Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

— Да, эта глава завершает Кодекс. Она запрещает каждому йоку предпринимать попытки пробуждения Великого, ну а если такое произойдет, то пробудивший несет полную ответственность за содеянное. Он должен быть наказан, и скидок на безумие никто не делает.

— И что ж, на меня тоже объявят охоту?

— Рано или поздно, если ты, конечно, будешь убегать. Змей слишком опасен для этого мира. Некоторые твердят, что он сохранил остатки былого разума, я же склонен думать, что это не разум, а безумие. Впрочем, эта мысль не только моя.

— Я, по-твоему, похожа на сумасшедшую?

— Ты молода, и я очень надеюсь, что разум твой останется чист до конца. Но, так или иначе, за тобой будут следить…

— И после подобной речи вы все еще думаете, что я стану вам помогать?

— Ты злишься? — Крыса отпил чай из блюдца. — Это потому лишь, что я сообщил тебе истинное положение дел? Но моей вины в том нет, я подчиняюсь Кодексу и здравому смыслу и очень надеюсь на то, что ты последуешь моему примеру… хотя бы относительно здравого смысла.

Змея некоторое время сверлила взглядом спокойного, как скала, Крысу, после чего смирила гнев и принялась задумчиво крошить пирог в тарелку.

“Не поможет, — нервничал Рыба, — она все равно не согласится. Может, не стоило так злить Великого Духа?”

— Что бы ты мне ни говорил, — Змея, наконец, прервала молчание, — как бы не увещевал, я все равно не смогу тебе помочь. Как, по-твоему, я его отыщу? Он ведь не пес, что откликается по первому зову, и не дурак, чтобы явиться на порог той, которая обещала при первой же встрече убить его.

“А ведь ей не хочется этого делать, не желает его крови”, — удивленно подумал Рыба.

— Мы не просим тебя… марать руки, — Крыса снисходительно хмыкнул, — лишь натянуть нить, указать место и придержать его некоторое время, вот и все.

— Что, прости, сделать?

Выражение глубокого изумления и непонимания было последним, что ожидал увидеть на ее лице Рыба, да и Крыса, судя по его растерянному лицу, был смущен не менее своего Ученика.

— Лис ничего не сказал тебе о нити? Хотя, чему я удивляюсь… У духов, между Старшим и Младшим существует незримая связь, очень крепкая и неразрывная, закрепленная печатью. Оба держателя нити весьма чувствительны к любым сигналам, поступающим с противоположенного конца. Некоторые, кто постарше, выработали даже своеобразный язык, при помощи которого могут общаться на расстоянии. Первые двадцать-тридцать лет поводок, как иногда называют связь Учителя, очень короток и не позволяет юному и глупому йоку бегать слишком далеко от своего наставника, так как чрезмерное натяжение нити сулит боль обеим сторонам. Лис долгое время околачивался вокруг Сатвы, где спокойно жила и ты, значит нить между вами мала. Ты сильна. Заставь зверя сидеть на месте, или укажи на карте его берлогу, и мы оставим тебя в покое.

Змея некоторое время пристально смотрела на Крысу, о чем-то размышляя, после чего уверенно произнесла:

— Невозможно.

— Почему? Ты не желаешь отделаться от безумца?

— Мне плевать на него… Я хочу сказать, между нами нет… нити.

— Вот здесь наступает моя очередь восклицать “невозможно!”

— Лис скорее всего следил за мной. Это в его характере. Но даже если и предположить, что связь существует, то она односторонняя, и я ничем не смогу вам помочь. Я не ощущаю Рыжего.

— Связь существует, — уверенно парировал Крыса. — Создавая себе Ученика, йок использует не только кинжал, но вливает часть себя, чтобы сдерживать духа до момента пробуждения. В паре нас накрепко связывает не только печать, но и сам акт рождения. Даже если связь односторонняя, ты должна чувствовать, что кто-то постоянно следует за тобой.

— Косматая собака тоже не ощущает репья, попавшего в хвост, пока заботливый хозяин не вычешет его оттуда, и уж тем более она не может приказать колючке отвалиться.

— Но ведь ты не косматая собака, тем более печать…

— На мне нет печати!

Крыса как-то странно дернул головой, и воцарилось молчание. Рыба, выпучив и без того огромные глаза, смотрел на девушку, не веря своим ушам. Нить, возрождение Великого, Лис — все это были мелочи в свете последней высказанной, повисшей в воздухе фразой. Невозможно выжить при пробуждении даже самого обычного духа, не имея печати. Сила, высвобождаемая при этом, способна взорвать гору, вызвать сильнейший океанский шторм, подобно урагану опустошить огромные территории. Что уж говорить о хрупком девичьем теле… Либо врала она, либо Лис соврал ей. Другого объяснения Рыба найти не мог.

Впервые за все время разговора Крыса повернулся к Ученику, ища ответ. Тот покачал головой. Змея говорила правду.

— Твой Учитель хорошо умеет лгать. Йок не может родиться без печати…

— Возможно, в самом начале печать была, но сейчас ее нет. Я могу видеть, я знаю, что печати делают с вами. Мне не нужна чужая смерть, чтобы продолжать жить. Я не убиваю и не испытываю вашей жажды… и не ношу печатей, что сосут из меня силы.

Она поднялась.

— Я думаю, наш разговор окончен. Вы знаете, где выход.

И она удалилась, так и не оглянувшись.

* * *

Олга захлопнула дверь своей горницы, тяжело оперлась на стол, заваленный бумагами, и вдруг одним бешеным движением смела все со столешницы.

— Негодяй! Ублюдок! Мерзавец!

Змея была в ярости. И одновременно страх терзал ее сердце, неистово колотившееся в груди. Она несколько раз пробежалась по комнате, грозно зыркнув на девку, что сунулась было на порог. Та, сдавленно пискнув, поспешно затворила дверь. Змея вынула свой меч из ножен и внезапно странное спокойствие охватило ее. Она присела на кровать, провела пальцами по выемке дола, по искусной гравировке, крепко, до скрипа кожаной оплетки, сжала рукоять и откинулась на подушку, уложив клинок на грудь вдоль тела. Тяжелый холодный металл придавал уверенности, смирял страсти.

Итак, что мы имеем? Рыжая сволочь прекрасно знал о каждом моем шаге, знал где, когда и как долго я жила, вольно или невольно следовал за мной, и, возможно, даже знал о том, что я в определенные моменты чувствую. Хотя… это вряд ли.

Далее, йоки. Мастер, древний, как дуб, похожий на мумифицированного канатоходца с крысиными повадками и бусинами-глазами, и Младший с ложной немотой, рыбьими зенками, кучей дырок в печати и, как следствие, с кучей страхов. Меньшой любит молчать, старшой — поучать.

Судя по словам Крысы, слухи со временем обросли подробностями, и вот все знают: Змей возродился, но никто не подразумевал, что он — женщина. Охотиться они за мной не собираются,