Время перемен - Николай Якубенко

Когда до врага осталось метров 150, из-за стены щитов посыпались первые стрелы. Сильного ущерба они не причиняли, но заставляли неприятно колотиться сердце Виталика. Особенно, когда одна стрела воткнулась в его щит и прочно застряла в нем.

Виталик еще раз примерился к врагу — расстояние было достаточным для выстрела. Тогда он поднял белый флаг и свистнул в свисток, привлекая внимание к себе. По команде Виталика движение прекратилось и пушки уставились жерлами своих стволов на противника. Командиры отделений еще раз посмотрели на стену щитов через стволы орудий и вопросительно уставились на Виталика — орудия были заранее заряжены.

Красный флаг взлетел наверх. Заправочный порох вспыхнул яркой вспышкой и прогремели взрывы. По внутренностям Виталика прошлась знакомая волна, желудок подпрыгнул к самому горлу, а в ушах зазвенели колокольчики. Сколько бы выстрелов он не слышал, привыкнуть к этому было невозможно!

Стена щитов отлетела на пару метров назад, прошитая картечью. Бойцов из передних рядов отбросило назад, стоящие за ними взвыли от боли и попадали на землю. Уцелевшие после залпа разбойники, а их было не больше двадцати человек, еще не придя в себя, стали разбегаться — никто не помышлял о сопротивлении. «Железная» пехота ордена, которая только-только взяла разбег в сторону противника с удивлением обнаружила, что разгонять им уже некого. Вокруг лежали только убитые и раненые, кричащие от боли и страха.

К Веталу подошел восхищенный капитан Роммон.

— Сир Ветал, вы меня удивили! Я рассчитывал, что ваши орудия проломят щиты и проредят передние ряды. Но они просто опрокинули их, и разбойники бежали!

— Сир капитан, в банде наверняка много дезертиров с Тихого поля, они помнят работу пушек. Теперь мы не скоро встретим этих негодяев на своем пути.

Быстрая, легкая и бескровная победа подняла боевой дух корпуса на недосягаемую высоту. Кавалерия тут же ускакала догонять обоз с награбленной добычей — командир решил вернуть награбленное законному владельцу. Это будет отличный ход для поднятия авторитета Железного ордена на завоеванной территории! На ближайшей поляне разбили лагерь и солдатам разрешили немного отпраздновать победу, само собой, не во вред службе. Офицерам и артиллеристам было позволено немного больше, чем всем остальным.

Разбойники все еще были рядом, поэтому часовые обходили периметр лагеря, внимательно вглядываясь в каждый подозрительный кустик. Броню никто не снимал, оружие и подавно. Наконец, на лагерь опустилась ночь и принесла долгожданное ощущение спокойствия.

Внутри штабной палатки, на небольшом раскладном столе поместился копченый окорок, уже наполовину съеденный, хлеб, овощи и множество бутылок лучшего вина, что смогли найти в погребах своего поверженного противника доблестные войны Железного ордена. Сиры офицеры и маги изволили праздновать победу!

— Хочу еще раз поднять тост за сира Ветала и его артиллерию! — Капитан был уже прилично навеселе, как и все собравшиеся за столом. Это никого не смущало — первую настоящую победу экспедиционного корпуса следовало хорошенько отметить.

В этот вечер на Ветала свалилось столько похвалы, сколько он никогда не слышал в свой адрес. Собравшиеся почему-то считали пушки — магией. Земной магией, управляемой Виталиком чуть ли не лично. Этой магии в силах было делать то, что местным магам и не снилось. Веталу оставалось только согласно поддакивать окружающим и говорить, что всех врагов ордена они покрошат в мелкий фарш так же легко, как сегодняшних разбойников.

Штатные маги корпуса — Сириул и Конин, в дискуссии по поводу «земной магии» не принимали участия. Сириул просто считал, что это не его дело и вообще он слишком стар, чтобы понимать хоть что-то в этой странной выдумке иномирян.

С Конином все было гораздо сложнее. Когда речь касалась землян и их новшеств, он жадно ловил каждое слово в разговорах окружающих. Сам при этом не говорил почти ничего. Виталик так и не смог понять, считает ли он пушки магией или нет. Ясно было, что новые веяния были ему крайне интересны, но, по большому счету, в этом не было ничего странного.

— А говорят, в мире Земля есть машины, которые летают по воздуху безо всякой магии. И управляются обычными людьми! — неожиданно сказал лейтенант Свект, и с хитрым прищуром посмотрел на Виталика. Он был уже сильно пьян и явно не контролировал себя.

В армии Железного ордена все разговоры про Землю были запрещены. Строжайше! Слухи об общественном транспорте, социальных пособиях и демократически избранных президентах были нужны Железному ордену так же, как пятое колесо автомобилю. Зачем народ будоражить? А ведь было еще бактериологическое, химическое оружие. Да мало ли опасных знаний несли с собой жители другого мира? Но поселить всех землян в закрытом гетто, изолировать от людей вокруг, было уже слишком поздно.

Еще в Магнитке Нестор Иванович все уши Виталику прожужжали о том, что про Землю никому и ничего рассказывать нельзя. Пусть думают, что хотят!

Но жизнь шла своим обычным чередом. Пришельцы с другого мира каждый день общались с аборигенами и аборигенками, завязывались какие-то отношение. Рабочие, товарищеские, любовные. Держать свое личное прошлое под полным секретом не было никакой возможности, а там, где есть личная история, проявляется и история мира, в котором ты раньше жил.

Крупицами. Слухами и недоговоренностями жители Иглы получали информацию о другом мире. Другой жизни. Фантастической, невообразимой, но такой же реальной, как шагающий рядом «инопланетянин».

Землянам даже не нужно было ничего говорить — одно только их поведение, взаимоотношения, которые они устанавливали друг с другом, их привычки и негласные правила напрочь ломали местные стереотипы. Чем более заметную роль начинали играть земляне, тем больше жители мира Игла интересовались ими и жизнью в другом мире. Это было совершенно нормально.

К чему это могло привести в будущем? Ответа на это у Виталика не было. Но в ордене сидели не глупые люди, просто так запрещать общаться на «опасные» темы они не стали бы.

— Свект, зачем тебе это? — ответил Виталик, с такой же хитрой ухмылкой. Свект сразу отвернулся разочарованно, словно и не говорил ничего.

Эта вынужденная закрытость была еще одной причиной того, что Виталик ни с кем толком не подружился. Он был отделен от окружающих невидимой стеной. Стеной тайны.

Постепенно, вечеринка начала сбавлять обороты. Первыми разошлись маги. Потом начали расходиться офицеры, последними уходили адьютанты, стараясь, по возможности, навести порядок в штабной палатке. Лагерь затих, дрова в кострах превратились в угли и со всех сторон стали раздаваться только храпы спящих людей.