо украшенную матом.

— Я в норме! Николаева бери, — прорычал Филимонов в ответ Жмоту. Еще через секунду для него прояснилось положение их печальных дел: дружинники здесь никак не в счет — чего с них взять, большей частью необстрелянных, вооруженных кто обрезом, кто пистолетом или бестолковой АКСУшкой? — а в их спецгруппе, подчиненной Кукишу, было уже минус пять. Тяжелая статистика, если в подразделении всего четырнадцать душ, бой только начался и даже врага никто еще не видел в лицо. Вернее, в гнусную инопланетную морду. Среди пяти убитых, ко всем бедам, оказался сам Кукиш, и это означало, что командование группой переходило к нему, Филимонову Алексею Викторовичу, в затертом прошлом майору владимирского СОБРа. Может от осознания этого, а может оттого, что при виде синего, перекошенного лица Егорова, холодной иголочкой кольнуло в сердце, Филин вдруг выпрямился и закричал на Жмота:

— Николаева бери, я сказал! Все отходим! Игорь, Дима, в проход! — он махнул в сторону коридора, которым ушел Гудвес и остальные к оружейке.

Держать оборону у среднего люка теперь не имело смысла: ведь кафры вот-вот хлынут из крайнего и ударят ребятам в тыл. И цепляться за пустой зал тоже глупо: на открытом пространстве его бойцы особо уязвимы. Следовало честно признать, что это рубеж обороны проигран.

Жмот, подхватив под мышки Сергея, поволок к бурым с зеленцой выступам, начинавшим коридор. На полпути бедняга Николаев начал приходить в себя: шевельнул ногами, согнулся и выругался для приличия. Кому из бойцов СОБРа охота чувствовать себе беспомощной куклой? Даже если тебя хрястнуло об пол взрывной волной, если переломаны кости и едва в теле душа, выдавать слабость не мило никому. Николаев крепче схватился за приклад «Винтореза». Отчего дерево казалось таким приятным на ощупь? Гладкое, теплое — едва ли не тело любимой женщины. Почему раньше он не замечал этого чудесного свойства личной спайперки? И одновременно в диссонанс жуткая ломота в ребрах. Ее можно терпеть, если стиснуть зубы и материться сквозь них. Если думать о ребятах, мертвых и живых, Димке, майоре Филине, Славке с Игорешей, отступающим с оглядкой на темное жерло крайнего люка, и Жмоте, утаскивавшем его, Николаева, со всей своей двухметровой силой и жадностью непонятно куда. А прицел «Винтореза» скребется об пол, цепляется за пористое покрытие. Непорядок это. Хана тонко отстроенной оптике. И нельзя так, нельзя! Даже в ограниченных пространствах Кахор Нэ Роош прицел имеет значение, как в той рекламе размер. Он подтянул винтовку ближе, прижимая ее к животу, к месту, откуда сочилась и разливалась по телу боль. Мутным взглядом прошелся по толстенькому с крупной мушкой стволу, задержал его на своих, волочащихся по пенолиту ботинках — откуда на них кровь? — уставился в темное пятно крайнего люка. Там точняком было движение.

— Жмот. Жмотяра… — простонал Николаев. — Ну ты, сука, отцепись от меня! Кафры высунулись! Дай, напоследок постреляю!

Кафры — не кафры, но в зал вынесло какой-то механизм округлой формы, паривший над полом в полуметре. Над кольцеобразными выступами матового металла точно злые глаза вспыхивали точки: красная — желтая, красная — желтая, между ними торчали короткие подвижные раструбы. Конструкцию венчал небольшой купол, прорезанный вертикальными щелями. Сама машина не слишком большая, меньше земного малолитражного автомобиля, и даже ферс-кафравец в такую штуку не поместится бы. Вывод: робот. Боевой? Разведчик или ремонтник? Филин и Коля Старовойтов уже достигли начала коридора и скрылись за выступами. Кизя на любые неожиданности заведен точно пружина, и сразу рука его резко вправо за спину, бросок — граната легла рядом с трупом Челадзе в двух метрах от кафравской машины. Прости, Ваха, но тебе теперь все равно. И Дима успел шмыгнуть за выступ арки, сразу занял положение с колена: автоматная очередь звонко ударила в купол робота. Когда взорвалась РГД, вторая граната — подарочек от Порошина — только пролетала центр зала. Сто десять грамм тротила ухнуло знатно, отбрасывая к расплаву труп Челадзе, крепко сотрясая инопланетную машину. Ударило по барабанным перепонкам. И осколки густо застучали в металл.

— На пол! — запоздало рявкнул Филимонов.

Ребята подготовленные, все и так были на полу: Кизя, откатившись в угол, ближе к арке; Славка справа от него, и Жмот завалился набок, прикрывая раненого Николаева. Взрыв второй РГДшки отнес кафравское чудище метра на три назад, и пара глазков на нем потухла. Повредили гранаты машину или нет, в первые секунды не поймешь. Сейчас главным было увести ребят из-под удара, а сила чужого оружия была известна Филимонову не только из рассказа Кирилла Мякушева. СОБРовец испытал ее на собственной подратой шкуре, правда повезло ему чуть больше, чем тем пятерым, изуродованные тела которых лежали возле пенолитового расплава.

— Слава, Ден, бегом! — скомандовал он, ведя огонь короткими очередями.

Тут же майора поддержал Старовойтов из «Винтореза», припав к оптике и выискивая возможные уязвимые точки на округлом теле самоходной дуры. Пули рикошетили, не нанося роботу никакого вреда. Он выщелкнул еще не опорожненный магазин и приладил другой, тот что торчал из нагрудного кармана разгрузки. Боеприпасы здесь, извините, СП-6 — пули бронебойные. И две первых Николай вогнал точно в мигающий красным глазок между раструбов. Понравилось это роботу или нет, только кафравский бог ведал, но сама машина задергалась, вертясь вправо-влево.

— Вот они, уроды горбатые, — прохрипел Дима, пропуская Жмота с Николаевым неглубокую нишу.

— А? — не понял Старовойтов, отрываясь от прицела. И тут же разглядел, что из люка высунулись, нарисовались карем-кафравцы. Раз, два, четыре, пять в черный с темно-синими полосами одеждах и шлемах на безобразных мордах. Конечно, вооружены. У двоих крайних такие же «утюги», как демонстрировал Кирюха. Трое других тоже снарядились не для прогулки.

Очередь автомата Филина хлестнула в ближнего, и тот дрогнул. Сначала показалось, пули разорвали плотную ткань на его груди. Но нет, проклятый гоблин двинулся дальше, как ни в чем не бывало неторопливым, нескладным шагом, поднимая правой клешней плазмомет. Чуть раньше, чем инопланетянин нацелил оружие, Ден и Старовойтов накрыли его плотным огнем. Кизя со Славкой взяли на прицел двух других, огибавших робота, часто мигавшего красными огнями. Гильзы застучали по пенолиту, и коридор наполнила вонь пороховых газов. Жмот, уложив удобнее Николаева, приготовил к бою гранаты. Пожалуй, РГД были единственным средством, способным если не остановить хозяев звездолета, то хотя их бы задержать. А выиграть время ой как важно! Ведь ребятам нужно добраться до оружейки и как следует ее выпотрошить. В успехе с взятием оружейки может единственный шанс, и от этого зависит судьба Нововладимирска. Или по-прежнему «жуки» будут жрать переселенцев, словно не людей, а домашний скот, или появится у землян веский аргумент против власти кафров — их же убойное оружие.

Жмот успел запустить одну гранату. Сгусток плазмы, оранжевый как апельсин, вошел с шипением под арку. И брызнуло не апельсиновым соком, а кусками горящего пенолита. Дальше больше: кафры тоже умели стрелять плотно. Позицию Димки сразу накрыло огненным всполохом, лишь его силуэт выпрямился в красных языках, вмиг почернел и исчез, будто и не было человека. Рядом с ним через минуту сгорел дружинник из отряда Вольного. В разрывах плазмы, бьющей с двух сторон в стену, обжигавших лицо пенолитовым расплавом и затягивавших коридор дымом, Филин и Порошин стреляли длинными очередями наугад. Пули экипированным кафрам, что слону дробь, но не стоять же, опустив руки, ожидая, когда тебя сметет огненной волной. Взрывы гранат Жмота и Славки грохотали шагах в тридцати, и уже никто не прятался, не валился на пол от визжащих осколков. А потом рвануло сильнее, так, что пол поплыл под ногами, и едва из ушей не вынесло мозги.