Лучший друг - Ян Жнівень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да что с тобой! – не выдержал Егор и силой оттолкнул Лёшу от панели. – Почему ты настолько противен?!
Лёша, не ожидавший такого сильного толчка, поправил волосы и, без тени стыда, ушел обратно в лагерь в магазине. Пребывающий в шоке и гневе, Егор развел руками и послал уходящего старшего брата, надеясь, что тот хоть что-то ответит, но Лёша и глазом не повел – так и не обернулся.
Облокотившись около коробки, Егор закурил и виновато потупил взгляд. Но, достаточное количество раз загнанный в тупик, его мозг быстро сложил «два плюс два» и вернулся к листку бумаги, на котором было уже столько всего выведено, что Егору пришлось отделять маленький клочок, дабы не запутаться и не потерять последнюю попытку, ведь, если ее потерять, могло произойти все что угодно. Так получилось следующее: север – тридцать; северо-восток – окружность, а потом 5√59049; восток – палата ключника; юго-восток – sin, а потом еще sin; юг – sin; юго-запад – пять миллилитров жидкости шприца, а потом cos; запад – 15 по 7 картин; северо-запад – cos, а потом 109. Оставалось лишь решить, в каком порядке против часовой стрелки их располагать.
– Рассказывай, что ты вводил, – начал Егор, смотря на два пропущенных значения в кругу на местах палаты ключника и запада.
– Ну, этот круг говорит, что нам нужны градусные меры каждой подсказки. Поэтому тут и сделаны кнопки для косинусов и синусов. Я думал, что нам нужно их разместить от запада до запада против часовой.
Костя виновато потупил взгляд, сам не веря в то, что говорит.
– Почему с запада? – вдруг спросил Егор, смотря на рисунок окружности и выпучив глаза.
– Ну… ну, я не знаю…
– Ясно, – Егор наклонил голову и посмотрел на подсказки. – Нулевой меридиан… Так оно должно быть.
Костя кивнул, и его зрачки расширились.
– Ясно. Игра словами. Показатель того, что восток – нулевая точка отсчета! – выкрикнул Егор и показал пальцем в сторону, где томилась старая церковь.
После этого он, вытерев лоб от проступившего пота, принялся набирать цифры, сверяясь с градусными мерами Кости. Чем длиннее был код, тем больше его бросало в жар. Поначалу никто не верил в столь туманные рассуждения, но как только было введено последнее значение, панель одобрительно пискнула. Она ушла под землю, а лачуга ключника начала медленно отодвигаться. Абсолютно и полностью измотанный поиском всех этих подсказок, Егор повернулся к остальным и, прежде чем бессильно упасть на скамью, сказал:
– Во-первых: мы забыли про значения палаты ключника – у нее была градусная мера. Нуль.
– Ноль, – поправила его воодушевленная и обрадованная Маша.
– Ну… Нуль! Мы забыли нуль. Во-вторых: пятнадцать по семь картин. Неужели это было не очевидно? – спросил Егор, уже обращаясь к Косте. – Сто пять.
Код был такой: 0930109cos(120)105cos(210)5sin(270)sin(300)sin(330).
Костя мог бы опустить голову и признать ошибку, но радость от достигнутой цели затмила его разум. Теперь его манил лишь темный, сырой вертикальный лаз. Егор тяжело выдохнул, поняв, что все эти тонкости остальным не интересны, сел рядом с открывшимся за его спиной лазом вниз. Путь, которого он так долго ждал, будто бы совсем его теперь не волновал.
Остальная троица восхищенно смотрела на проделанную работу. Впереди их ждала встреча с легендарными фигурами войны. Каждый от волнения дрожал всем телом. Маша первая вышла вперед и уперлась ногой в первый выступ в виде ржавой металлической скобы. Она чуть повременила и улыбнулась рядом сидевшему и уставшему Егору. На лице его слегка выступил румянец, но он все равно не подал виду и молча кивнул ей.
– Ты молодец, – прошептала она ему на ухо и направилась вниз. За ней двинулись и остальные.
Егор еще какое-то время стоял посреди пустынной дороги, надеясь увидеть появляющегося из-за поворота человека с черной шевелюрой и вечно гордым видом. Увидеть его веселый и одновременно строгий взгляд, облаченную в длинное и стильное пальто фигуру, но он все никак не появлялся. Прошло пять минут, потом десять, а Лёши все не было. Младший искренне хотел увидеть брата и гордость за него на его лице, чтобы он пожал его руку или, как когда он еще был совсем ребенком, погладил его по голове, но тот был слишком горд, чтобы признать это. Егор, осознав свое положение, обиженно плюнул, докурил сигарету и спустился за остальными.
III
Спуск был долгий. Судя по маленькому огоньку света сверху, который уже был еле различим, в глубину это место было метров сто, может, больше. Когда Егор уже почувствовал, что руки его начинают покрываться мозолями, его нога наконец достигла склизкого, мокрого дна. Вокруг была кромешная тьма, и лишь вдали была тусклая полоса света. Пробираясь наощупь мимо поросших мхом стен, торчащих отовсюду труб и через болотистую воду с помесью слякоти, он подошел вплотную к небольшому проему, который должен был вывести его в какое-то помещение.
Протиснувшись внутрь, он оказался в тускло освещенной комнате с очень высоким потолком и рельефными стенами, по которым можно было свободно забраться кверху. Вокруг было разбросанно много металлолома, грязной ткани, железных труб, карданных валов, железных и ржавых крышек и блестящей дроби. В общем, это была настоящая свалка в виде заброшенного отсека огромного спирального комплекса, которая насторожила Егора. В большом помещении горела одна единственная конусная лампа, отбрасывающая тусклые лучи на стены и на Машу, что сидела на поверхности одной из гигантских труб. Она, завидев его, соскочила с трубы и чуть было не ударилась о квадратный вентиляционный воздуховод.
– Глубоко тут, – отдышавшись, сказал Егор. – Где остальные?
– Пошли по первому тоннелю, – Маша указала на один из двух коридоров, а потом перевела палец на соседний. – Нам в тот.
– Ага, и о чем вы договорились?
– А о чем должны были? – ответила Маша вопросом на вопрос.
– Вы должны были договориться о месте встречи… – Егор скорчил уставшее лицо, но Маша его осекла.
– Все нормально. Мы вернемся сюда через тридцать минут и обменяемся «впечатлениями». Пойдем уже.
Перед ними был еще более потасканный жизнью тоннель, в котором видны были мигающие флуоресцентные лампы, надорванные провода и светящиеся жидкости, которые текли из вольфрамовых труб. Егор поежился и достал из рюкзака фонарь, заменив в нем первую партию батареек за девять дней.
– Я не замечала раньше, что ты такой сообразительный, – говорила Маша, когда они медленно преодолевали грязный тоннель.
– Загадками увлекался в детстве. Брат часто покупал мне
