Расхождение - Чарльз Шеффилд

— Но это же абсолютно… — Дари остановилась на полуслове. Она чуть было не сказала «негуманно», что в данном случае было совершенно не к месту. Она поправилась: — Это же абсолютно по-варварски. Вот вы, Ненда. Вы же не станете драться со своей подругой Атвар Х'сиал, не так ли?

— Конечно нет. — Ненда посмотрел на громадное тело кекропийки. — По крайней мере, пока я не буду уверен, что выиграю. Послушай, профессор, что я буду делать, а что нет — это сейчас не важно. Нам объяснили правила. Они нам не нравятся. По-моему, у нас есть единственный вариант дальнейших действий, и Ат согласна со мной — она следит за нашей беседой. Сначала нам следует позаботиться о зардалу и надрать им задницы. А уж после этого решать: устраивать ли разборку между людьми и кекропийцами.

— Их четырнадцать, — тихо произнес Талли. — А нас всего девять, причем четверо уже пленники зардалу.

Ненда фыркнул.

— Ты предполагаешь объяснить Посреднику, что такая арифметика несправедлива? К тому времени, когда он появится опять, мы все успели уже на тот свет отправиться.

— Ненда прав. В.К., — опять вступил в разговор Ребка. — Не имеет значения, как мы оказались в таком положении и нравится оно нам или нет. Необходимо принять все как есть и спланировать свое поведение так, чтобы остаться в живых. Если мы будем сидеть сложа руки и ждать, пока вернутся зардалу, ничего хорошего не выйдет. Они обнаружат, что мы ни о чем полезном для них с Посредником не договорились, и истребят нас.

— Но что же нам делать? — Дари чувствовала, что Ребка ни на йоту не разделяет ее беспокойства. Он был холоден и рассудителен, словно здесь шло обсуждение условий посадки на Опал. — Зардалу могут вернуться в любой момент.

— Могут, и, вероятно, так и сделают. — Ребка окинул оценивающим взглядом каждого члена группы. — Итак, давайте подытожим, что у нас есть.

— Правильно! — сказал Ненда. — А потом произведем небольшую рекогносцировку и посмотрим, где они и что делают. У меня есть в этом опыт. У Ат тоже. Талли расскажет, где их искать.

— Они такие большие и сильные… — Дари почувствовала, что ей тяжело высказывать вслух свои мысли, поскольку одно воспоминание о зардалу бросало ее в дрожь. И ей вовсе не нравился взгляд Ненды — странная смесь злости и удовольствия.

— А что даст наблюдение за ними? — продолжила она. — Это не сделает их слабее, а нас сильнее.

— Неверно. — Ненда бросил на нее сердитый взгляд. — Информация — это сила, дорогуша. Мы малость подсмотрим за ними, а потом вернемся и выложим все, что у нас есть, и что мы знаем. Затем быстро нападем на них. Так что держитесь, зардалу! Готов спорить — этого они меньше всего ожидают.

Дари тоже менее всего этого ожидала. Выложим — что? У них не было ничего — даже информации. Все козыри у зардалу: сила, численность, беспощадность, пленники.

Но глядя на выражения лиц Ханса Ребки и Луиса Ненды, она поняла, что ее мнение здесь в расчет не принимается.

24

— Вы когда-нибудь видели рождение человека, я имею в виду нормальные роды, а не в баке или через животное-заменитель? — Берди Келли говорил шепотом.

Джулиус Грэйвз не стал отвечать вслух, полагая, что его кивок виден даже при таком слабом освещении.

— Мне-то пришлось повидать, — тихо продолжал Берди. — Десятки раз, на Опале. Ужасно мучительный для матери процесс, даже если все идет прекрасно. Вот когда начинаешь радоваться, что ты мужчина. Позже, женщины, конечно, счастливы, когда держат в руках ребенка, — это видно по их лицам. Но это не делает роды менее болезненными и не облегчает их. А что касается этих тварей… — Он покачал головой.

Двое людей сидели в углу комнаты. Ж'мерлия находился в нескольких метрах поодаль вместе с Каллик. Время от времени они тихо пересвистывались и перещелкивались друг с другом, но большей частью внимание Каллик было приковано к зардалу.

Четырнадцать массивных тел распростерлись на полу между ними и единственным выходом. Иногда кто-нибудь из зардалу лениво поглядывал в сторону Грэйвза и Келли, а затем огромный глаз снова закрывался; казалось, они почти не замечают присутствия людей. Естественно, они и не думали беспокоиться о том, что кто-то из этой группы способен бежать.

Зардалу говорили между собой на своем языке, который для Берди звучал точно так же, как речь Каллик. Стивен Грэйвз заверил его, что это всего лишь иллюзия. Голосовые связки зардалу просто воспроизводили набор частот и фрикативных звуков, аналогичный тем, что издают хайменопты; или, что еще больше похоже на правду, много столетий тому назад хайменопты научились говорить так, чтобы хозяева их понимали.

Но не их речь привлекла внимание Берди. Пока зардалу говорили, ели или просто лежали, они рожали. Все проходило быстро, просто и без подготовки.

Берди и Джулиус Грэйвз наблюдали весь процесс, в то время как Стивен Грэйвз записывал его в свою объемистую память, на тот случай — крайне маловероятный, как думалось Берди, — когда он сможет пополнить этой информацией центральные банки данных Четвертого Альянса. Сюда же Стивен вставил свое наблюдение, что зардалу предпочитают низкий уровень освещенности. Этот вывод он сделал на том основании, что они избрали для лагеря самую темную комнату из тех, где стояли пищевые синтезаторы.

Стивен не искал подтверждения своим мыслям о зардалу у Каллик, считая ее ненадежной. Все видели, что произошло с ней, когда впервые появились эти гигантские сухопутные головоногие. То, как она вела себя тогда и теперь, никак не позволяло на нее рассчитывать. При виде своих древних повелителей Каллик рухнула на пол и поползла к ним на животе, не смея взглянуть вверх ни одним из своих многочисленных черных глаз.

Зардалу восприняли ее услужливость как само собой разумеющуюся. Владелица сломала ей лапку лишь для того, чтобы подтвердить свое господство; Каллик при этом даже не пыталась сопротивляться. Так же, как и Луис Ненда, зардалу, наверняка, прекрасно знали, что для хайменоптки потеря конечности не является серьезной травмой.

За то время, пока Грэйвз и Келли вели наблюдение, начали рожать еще трое зардалу. Первым признаком служила ритмическая пульсация выпуклости на одной из сумок. Менее чем через пять минут после этого из сумки показывался округлый конус, похожий на кончик бледно-голубой раковины. В считанные мгновения он выдвигался из сумки.

Сначала Берди думал, что этот наконечник — голова новорожденного. Свою ошибку он понял позже, когда конус начал раздуваться и, наконец, раскрылся. Из него появился предмет по форме и цвету напоминающий недозрелый абрикос. Берди изумился как никогда. Он ожидал, что все, имеющее отношение к зардалу, начиная с глаз и кончая кончиками щупалец, должно иметь синеватый оттенок.