Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - Николай Коняев

Отслужив молебен, молодой священник рассказал о подвиге святого князя Александра Невского, защищавшего родную землю, и сказал, что святость удел не только подвижников, но и князей-военачальников и рядовых воинов.

— Сколько из тех тысяч русских воинов, которых я видел тогда и думал, что им суждено стяжать себе святость на поле брани, — рассказывал он, — стяжали ее, наверно, на путях мученичества и подвижничества в лагерях и тюрьмах.

Еще, вспоминал протоиерей Александр Киселев, было острое ощущение, что ничего не изменилось.

По мере того как военные дела Германии ухудшались, сознание своих ошибок все больше распространялось не только в военной, но и в партийной среде. Однако оно шло крайне медленно, «как бы насилуя фактическим положением вещей горделивое сознание» высокопоставленных партийцев.

Время уходило быстрее, чем совершалось преображение.

Свидетельство этому — встреча Власова и Жиленкова с министром пропаганды доктором И. Геббельсом 1 марта 1945 года.

Сохранилась фотография.

Генерал Власов, генерал Жиленков, офицер для связи с СС доктор Эрхард Крэгер и доктор Геббельс.

Лицо Власова, как всегда, хмурое, сосредоточенное.

При этой встрече Геббельс обещал оказать материальную помощь для усиления пропагандистской работы. Потом он решил подбодрить гостей и начал рассказывать, что скоро германское командование применит новый вид оружия, и тогда часы Красной армии будут сочтены.

Коснулись особенностей личности Иосифа Виссарионовича Сталина и секретов его военных побед. Андрей Андреевич Власов объяснял их прежде всего размахом и гибкостью большевистской пропаганды.

— Мне непонятно, почему Гитлер отклоняет главнейшего и единственного союзника, который помог бы ему победить Сталина, русский народ, и ищет помощи у бессильных карликов! — сказал Власов. — Вы до сих пор думаете, что национальная Россия, защищая свои интересы, может стать угрозой для вас и для всей Европы. При этом вы не понимаете, что коммунистическая Россия выступает в защиту не русских, а интернациональных, охватывающих весь мир интересов коммунистической чумы. Вот где надо ощутить общую опасность! Могут немцы это понять?

Доктор Эрхард Крэгер покачал головой, услышав эти слова, но перевел их. Геббельс ответил, что с самого начала выступал за Русское освободительное движение и напомнил, что еще в 1942 году он высоко оценил талант Мелетия Зыкова, но сделано было далеко не все, что возможно.

— В нашей восточной политике мы могли бы достичь очень многого, если бы еще в 1941 и 1942 годах действовали в соответствии с принципами, за которые ратуете вы, господин генерал.

Была затронута и еврейская тема.

«Сталин правит в России, пользуясь диктаторскими полномочиями, — говорит Власов. Он пытается использовать в своих целях евреев, а евреи пытаются использовать его в своих, — записал потом в дневнике Геббельс. — Когда Власов заявляет, что Сталин — самый ненавистный человек в России, то это, конечно, говорится ради собственного оправдания».

В конце беседы Геббельс внимательно посмотрел на гостей и сказал, то ли спрашивая, то ли утверждая:

— Ваше движение ведь всегда можно и прикрыть, если члены КОНРа надумают повернуть против Г ермании.

— Разрешите задать вам вопрос, — спросил тогда Жиленков. — Кто открыл Америку?

— Колумб… — ответил Геббельс.

— Вот в этом и дело, господин министр, — проговорил Жиленков. — Колумб открыл Америку. И Америка существует. Попробуйте, господин министр, закрыть ее. Ничего не получится. Тожеис Русским освободительным движением. Можно было помешать открытию КОНРа, но закрыть? Не удастся.

И снова доктор Крэгер в ужасе закатил глаза, но Геббельс не рассердился.

— Да! — улыбнулся он. — Времена изменились.

На этом и закончился прием.

«Генерал Власов в высшей степени интеллигентный и энергичный русский военачальник; он произвел на меня очень глубокое впечатление, — записал в дневнике Геббельс. — Замечательная голова. Беседа с генералом Власовым подействовала на меня очень ободряюще».

«Никаких других установок мы от Геббельса не получили и мало верили в его обещания», — сказал, вспоминая об этой встрече, Жиленков.

Русская освободительная армия долгое время предназначалась исключительно для «пропагандного употребления». Теперь и Комитет освобождения народов России, и Русская освободительная армия оказались вовлечены в бюрократическое употребление.

Реквизировали под учреждения власовской армии еще несколько домов на Кибиц Вег, и на этом дело затормозилось.

«Уже сейчас можно сказать, что Красной армии будут противостоять такие войска, которые ни в техническом отношении, ни в военной выучке не будут уступать, а морально они будут ее, несомненно, превосходить, потому что бойцы и офицеры Вооруженных сил освобождения народов России идут в бой во имя великой идеи освобождения России от большевизма, во имя счастья своих народов, — писал в газете КОНР „Воля народа“ от 18 ноября 1944 генерал Трухин. — Сейчас уже можно сообщить, что Вооруженные силы освобождения народов России будут вполне самостоятельны, подчинены Главнокомандующему генерал-лейтенанту А.А. Власову и будут иметь в своем составе все рода войск, необходимые для ведения современной войны, и вооружение по последнему слову техники».

Но это не соответствовало истине.

Назначение на офицерские должно сти осуществлялось генерал-инспектором «восточных» войск Кестрингом по согласованию с управлением кадров Вермахта. Вермахт предо ставлял и оружие. Политику формирования и использования Вооруженных сил КОНРа определял рейхсфюрер СС Гиммлер.

Это по его решению ядром 1-й дивизии РОА стала расформированная после подавления Варшавского восстания бригада Каминского, которая 5 августа 1944 года устроила настоящую резню в варшавском районе Охота. 15 тысяч мирных жителей, в числе которых были и немцы, пали от рук карателей. Каминский был тогда арестован, предан военному суду и расстрелян.

Сохранился рассказ очевидца, описавшего появление каминцев в Мюнзингене.

«Из вагонов высыпала дикая орда вооруженных и невооруженных, одетых в разномастную форму людей. Среди них были женщины, увешенные украшениями, а офицеры, которые были распущены также, как и большинство солдат, имели по три, четыре, пять пар часов на руках».

— Бандиты, грабители, воры… — сказал тогда Буняченко немецкому офицеру, сопровождавшему каминцев. — Вы дали мне то, чем сами уже не можете воспользоваться.

Тут самое время рассказать о генерале Сергее Кузьмиче Буняченко, благодаря энергии которого и была к середине февраля 1945 года укомплектована наконец 1-я дивизия РОА.

Сергей Кузьмич был погодком генерала Власова, но в чинах сильно отстал от него, хотя и стал командиром дивизии даже раньше Власова.

Был Буняченко горяч и решителен.

В сентябре 1942 года его уже приговорили к расстрелу, когда, командуя 389-й стрелковой дивизией, занимавшей оборону на Тереке, он, не сообразуясь с обстановкой, разрушил железнодорожное полотно на участке Моздок — Червленая и создал угрозу окружения 9-й армии и всей группировки.

Расстрел заменили десятью годами заключения и предоставили возможность отбывать наказание в действующей армии. Опасаясь быть арестованным вторично, 17 декабря 1942 года полковник Буняченко перешел на сторону немцев. Был он офицером связи при 7-й армии во Франции, там же занимался преподавательской работой и инспектировал части, находившиеся на охране «Атлантического вала».

Немцы не скупились на награды.

Буняченко был награжден двумя бронзовыми медалями, одной серебряной медалью и Железным крестом II степени. Власов ввел Буняченко в КОНР, выхлопотал звание генерал-майора и назначил командиром 1-й дивизии РОА.

Дивизию Сергей Кузьмич формировал, как и положено упертому хохлу. Босой — у него началось воспаление вен на ногах! — он сидел в вылинявшей майке за письменным столом в бараке, пил водку, закусывая салом, и монотонно, часами вколачивал в голову немецкого координатора, полковника Г ерре:

— Оружия нет! Дивизия не может воевать без винтовок. Чтобы воевать, солдату необходимы штаны! Штанов нет. Чтобы идти в атаку, боец должен быть обут. А где обувь? Где каски? Где орудия?

Напомним, что в конце 1944 года Гитлер готовил операцию «Кондор».

Чтобы остановить англо-американское наступление, комплектовалась мощная, включавшая 28 (из них девять танковых) дивизий, группировка. Все, что выпускала немецкая военная промышленность, шло на ее обеспечение.

Тем не менее Буняченко удалось невозможное.

Его дивизия, которую — где и как использовать? — пока было не решено, оказалась вооружена лучше, чем немецкие дивизии, уходившие в бой. Сам Сергей Кузьмич с гордостью говорил об этом на московском процессе: