Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Когда дом опустел, Оскар запер ворота и закрыл на засов калитку. Он оглядел пустой двор, корт, обставленный этажерками самодельных трибун, засохшие клумбы и трещину в фундаменте, что опоясывала строение. Оскар запер гараж и входную дверь, задернул шторы на кухне.

— Ну? — спросила графиня. — В самом деле, никто не заметил? Юлька выбегала на улицу, чуть с ног не сбила. И не увидела?

— В зеркале тебя видно.

— Натасик все утро торчал у зеркала. Никак не отреагировал. Даже не поздоровался.

— Он после инсульта вообще не реагирует ни на что.

— Жорж звонил, сказал, что Женька ищет меня. Зачем?

— Чтобы ты уделила мне немного внимания. Он клеится к Юльке, поэтому подсознательно чувствует себя виноватым.

— А Юлька?

— Ты не заметила? Эти двое созданы друг для друга.

— Нет, не заметила. Скоро они вернутся?

— После игры зайдут в ресторанчик отметить победу, потом пойдут в гостиницу, уговаривать крошку вернуться домой. Потом… Давай пива выпьем? У меня голова от работы пухнет.

— Угощай, — графиня села за стол и отодвинула изящную конфетную вазочку Розалии Львовны. — Зачем ты опережаешь замысел Автора? Доктор еще не осознал своих чувств, а ты ему уже Юльку сбагрил. Крошка еще не выиграл, а ты уже столик в ресторане заказал. Не слишком много полномочий?

— Я… — Оскар поставил на стол банки холодного пива и сел напротив графини, — …выиграл «День Вселенной» и хочу отпраздновать выигрыш.

— Как ты намерен использовать этот «День»?

— Пока не думал. Пока я еще в эйфории.

— Что будет, когда эйфория пройдет?

— Скорей всего, я смогу запустить хронал, но в этой задаче есть парадоксы, которые пока не решаются. Видишь ли, такие эксперименты лучше делать, находясь в другом измерении. А так как измерение у нас теперь одно на все времена и пространства, то «реальный мир» — не такая уж тупая идея, как мне казалось.

— Смыться в «реальный мир» и работать оттуда?

— Как вариант.

— И ты уверен, что там первичное поле не тормозит?

— Это бы перечеркнуло теорию. Тормозит-то оно относительно «реального мира». Значит, там должен быть идеальный порядок. Где-то оно тормозит, где-то разгоняется. Можно дергаться в разные удаленные частоты. Но «реальным миром» я реально занимался и реально его себе представляю.

— И на что он похож?

— Не думаю, что сильно отличается от нашего. Все миры писаны с одной натуры. Такая же Земля, такое же небо. Может быть, там не будет Луны, хотя… не уверен. Может быть, в мире, который мы называем реальным, про алхимика не писали в газетах, но тоже не поручусь. Давай, за победу… — предложил Оскар, поднимая первую банку.

— Греаль болеет за наших?..

— За здравый смысл. Сегодня французы выиграют обе игры. Завтра продуют пару. Послезавтра первую игру сдадут, а потом начнется самое интересное.

— Оскар! Ты работал с дехронизатором… — догадалась графиня и получила в ответ утвердительный кивок. — Ты уже манипулируешь хроналом без всяких переходов в «реальность».

— На малых оборотах. Для серьезной работы условий нет. Что я имею? Промзону? Их потешная «башня» — лифт до Луны и обратно. А я — простой парень с нелепой судьбой. Нужен флоридский дольмен и человек, лишенный программы. Крошка должен заниматься этим или, на худой конец, Лео. Ни у кого из нас, персонажей, прописанных от первой до последней страницы, нет полномочий менять сюжет. То есть пробовать, конечно, можно, но из этого выйдет только хинея.

— Сюжет? Или хронал?

— Разве это не одно и то же?

— Хорошо, — согласилась графиня, — поручи дело крошке. Хочешь, я привезу его после игры? Пока семейство будет отмечать победу…

— Тогда возникнет еще один парадокс. Я не знаю, как передать ему «чашку». Готовый прибор будет слушаться только меня. Разве что, повынимать ключевые камни… но как этот двоечник сможет их поставить на место?

— Дарственное слово… и не надо ничего вынимать.

— На собранный прибор не подействует. Он, как собака, чует хозяина. Недоработанный, Зубовский, может спокойно ходить по рукам, но хронал не запустит. Мой — соображает сам, поэтому может сам себя заблокировать. Пока что я не вижу решения.

— Вот, дьявол! — расстроилась Мирослава. — Значит, должно быть особое дарственное слово. Может быть на ангельском языке? Может, в Книге порыться?

— У Эккура прописано святое правило: творец и тварь не существуют в одной системе. Вспомни, что сказал тебе Греаль? Имя автора на внешней стороне обложки, твое — внутри. Эти миры не пересекаются. В результате всех парадоксов, у меня нет допуска к работе с Греалем. Я могу только его собрать. Собрать… — повторил Оскар, — по готовым чертежам и схемам, из полученных материалов, которые, однако, кто-то для меня сделал. По логике вещей, я даже претендовать не должен на такую игрушку. Никто не может, но человек без судьбы творит здесь черт знает что, не опасаясь хинеи.

— Да, — согласилась Мира. — Мало того… крошка ухитряется звонить в форт, а это похлеще всех парадоксов.

— У него свой сюжет, значит иной хронал.

— Не понимаю, что общего ты находишь между этими понятиями.

— Помнишь Женькину историю под названием «День Галактики»? Тогда я написал программу, которая позволила нам связаться с ним по телефону. Это была лучшая программа из всех, что я написал. Именно тогда стало ясно, что хронал и сюжет — по сути синонимы. Я вводил данные не в линейной последовательности, как это делают нормальные люди, а хаотично, и задал две точки старта: позволил программе строить логические цепочки самой. Мирка, когда я услышал реальный голос из несуществующего мира, чуть не сошел с ума. Если до сих пор время упорядочивало события, то я нашел способ событием упорядочить время. Понимаешь?

— Кажется, понимаю.

— Эрни впал в ступор, но так и не понял. Понимаешь, почему?

— Потому что не ты учил его физике. Ребенок, вместо того, чтоб наводить порядок в своей голове, нахватался терминов, которых не понимает.

— Потому что он — промежуточное звено между миром, который мы довели до безумия, и миром, который боимся себе представить. А я — отработанный персонаж.

— …Который претендует на то, чтобы повысить свой статус. Оскар, по мифологии, «День Вселенной» это абгрейд твари на одну позицию. Если ты жил муравьем, становишься человеком, не дожидаясь плановой реинкарнации. Если был человеком, попадаешь в пантеон существ с большими полномочиями. Никаких парадоксов не будет, если ты не придумаешь их.

— Я — персонаж, который сделал свою работу и должен отвалить от сюжета, пока твой «автор» до меня не добрался. Если он еще раз решит приутюжить нас самолетом…