Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Даже не сомневаюсь.

— Я серьезно.

— Да разве б мне пришло в голову?

— Издеваешься? Конечно, ты прав, со стороны это может выглядеть как угодно. Но… я же знаю, что ты патологически неревнив. И я бы даже не стал заводить разговор, если б Юля не призналась, что она в курсе про вас с Мирославой. Что вам мешает, я только не понял? С Жоржем они давно расстались друзьями. Да Жорж бы и связываться с тобой не стал, ему шкура дороже. С тобой боится связываться даже родная мать. Видишь, что творится? Страшный ты человек, если вдуматься. Я тоже тебя боюсь. Но Юля… Оцени, какая смелая девочка! Любой бы гордился такой подругой. И я бы гордился. Что б ты ни говорил, а Марина Анатольевна неглупая дама. Она знает, что посоветовать.

— Вот что, — решил Оскар, поднимаясь с кровати, — раз ты забрал мое пиво, давай-ка последуем примеру этой неглупой дамы и поедем смотреть игру. На кого она поставила, на русских или французов?

— Я полагаю, что в данной ситуации…

— Поедем, поглядим на «заразу пернатую». В конце концов, сколько раз можно переигрывать один и тот же турнир? Собирайся, я только спущусь на минуту в лабораторию.

— Оскар! — крикнул доктор вдогонку. — Тебе нельзя волноваться!

— Я и не собираюсь. Только приборы возьму.

Прощаясь на шоссе, Марина Анатольевна предупредила Женю: хочешь попасть на матч — торопись. Начнется игра — к стадиону уже не протиснешься. Женщина оказалась не только умна, но и невероятно прозорлива. Еще на подъезде к Москве ощущалось запустение придорожных пейзажей. Эвакуаторы, и те стояли без дела. Никто не проверял документы, никто не перекрывал движение. Транспаранты, натянутые поперек дороги сообщали, где и когда пройдет пятый, окончательно решающий матч между Францией и Россией. Портреты игроков обеих команд украшали стены домов. Оскар заметил, что его воспитанник с почетного второго номера сборной сместился на позорный четвертый. Игроки российской команды демонстрировали белоснежные зубы на высоком билборде. Французы надменно поглядывали на них с противоположной стороны улицы. Каждому был дорисован синяк под глазом.

— Никому уже не смешно от этих турниров, — злился Женя. — Сколько можно глумиться над спортом? Ты уж, пожалуйста, с ним разберись. Если Эккур считает, что ты один понимаешь, что происходит, объясни Эрнесту: это уже не спорт, а война принципов с технологиями. Очень скоро зрители перестанут платить за такое зрелище, и теннису придет конец.

Оскар соблюдал спокойствие и осматривал улицы. Он держал себя в руках, когда читал обидные русские слова на плакатах французской команды. Делал вид, что его совсем не волнуют закрытые ветки метро и транспортный коллапс. Он только кивал в ответ на жалобы доктора. Оскар остался невозмутимым, когда гудящая пробка заткнула шоссе на подступах к стадиону. Пробка, которых Оскар не видел с тех пор, как перебрался во Флориду. Он ухом не повел, когда Женя съехал на газон и стал медленно продвигаться вперед, лавируя между столбами.

— Видишь, что творится? Последствия вчерашней пресс-конференции! Не ругался б твой крошка матом на двух языках, можно было бы спокойно выбрать места. А теперь… хорошо, если вообще попадем на трибуны.

У служебного входа запоздавшим посетителям ничего не светило. Охрана стояла в два кольца, но администратор, который сопровождал посольскую делегацию, узнал Оскара, и тому опять не пришлось волноваться.

— Конечно, я вас провожу, — заверил администратор, — но мест категорически нет. Даже ступеньки заняты. Когда в последний раз у нас был аншлаг? Одна надежда, что после второго сета народ начнет расходиться.

Зрители действительно сидели на ступеньках. Публика толпилась в дверях, и яркий свет из коридоров раздражал игроков. Оскар дождался перерыва, протиснулся к корту и обеспечил себе свободное место, пересадив Лео на колени Розалии Львовны. Лев Натанович увлеченно читал журнал, посвященный Кубку Дэвиса. Родственники грустили, предвкушая фиаско. Перерыв затягивался. Народ шумел и бродил. Российские флаги закрывали обзор.

— Очень вовремя ты подъехал, — сказала Юля. — Вообще-то, мы уже домой собираемся. Только Эрнеста дождаться не можем. Он ушел в раздевалку. Может быть, вообще откажется продолжать.

— В чем дело?

— Не знаю! — девушка развернула на коленях ноутбук. — Мы проверили все, что смогли. Никаких Гидов, никаких ассистентов, но… если продолжится игра, посмотришь: Эрни, как будто, не видит корт.

— Трансляторы искали?

— Мы с Алисой все трибуны облазали.

— Какая-нибудь сволочь принесла «цилиндр» в сумке. И не факт, что «пернатая».

— Оскар, ты видишь сам, никаких направленных импульсов, — Юля подвинула монитор ближе к товарищу, чтобы тот проверил показания сканера. — Когда работает батарея, на экране все ходуном ходит. Смотри… ровный фон. То есть, в пределах нормы. Помехи идут только от кричалок и дудочек.

— Подожди, — Оскар поставил компьютер на колени и еще раз посмотрел на экран, где Юля подробно, шаг за шагом, фиксировала промахи Эрни.

Зал взорвался аплодисментами за секунду до того, как взмокший граф вышел из раздевалки в сопровождении судьи и занял место на скамье рядом с тренером. «Рос-си-я! Рос-си-я!» скандировал зал, призывая закончить игру и открыть пиво. У Оскара уши заложило от дудок. Голова закружилась, данные на мониторе слиплись в кашу.

— Смотри, что он делает!.. — сказала Юля.

Оскар сосредоточился. Граф же, напротив, расслабился, вразвалочку начал сет и первый гейм на своей подаче продул вчистую.

— Обрати внимание, как он подходит к мячу, как будто не видит. Как будто у него двоится в глазах. Ты мог бы с ним как-то поговорить? Спросить, что не так?

Оскар обратил внимание… Он обратил невероятно пристальное внимание не только на манеру игры Эрнеста, но и на геометрию корта, который отображался на мониторе.

— Ну-ка… смотри сюда.

— Чего? — не поняла девушка, рассматривая картинку.

— Смотри внимательно.

— Ну, корт.

— Видишь, линии перестают быть параллельными. Не на схему смотри, а в таблицу. Ты когда-нибудь видела, чтобы расстояние между линиями на корте менялось во время розыгрыша?

— Бред! — согласилась Юля.

— Не на корт смотри, а в таблицу, — Оскар указал на график замеров траекторий и скоростей, на котором действительно плясали константные величины. — Поняла, в чем дело? Ничего просто так в этом мире не происходит. Он для этого слишком просто устроен.

— Боже мой, Оскар! — воскликнула Юля так громко, что Алиса, сидящая впереди, обернулась.