Волчья звезда - Малинин Евгений Николаевич

«Я не собираюсь требовать от тебя раскрытия этой тайны, – успокоил его Ратмир, – но мне кажется, я знаю это имя...»

Он сделал крошечную паузу, и в следующей его мысли вопроса не было:

«Рыкун!»

«Откуда господин...» – вырвалось у удивленного Торопа, но он тут же замолчал, вполне сознавая, что полностью подтвердил догадку дважды посвященного. А тот и не стал дожидаться дальнейших его мыслей, совершенно спокойно, с легкой усмешкой, он констатировал:

«Ну что ж, это очень неплохой наставник для несостоявшегося грабителя! – И как бы между делом добавил: – Кстати, апартаменты Рыкуна расположены в... Темной башне!..»

Сразу после этой мысли Ратмир прервал мыслеобмен, оставив Торопа в полной растерянности. Правда, теперь он не стал разыскивать взглядом своего странного благодетеля, а, повернувшись с задумчивым видом, направился прочь с территории университета.

Ратмир проводил взглядом своего наемника, и на его губах появилась слабая горькая улыбка. Этот мальчишка еще не знает, что его ждет, он думает, что, пройдя первое посвящение, он переступил самую страшную, смертную черту, и все остальные испытания сможет преодолеть с легкостью! Но это совсем не так!! Сам Ратмир прекрасно помнил свое первое посвящение. Да, он действительно испытал смертный ужас, когда, лежа на плоской холодной каменной плите, увидел в руке склонившегося над ним трижды посвященного волхва собственную окровавленную голову, отделенную от тела кремневым ножом. Он помнил каждую черточку своего мертвого лица, в пустых глазах которого отражался свет полной луны, и смертный холод в своей груди, и молчание своего остановившегося сердца!

И все-таки... все-таки, этот животный ужас был всего-навсего... животным ужасом. Его разум, как бы отстранившись от страдающего тела, быстро взял под контроль и эмоции, и ощущения, взорванные... простым наваждением. А вот второе посвящение... В нем не было замены истинного воображаемым – в нем все было истинным: и каменный гроб, в который его уложили под заунывное пение скрытых за масками волхвов, и тяжелые камни, придавившие его тело к холодному, мертвому днищу, и ледяная вода, постепенно наполнившая гроб так, что поверх нее оставались только его ноздри, и тяжелая каменная плита, отрезавшая его от темного ночного неба. Он хорошо помнил, как начало неметь тело, как оно растворялось в холоде воды, как постепенно от него, от человека – венца природы, остался только разум! Оцепеневший, обессмысленный... разум! И надо было найти способ заставить этот оцепеневший разум работать, потому что в этом-то и заключалось само посвящение! Работа разума, оставшегося без тела.

А утром, под восходящим над лесом солнцем он пел Совету посвященных торжественный, бесконечно длинный гимн! Гимн, сочиненный лишенным тела разумом! При этом его еще не до конца ожившие руки, не ощущающие прикосновений пальцы ласково трогали струны малой арфы, вырывая из нее только что рождавшуюся музыку... И голос его не дрожал... хотя совсем недавно этого голоса вообще не было.

Ратмир снова улыбнулся и покачал головой – блаженны молодые, не знающие, что их ждет впереди! Хотя и его самого впереди ожидала неизвестность... темная, скорее всего жестокая неизвестность, через которую надо было пройти! Но теперь его вела не только юношеская отвага и самоуверенность, теперь за ним стояли попранные законы его Мира, нарушенные принципы его жизни!!

Медленным, спокойным шагом дважды посвященный волхв вернулся в Звездную башню и связался со своим наставником. Трижды посвященный Остин не стал дожидаться вопроса, его мысль была коротка и конкретна:

«Отправляйся в библиотеку и возьми трактат Августа Блаженного „Равновесие духа в неравновесной Вселенной“. Пилли я предупредил».

Ратмир немедленно отправился в библиотеку университета. Старый библиотекарь был на своем месте, а в небольшом зале сидело трое учеников университетского училища. Совсем еще молодые ребята, не привыкшие к жесткой дисциплине и самоограничению, с нескрываемым любопытством поглядывали на вошедшего Ратмира, однако Пилли быстро умерил их любопытство, проговорив с нарочитой строгостью:

– Кто-то потерял интерес к учению?! Кто-то хочет покинуть зал?!!

Молодежь немедленно уткнулась в книги, а дважды посвященный волхв, пройдя через зал, остановился у стойки. Пилли тут же выложил перед Ратмиром небольшую книгу в толстом кожаном переплете.

«Я приготовил то, что приказал твой наставник...» – перешел старик на мысленную речь, и Ратмир вскинул на него удивленный взгляд – имя наставника дважды посвященного волхва хранилось в тайне и не могло быть раскрыто никому. Однако Пилли немедленно пояснил свою мысль:

«Ты начал подготовку к третьему посвящению, так что Остин теперь считается твоим проводником. А имя проводника тайной быть не может – всем должно быть известно, кто именно поведет тебя через Падающий мост!»

«Падающий мост?..» – невольно переспросил Ратмир.

Старый лис поднял на него взгляд умных глаз, и княжич увидел в них грусть и сочувствие.

«Что такое – Падающий мост?» – еще раз спросил Ратмир, и в конце вопроса его голос дрогнул.

«Падающий мост – это первое испытание третьего посвящения, – спокойно, как нечто несущественное сообщил библиотекарь. – Раз, после того, как ты принял решение пройти третье посвящение, твой наставник не рассказал тебе о нем, значит, он считает, что ты способен справиться с ним... А вот мой наставник, в свое время, рассказал мне, что такое Падающий мост, и даже кое-что... показал. Тогда я отказался от третьего посвящения!»

Ратмир с новым удивлением взглянул на старика – ему и в голову не приходило, что тот когда-то также хотел пройти третье посвящение! И в ответ на этот удивленный взгляд Пилли чуть заметно улыбнулся:

«Именно после того, как я отказался от третьего посвящения, мне предложили должность библиотекаря, и... спустя пятьдесят лет я понял, что мой наставник был прав! За время моей работы здесь я выдавал эту книгу... – он положил узкую морщинистую ладонь на темный переплет, – ...сорок шесть раз! А затем тридцать восемь раз слушал дольну в честь того, кто читал ее!»

Старик помолчал, а затем добавил:

«Но мне почему-то кажется, что ты выдержишь испытания!.. Даже время, которое ты выбрал для начала подготовки, говорит об этом!»

«Время?!» – в который раз удивился Ратмир.

«Да, время, – кивнул Пилли. – Первое испытание третьего посвящения проводится в самую долгую ночь года – первую после объявления о начале подготовки. У тебя для подготовки будет больше ста пятидесяти дней... На моей памяти двенадцать человек объявляли о начале своей подготовки меньше чем за двадцать дней до первого испытания... Ни один из них не прошел его!»

«Старик, – неуверенно подумал Ратмир, – ты так спокойно рассказываешь мне о третьем посвящении! Неужели это не... тайна?!»

«Так я тебе ничего не рассказал! – пожал плечами Пилли. – И потом, если мои рассказы заставят тебя отказаться от третьего посвящения, меня только поблагодарят!»

«Кто?!» – немедленно вскинулся Ратмир.

«Да все! – усмехнулся в ответ библиотекарь. – Ты очень ценен для Совета посвященных, и в то же время ты самый опасный соперник всех трижды посвященных! Все они были бы довольны, если бы ты как можно дольше оставался... в том положении, в котором находишься сейчас!»

Ратмир взял книгу в руки и посмотрел на темный кожаный переплет. Надпись на переплете едва угадывалась, крупные буквы настолько стерлись, что прочитать их было практически невозможно, и, кроме того, старая кожа крышки была... чистой – на ней не было следов оттиска! Княжич, словно сомневаясь в своем открытии, осторожно провел пальцами правой руки по темной чуть шероховатой коже, а библиотекарь, уловив удивление Ратмира, пояснил:

«Во времена Августа Блаженного надписи на переплетах не тиснили... Их вырисовывали».

– Значит, ты все-таки начал подготовку к третьему посвящению?! – раздался за спиной Ратмира хрипловатый, чуть прирыкивающий бас. Княжич быстро обернулся. Позади него стоял трижды посвященный Рыкун и с мертвой улыбкой на неподвижном лице сверлил его налитыми кровью глазами.