Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В итоге астрофизик по образованию в течение 10 лет — с 1980 по 1990 год — трудится в Институте государства и права АН СССР, пройдя путь от младшего до старшего научного сотрудника, защищает кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию по теме «Компьютерное право». 17 мая 1990 года Юрий Батурин становится консультантом помощника президента СССР. Он соавтор первого в нашей стране закона о свободе печати (1990), а затем и российского закона «О средствах массовой информации» (1991). После того как СССР рухнул и власть в стране перешла к президенту Ельцину, пошел на повышение и Юрий Михайлович — теперь он уже помощник президента Российской Федерации по правовым вопросам, а с 1994 года — помощник президента Российской Федерации по национальной безопасности, руководитель Комиссии по высшим воинским должностям, высшим воинским званиям и высшим специальным званиям. По существу — комиссии по люстрации, которой по большому счету в России так и не случилось, несмотря на то, что её яростно добивались правозащитники вроде Сергея Ковалёва. Но вот кому мы обязаны, что органы безопасности полностью не разогнали — Ельцину или Батурину? А может быть Юмашеву или Березовскому?
С 1996 по 1998 год, когда главой администрации Ельцина становится Валентин Юмашев, Юрий Батурин продолжает работать помощником президента Российской Федерации. Но накануне дефолта, 13 августа 1998 года, он внезапно покидает администрацию президента и отправляется в свой первый космический полет, к которому готовился с 1997 года, на орбитальную станцию «Мир» на корабле «Союз ТМ-28». После возвращения, 1 июня 2000 года, Юрий Михайлович назначается заместителем командира отряда космонавтов РГНИИ ЦПК им. Ю.А. Гагарина по научно-исследовательской и испытательной работе. Это первый случай назначения гражданского лица на административную должность в военном отряде космонавтов, каковым является отряд ЦПК.
Свой второй полет Юрий Батурин совершает в 2001 году на космическом корабле «Союз ТМ-32». Это была первая экспедиция, в которой принял участие космический турист — американский предприниматель и мультимиллионер итальянского происхождения Деннис Тито, который по возвращении на Землю заявил: «Это величайшее приключение в моей жизни. Я побывал на небесах и парил, как ангел, глядя вниз на Землю. Знал, что это будет рискованное приключение, и готовился к худшему. Однако все шесть дней я испытывал эйфорию».
В 2005 году Юрий Михайлович Батурин, который владеет английским, шведским, японским, французским, немецким и сербохорватским языками, опубликовал книгу о своем отце «Досье разведчика: опыт реконструкции судьбы». «Честно говоря, я не думал, что буду когда-нибудь писать книгу об отце, понимая всю секретность данных о более чем половине его жизни, — сказал Юрий Михайлович на встрече в Ассоциации ветеранов внешней разведки. — Однако он сам написал несколько автобиографий в разные годы — в том числе одну подробную на 15 страницах в последние годы своей жизни для меня и моего брата. Я добавил туда некоторые дополнительные сведения — а было их очень мало. Но, по счастью, еще школьником, учась в 9—10 классах, я записывал рассказы отца. Особенно в то время, когда мы вместе смотрели премьеру фильма “Семнадцать мгновений весны”. Этот фильм консультировал Михаил Иванович Филоненко, хороший друг отца. Кстати, именно отец готовил Филоненко к латиноамериканской командировке. А когда Филоненко вернулся, то его пригласили консультировать фильм “Семнадцать мгновений весны”. Кстати, жена и боевой товарищ Михаила Ивановича Филоненко — Анна Фёдоровна Филоненко-Камаева — послужила прототипом радистки Кэт. Отец же отказался быть консультантом, потому что считал, что, подписав расписку о неразглашении, он не имеет право никому и никогда рассказывать что-либо из своей жизни. Фотографироваться он тоже не любил — он делал фотографии только в фотоателье КГБ СССР на документы. Очень хорошо помню, как во время просмотра фильма он говорил: “А вот так быть не может!” Нередко мы ходили в гости к Филоненко, которые жили на проспекте Мира. Я очень хорошо помню и Михаила Ивановича, и Анну Фёдоровну. Бывало, я записывал рассказы отца о них, а иногда и о нем самом. И постепенно я начал добавлять эти записи к той его автобиографии, которую он написал для нас с братом. Вначале этого было мало — но в 2000 году часть архивных данных рассекретили. Вышел сборник Кабинета истории внешней разведки, в котором уже было что-то и об отце. После этого мне позвонили из издательства “Молодая Гвардия” и попросили написать книгу о нём. Я обратился в СВР с просьбой предоставить мне документы, и мне предоставили большую подборку соответствующих материалов. А пограничники просто разрешили мне приходить в Центральный пограничный архив ФСБ России в Пушкино, где я день за днем знакомился с делами. И по мере того, как я сидел и читал все эти бумаги — я проживал жизнь своего отца. Но самую большую помощь мне оказал Сергей Вадимович Степашин, директор ФСК, затем ФСБ, затем министр юстиции, министр внутренних дел, Председатель Правительства России и с 2000 года — председатель Счётной палаты Российской Федерации. Он дал мне возможность ознакомиться с личным делом моего отца. Это было что-то невероятное: я сел за стол, передо мной эта папка — и я не мог открыть первую страницу. И я понял, почему — ведь я прочитаю там много такого, о чем сам отец не знал. Я спрашивал себя: а захотел бы он, чтобы кто-то прочитал это? Но я все же начал читать и постепенно проживал его жизнь. Вот так родилась эта книга, в которой речь идет не только об отце, но и о людях, о поколении, с которым он работал. Ведь всё, что он делал, он
