Лучший друг - Ян Жнівень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина, будто бы не замечая незваных гостей, медленно прошел мимо них и подошел к другому углу комнаты, сев на черно-красное кресло и закинув выглядывающие из-под бело-серого халата волосатые и сухие ноги на стол. Даже в этом довольно печальном и обездоленном образе, потрепанном с годами, Егор смог как-то углядеть ту самую грацию легенды, которую с воодушевлением и гордостью рисовали инициативные художники и карикатуристы (последние особенно любили рисовать его под красно-фиолетовым знаменем ирландско-белорусского движения восьмидесятых против внутренних распрей в Югославии, давящим тяжелым черным сапогом правящие верхушки режима).
Генерал Уорвик, выпячивая наружу весь свой стоицизм в самом неподдельном его образе, отпил из кружки какой-то маслянистой жидкости и поперхнулся. Его действия были столь слабы, что Егору стало совсем не по себе.
– Это точно тот великий Уорвик, о котором столько было разговоров? – небрежно шепнула на ухо Егору Маша, косясь на сухого мужчину в кресле.
– Да, – прошептал Егор и невольно выпрямил спину. – Величайший Уорвик – легенда… – последние слова были произнесены чуть ли не молитвенным голосом.
– Уже десять лет как не легенда, – громоподобно отозвался мужчина в белом халате. Он повернул к ним свое усталое, но все же гордое лицо. У Егора перехватило дыхание – сам освободитель Беларуси обращался к нему и смотрел так, как смотрят обычно не на своих врагов. – Генерал Уорвик-Рыцарь канул в лету после атаки на «Вихрь-3», превратился в бесхребетное нечто, а его отряд гордо ушел из жизни, лишь бы не видеть этого одряхлевшего старика. Вот чем кончилась его история. Теперь есть только я – МакМартин Уорвик-младший. Убирайтесь отсюда и не травите душу… – последнее слово он будто бы выдавил с силой и выстрелил им прямо в сердце Егора.
Мужчина отвернулся и снова вернулся к книге. Параллельно он продолжал невозмутимо пить эту странную жидкость из кружки и шевелить беленькими усами, слизывая с них капли. Егор все так же стоял и держался немеющей рукой за стойку неподалеку.
Видя, что чужаки не хотят уходить, мужчина повернулся и с максимальным пренебрежением, которое только можно было выдавить из себя, сказал, отделяя каждое слово и закатывая глаза:
– Я понимаю (тяжелый вздох), что вы тащились сюда из какой-то задницы, только чтобы я вам, или мой отряд, помог, но, как вы можете лицезреть своими незапятнанными молодыми глазами – все накрыто медным тазом! Я живу в полном дерьме, из последних сил стараясь прожить хоть чуть-чуть дольше. Еды на пару месяцев, связи нет, сил нет. Плазма не качается, волчки истерлись, а мои товарищи предпочли не водиться с таким человеком, – он печально отвел глаза. Егор с облегчением выдохнул, заметив в глазах этого человека хоть какой-то намек на печаль и в тоже время сопротивление своим же словам. – Я доживаю последние дни, ребята. Мне нечего вам предложить.
– Вы – легендарный Уорвик, – ответил Егор, не скрывая злобы. – Вы буквально всемогущ! Как вы объясните «Вихрь-3»? «Менский авангард»? Операцию «Полесский кряж»? Трехмесячную гонку на плазмациклах? Про вас писали книги и рассказы, стихи и оды. Каждый интернет-журналист считал своим долгом написать статью о «великом восхождении»! Как вы можете так говорить про себя?
Егор искренне старался не срываться на крик. Он был уверен, что генерала Уорвика подменили, и перед ним сидел просто тощий дядька с белыми усами и чересчур низким самомнением. Уорвик потупил взгляд. Раздался какой-то шум.
– Я говорил, Джо, что эта затея – бредни, – Лёша стоял за их спинами и курил, засунув руки в карманы пальто. – Уорвик всего-навсего был легендой. Этот старикашка – самозванец. Может, он и правда носит имя Уорвик, может, его и рисовали на плакатах, но точно не того, которого ты видишь сейчас.
Лёша сплюнул на пол и подошел к Егору, искренне радуясь подавленному состоянию генерала. Старшему брату нравилось чувствовать, что он прав. Он хотел видеть, как его взрослое чутье не подводило их, как ситуация возвращается под его контроль. Егор поежился под рукой Лёши – он не узнавал своего старшего брата.
– Да, парень, – отвечал генерал. – Все, что ты перечислил – это Кайл, Уотсон, Адель, Джон и Джим, а не МакМартин Уорвик младший. Когда-то мы были великой командой. Мы работали на белорусскую систему почти одиннадцать лет. Беспрерывные вылазки против менских оккупантов и за беглыми рабами Гомеля, которые, бедолаги, были совсем измучены тем режимом. Мы продолжали эту войну долгие годы, но закончить ее пять бойцов, увы, не в силах. Какими бы они ни были всемогущими, насколько бы голубая кровь в них ни текла, какие бы в них ни жили идеи и какими бы ни были их мудрые глаза – нас было слишком мало. Дали бы нам больше людей – мы бы смогли.
– Не оправдывайся, – перебил Лёша.
– Заткнись! – Егор вырвался из-под руки старшего брата и презрительно зыркнул ему в глаза.
– Для осуществления этого грандиозного плана мы и придумали тайну спирали, – продолжал Уорвик. – Прошло, кажется, пять лет с момента, как мы ее создали. За это время к нам пришли три группы, включая вас. Все погибли. Еще после «Вихрь-3» было ясно, что менская армия раскусила нас. Пара вылазок – и нам обеспечена ядерная бомбардировка…
Уорвик закрыл книгу и встал, громко хрустнув спиной.
– Я вам ничем не помогу, – он посмотрел на них глазами, полными сожаления и, что странно, безразличия. Его взгляд был настолько непонятен, что Егор невольно посмотрел на Машу, точно так же пребывающую в полной нерешительности.
Генерал открыл оранжевый металлический шкаф и достал оттуда серебристый резиновый пакет. Громко хлопнув дверцей, он засунул его в круглый шарик, который распахнулся, выпуская пар, и нажал какие-то кнопки. Спустя пару секунд он достал оттуда открывшийся пакет с горячей картошкой и говяжьей тушенкой.
– Редкостная гадость, – засмеялся он. – Три года одно и тоже.
Генерал сел за стол и начал, причмокивая, поглощать содержимое пакета, пустыми глазами упершись в стену, изредка пугливо смотря на путников. Егор медленно подошел к нему, достал из рюкзака последний огурец с петрушкой и вяленое мясо в контейнере и протянул изголодавшемуся генералу. Уорвик посмотрел на яства дикими глазами, но отказался и улыбнулся Егору.
