Очерки русской смуты - Антон Иванович Деникин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме притягательной силы такого серьезного фактора, каким являлся церковный приход, известный успех Союза русск. нац. общ. зависел, как оказалось, в большой степени от крупных субсидий, исходивших от Отдела пропаганды и составлявших главный источник его существования. Это обстоятельство обнаружилось в начале декабря с интересными деталями. Еще в мае Отд. пропаганды официально «признал Русск. нац. общ. как образования, желательные для совместных работ и сотрудничества». Не без его давления состоялось, хотя и с трениями, вхождение в Союз другого общества, покровительствуемого Освагом, – «За Россию», действовавшего преимущественно в деревнях Ставроп. губ. и считавшегося «более либеральным».
В конце июля начальник «бюро секретной информации» Освага[140] Пацановский, пользовавшийся неограниченным доверием начальника отдела, писал одному из руководителей Союза – Панченко[141]: «Так как я придаю большое значение… проведению в жизнь лозунгов, выдвинутых Общинами, то заинтересован предоставлением Вам и денег, и людей… Для придания Общинам фирмы есть несколько людей с крупными политическими именами, которые принципиально согласятся принять руководство Общинами… Две крупные газеты готовы начать кампанию за проведение в жизнь идей прихода и борьбу со Всерос. Национ. центром…»[142]
Соглашение, очевидно, состоялось, потекли деньги, и работа Союза оживилась. В конце октября «заместитель старейшины центр. совета» ген. Батюшин представил уже в Отдел пропаганды обширный доклад с планом покрытия всей южной России, Сибири и даже Европы (эмиграция) «русскими национальными общинами», «взяв за образец организации всемирный еврейский кагал». Просил у Отдела пропаганды и Военного управл. миллионы, обещал «проводить здоровые национальные идеи и декларации главнокомандующего» и одновременно возложить на заграничные общины работу осведомления, разведки и контрразведки[143].
В очень скромном виде этот план начал осуществляться действительно, когда в начале декабря, ознакомившись с этим делом и отнесясь с недоверием к фактическим руководителям национальных общин, я приказал прекратить денежные отпуски Союзу…
Законы внутреннего притяжения и отталкивания создали, или при известных обстоятельствах могли создать, пять комбинаций: 1) Правый блок; 2) Правый центр – умеренно правые партии вокруг Сов. Гос. Об.; 3) Центр – умер. прав., либералы, умеренные социалисты; 4) Левый центр – либералы и умеренные социалисты; 5) Левый блок – социалистический.
Государственно полезной и значительно облегчающей борьбу с большевиками была бы только третья комбинация, т. е. объединение умеренно правых, либералов и умеренных социалистов, – комбинация, не нашедшая, однако, почвы в тогдашних умонастроениях русской общественности Юга, имевших возможность проявляться явно и открыто при свете дня. Между тем на севере, в тисках советской власти, под угрозой кровавого застенка, необходимость такого объединения получила в конце концов осуществление. 1 марта 1919 г. в Москве состоялось соглашение, о котором Н. Н. Щепкин писал на Юг:
«Военные круги держатся различных политических убеждений и жалуются на то, что им неизвестно, за что они должны рисковать жизнью (в Москве многих расстреливали). Военные категорически заявили о необходимости соглашения справа налево, на одной временной платформе. Это повелительное заявление совпало с назревшим сознанием о необходимости такого соглашения во всех политических кругах, борющихся с большевизмом и советской диктатурой. Такое соглашение состоялось между Союзом возрождения, Национальным центром и Советом общественных деятелей, а через него направо с организациями монархистов-конституционалистов.
Текст соглашения: признали необходимым в настоящее время установить правильное и тесное взаимодействие. При всех программных различиях все здоровые патриотические элементы должны стремиться к объединению на ближайших тактических задачах. Между ними могут быть разногласия по вопросу о той власти, которая эти задачи осуществит. Какова бы она ни была, если она обладает необходимой мощью и непреклонной решимостью освободить Россию от большевистского засилья и восстановить ее государственное единство, она должна быть признана. В то же время она должна будет восстановить в России начала порядка, права и свободы, дать возможность ее экономическому, культурному подъему на основах широкой личной инициативы и восстановления права собственности. Она должна осуществить и государственно необходимые аграрные и прочие социальные реформы. Лишь таким путем, в атмосфере восстановленного порядка, мира и свободы станет возможным созыв Национального собрания на демократических основах, которое решит вопрос о партийных убеждениях по вопросам грядущего социального и политического бытия России и будет в то же время всемерно стремиться сохранить единение для осуществления одинаковых, для всех нас бесспорных ближайших задач, от которых зависит спасение или гибель нашей Родины».
Деятельность московских организаций отражалась мало на событиях Юга и вскоре приостановилась: в июле организация Нац. центра была раскрыта, и 66 участников ее, преимущественно из состава партии к.-д., казнены. В том числе Н. Н. Щепкин (предс. Центра), А. А. Волков, братья А.И. и В. И. Астровы и другие.
Южная общественность почтила горячим молитвенным возношением память людей, «непобедимых в своей готовности принять муки за Родину», память «очистительной жертвы за грехи русской интеллигенции». Но на их путь – путь единения – не вышла.
Можно думать, что и московские деятели, если бы им довелось перейти от подготовительной, конспиративной работы к открытому государственному строительству, окончили бы тем же. Слишком антагонистична была психология двух течений русской общественности и слишком резко противоположны были их идеалы и стремления.
Такими же остались и поныне.
Операции В.С.Ю.Р. в октябре – ноябре 1919 г.
…С начала октября стало ясным, что центр тяжести всей операции перенесен на Воронеж – Харьковское направление… Только разбив ударную группу 8-й армии и корпуса Буденного, мы приобретали вновь инициативу действий, возможность маневра и широкого наступления. Для этого необходимо было собрать сильный кулак, что по условиям обстановки можно было сделать лишь за счет Донской и Кавказской армий.
Попытки образования конной ударной группы на Воронежском направлении, отражая сложные воздействия стратегии, политики, психологии и личных взаимоотношений, служат весьма образным показателем тех условий, в которых протекала деятельность Ставки.
Начиная с 1919 г. все мои директивы[144] требовали от Донской армии растяжки фронта и сосредоточения сильной группы к левому флангу на Воронежском направлении. Это стремление разбивалось о пассивное сопротивление донского командования, и Донской фронт представлял линию, наиболее сильную в центре – на Хопре, где сосредоточена была половина всей донской конницы[145], и слабую – в Лискинском районе[146], почти исключительно пехотного состава[147]. Это развертывание отвечало
