Искры и тени - Дорофея Ларичева

На «Пионере» Дора активно знакомилась с техниками и механиками всех мастей, выспрашивала детали, часами изводила себя медитациями, силясь докопаться до памяти Дельты, выбрать из нее все касающееся установки ретросдвига. Кажется, что-то даже начинало получаться.

Отец верно подметил, она искала любые лазейки назад, расспрашивала всех людей хоть с каким-то явным даром. Но те, кто признался, что некогда пересекал границы миров, ничем не могли помочь девушке. И она им верила.

Крошечная бусинка Нибиру в иллюминаторе росла и наливалась синевой с каждым днем. Все, что досталось Доре от Дельты, ликовало, рвалось туда, мечтая покорять новые земли. А юная Иванова проклинала собственный авантюризм, давнее желание сменить уютную Землю-56 на мир Первых Пилигримов, то, что купилась на посулы Роберта. Звезды услышали ее желание и жестоко пошутили, забросили сюда.

Но Дора не позволяла себе опускать руки, нашла работу в компьютерном центре мелким техником.

– Дорка!

Усатый программист с рыхлой бледной кожей заглянул в ее уголок между ящиками, громоздящимися почти до потолка.

Девушка просиживала там по шесть часов на дню, ковырялась в электросхемах простеньких, похожих на пауков роботов размером не больше кошки. Всего-то и надо было, что свинтить сверху крышку и переключить по заранее распечатанной схеме провода, ввести несколько команд на миниатюрном дисплее и сменить пару плат памяти. Чего ждать от фабричных роботов после таких манипуляций, Дора не ведала. Но «обогащала внутренний мир» как минимум двумстам «паукам» в день.

– Дорка, – повторил программист. Девушка все время забывала его длинное заковыристое финское имя, поэтому звала просто Кузей. – Тебя капитан просит на мостик.

Просит!

Отец ждал от дочери взрыва, споров, а получил лишь молчаливую попытку свести общение к минимуму и потому грозился рассказать все капитану. Значит, не просто угрожал. Что ж, ей ли бояться Теней и Вестников?

Она выбралась в длинный коридор, точно выточенный из белого мрамора, поднялась на гравитационной платформе в длинную галерею залов для отдыха и занятий спортом, добралась до следующего лифта. Она не уставала поражаться красоте оформления общих помещений, хотя ненужные здесь камень и дерево заменял многофункциональный пластик.

Вот и знакомое помещение с прозрачной стеной. Спиной к девушке у стекла (или все-таки у экрана?) стоял высокий человек с земным именем Ронг Ван и неотрывно смотрел на набухающий золотом солнечный диск, на синюю бусинку Нибиру.

– Своим желанием оставить нас ты ослабляешь мое влияние. Ты медиум и невольно будишь в других сомнения.

Он не торопился оборачиваться. Но Дора, вернее, Дарья Фелисия помнила – чтобы видеть, Вестникам глаза не нужны. На светло-зеленых свободных одеждах, длинных, точно ряса священника, мерцали разноцветные искорки.

– Спасибо, что цените мнение экипажа и прислушиваетесь к моему отцу!

Поражаясь собственной решимости, Дорофея прошла в комнату, уселась на красный диван рядом с круглым белым столиком, выбрала из хрустальной вазы самое крупное яблоко и впилась в него зубами.

– Я не напрашивалась в члены экипажа, – прожевав кусочек, не выдержала она, ибо капитан молчал, медитировал, разглядывая светило.

– Я посоветовал твоим родителям забрать твое тело из хранилища мигрантов. Я бы мог вернуть тебя назад прямо сейчас даже в этом теле. И тогда бы ты мучилась неизвестностью до конца дней: что же там, на двойнике Земли? – Он определенно смотрел на планету. – Это было бы достойным наказанием.

Вернуть? Сейчас? Вот отсюда? Он вправду может? К Лансу Машке, к ее родителям, таким, о которых она всегда мечтала!

– Ты сомневаешься. – Он не спрашивал, знал. – Пилигримами просто так не становятся. Ими становятся только те, кто слышит ЗОВ неизведанного, кто задыхается от любопытства. И никакая Дарья Фелисия в этом не виновата. – Он читал ее мысли. – Это твое – искать и находить. Людям нужны герои и легенды. И поэтому ты ступишь на поверхность планеты, увидишь мир, который я им подарил. И тогда можешь отправляться, куда пожелаешь. Если захочешь.

– Ты везешь их, чтобы призвать в их тела древних, да, Вестник?

Она всячески старалась донести эту мысль до пилигримов из экспедиции, но те не верили, слепо следовали за капитаном, высмеивали ее.

– Я Первый, как ты нас называешь, пилигрим.

Он обернулся.

Лицо капитана изменилось.

Нижняя челюсть стала массивней и вытянулась вперед, как у первобытных людей на картинке в учебнике истории. Лоб стал скошенным, надбровные дуги тяжелыми оглоблями нависли над вытянутыми к вискам глазами. Макушка, наоборот, удлинилась. Ноздри на широком приплюснутом носу трепетали при каждом вдохе. Не играй Дора в столько макросетевых игр с монстрами, упырями, вурдалаками и прочей реалистично прорисованной нечистью, наверное, испугалась бы. А так – отметила про себя, что Альфа был страшней.

Внутри девушки восторженно потирал лапки неугомонный паразит – любопытство; рвался с вопросами – выведать, выспросить, разузнать. Но Дора боялась, что другого шанса спастись у нее не будет.

– Верните меня назад. Сейчас!

– Я обещал твоему отцу, что ты ступишь на поверхность Нибиру а экипажу я не вру.

– И благополучно превратишь их в оболочки для сородичей? – съязвила Дора. – Или в рабов, если твоя родня возвратилась в отчий дом?

– Хорошо, медиум. – Первый, похоже, забавлялся. – Я покажу тебе нашу историю. Это станет частью твоей легенды. Если донесешь ее до Земли-56.

Он переместился на столик напротив Доры, свалив на пол вазу. Персики, яблоки и абрикосы яркими шарами раскатились по полу.

Чтобы смотреть в глаза капитана, девушке пришлось запрокинуть голову.

Странно довериться тому, кто способен в мановение ока стереть с лица планеты города и страны, но Дорофее было нечего терять, и это придавало ей дерзости. Она смело взглянула в бутылочно-зеленые глазищи и почувствовала, что падает глубоко-глубоко в бездонную пропасть.

С падением приходили видения – смазанные или, наоборот, пугающе-яркие. И постепенно перед девушкой вырисовывалась история Первых.

Мимо Доры проносились скальные города на островах среди ярко-синего океана, кричали чайки, шелестели густые сады на сотнях мелких и крупных островов.

– Тебе нравится Нибиру?

Капитан парил за ее спиной бесплотным призраком. И сама Дорофея сейчас была легче дуновения ветра, с интересом следила, как на ее глазах строились головокружительной красоты поселения, уносились к планетам и звездам космические корабли.

– Нам с детства внушали, что самое главное в жизни – это познать, как устроен мир, – продолжал ее спутник.

Дора крутила головой по сторонам, спускалась вслед за проводником в океанские бездны, где жили сородичи капитана, способные дышать под водой.

– Нас гнала вперед единая религия познания мира, – продолжал он отстраненным тоном, точно телеведущий. – С детства мы стремились постичь каждый атом мира, и мир охотно раскрывал нам таинственные секреты. С каждым поколением загадок не становилось меньше, но мы находили к ним все более сложные отгадки. – В голосе прозвучала грусть. – И однажды изобрели новый маршрут путешествий – сквозь тонкую грань миров.

Целые вселенные, целые бездны возможностей и вариантов развития разумных существ так захватили жителей Нибиру что они на время позабыли о космосе, о развитии собственного мира, мигрировали целыми семьями. Тогда-то и появился «межпространственный» туризм. Как интересно отправить пилигримов за новыми знаниями и подглядывать через дырочку за их жизнью!

Больше столетия вся планета наслаждалась подобными реалити-шоу А потом выяснилось, что вернувшиеся домой странники обрели новые таланты. Те, кто сменил с десяток и более жизней, постепенно взяли власть на родной планете в свои руки. Они не умирали, но лишь захватывали новые тела, продляя существование.

– Я был в их числе, – с гордостью продолжал капитан. – Я прожил четыреста шестьдесят лет, мигрировал более двадцати раз.

Дора очутилась в его доме. Несколько уровней со вкусом обставленных пещер, в которых стены покрывали мозаики из ярких мелких самоцветов. Над ними почти воздушные три этажа из сверкающего на солнце камня, тончайшие арки, барельефы на стенах, изящные статуи у входов. Дора чувствовала под ногами нагретые солнцем мощеные дорожки, ощущала на коже влажное дыхание океана. А вокруг шелестели листвой сады, били фонтаны. На крышах и вычурных арках соседних домов кричали чайки…

О чем-то таком рассказывал Орэф. О чем-то подобном тосковали все пилигримы. Да она сама мечтала просыпаться под шум волн, шла к озеру Бездонному за утешением и спокойствием.

– Слушай, круто вы тут жили! – оценила девушка. – После Земли-1 на месте родителей я бы сама рвалась сюда. Но, побывав в Барске, уже не хочу.