Срочно требуется царь - Светлана Багдерина

— Вот, например, Спиря мог бы тебя повалить одной левой, — согласно поддакнула Сенька. — Но это ведь не значит, что из него получится лучший царь, чем из тебя.

Иван открыл, закрыл, и снова открыл рот и захлопал белесыми ресницами, растерянно соображая, комплимент ему только что сказала родная супружница, или наоборот, но вдруг замер с разинутым ртом и вытаращенными глазами.

— Что?..

— Что случилось?..

— Ваше высочество?..

— Вань, я же пошутила, хоть это и правда!..

— Иван?..

Иванушка моргнул раз, другой, третий, выдохнул медленно, расплылся в лучезарной улыбке, обвел глазами застывших от волнения друзей и проговорил:

— Я. Придумал.

— Что?..

— Что надо делать. Чтобы на троне оказался действительно самый заботливый, самый добрый, самый ответственный, честный, умный…Ну, из того, что имеем, конечно…

— Что, ваше царственное высочество?

— Давайте пока отправим баронов и графа по домам, а потом я вам всё с самого начала расскажу, — заговорщицким шепотом сообщил царевич и сгреб друзей и жену в одну тесную заинтригованную кучку. — Вы не поверите, но видел я в подвале городской управы одну книгу…

— Ну, почему же не поверим, — попыталась и не смогла скрыть непроизвольную улыбку Сенька.

Отправить по домам гостей, претендующих на роль хозяев, неожиданно для лукоморцев получилось в буквальном смысле.

Сначала высокородные костеи, не спуская убийственных взглядов с конкурентов, наотрез отказались покидать вожделенный дворец, но вдруг Кондрату пришла в голову удачная идея, и он спросил, не было ли у их предков в Постоле домов. Конечно, дом, даже на три-четыре этажа, это не царский дворец, но зато там господа аристократы будут чувствовать себя… ну, как дома.

Господа аристократы задумчиво проглотили зарождающиеся возражения, переглянулись — сначала внутри фракций, потом с противниками, и вдруг согласились. Иметь надежный оплот, где тебя не смогут подслушать, подглядеть, подставить ножку или плюнуть в твой жюльен было и впрямь идеей замечательной.

Иван, окрыленный удивительной покладистостью костейских дворян и проникающийся с каждой прошедшей минутой надеждой на благоприятный для страны исход нашествия кандидатов в монархи, раскланивался, провожая ночных визитеров в близкий путь, гвардейцы и Находка пытались разобраться во дворе, где чья заспанная свита и кони, и всё было чинно и благостно, как вдруг Сеньку как за язык кто-то дернул:

— А, ежели не секрет, ваши светлости, что ж вы раньше-то не появились, когда Костея только уходили? Что сейчас-то изменилось?

Бароны заулыбались, будто услышав забавную шутку, а граф, изящно прикрывая рот кружевным платочком, залился всхлипывающим смехом:

— Ваше высочество… ох, не могу… ох, уморили… У вас потрясающее чувство юмора… «Что изменилось»… ох, насмешили…

— Изменился ландшафт Верхнего Постола, если вы понимаете, что я имею в виду, — гулко подержал его Жермон. — А конкретнее — место, где раньше был дом виконтов Изаров, захваченный позже мерзавцем Вранежем.

— А еще, ходят слухи, будто в лесах… — начал было, но тут же прикусил язык и настороженно зыркнул на других барон Карбуран.

— Да договаривайте, барон, договаривайте, — тонко усмехнулся бескровными губами из густой черной бороды Дрягва. — Мы все об этом знаем. Царство Костей само по себе и Царство Костей с золотыми, серебряными и бронзовыми рудниками — это две большие разницы. За это стоит и побороться.

Претенденты натянуто рассмеялись, рассматривая друг друга с добродушным прищуром, словно из-за приклада арбалета с оптическим прицелом, царевна медленно кивнула, и запоздавшие кандидаты в монархи, махнув лукоморцам на прощанье, помчались в город на розыски фамильных пенатов.

В темноте, за спиной у Сеньки, неподвижно белело страдальчески-изумленное лицо Иванушки.

— Сеня, смотри, что я нашел! — донеслось приглушенное пылью, книгами и благоговением из дебрей подвала.

— Что? — отозвалась Серафима, утирая холодной рукой с пыльного лица липкие паутинные кружева, незаметно спустившиеся со свода.

Третий час сидения на стремянке в обществе замшелых фолиантов, покрытых старой пылью как суперобложкой, часто написанных на непонятном языке или, что еще хуже, с непонятной целью, заставил нейтральное «что?» прозвучать несколько более раздраженно и капризно, чем она хотела.

Но Иванушка, кажется, не обратил на это внимания.

— Ты не поверишь! Я нашел! Это громадный том, точно, как я и запомнил, только маленько не там, где мне казалось… И называется он — угадай, как?..

Царевна честно задумалась и предположила:

— «Трактат о тотальном, безусловном и абсолютном невмешательстве во внутренние дела иностранных государств?»

Иван обиженно хмыкнул и пробормотал нечто неопределенное, светильник его закачался и начал снижаться и перемещаться к ней.

— Вот, смотри! — скоро оказался он у подножия ее стремянки. — «Сугубо научный труд о тысяче ста одиннадцати способов проведения конкурсов на все случаи общественно-политической жизни»! Тут даже есть специальный раздел о том, какие испытания надо организовать, чтобы правильно выбрать царя! То, что надо! Читай!..

И он торжествующе распахнул пухлый фолиант перед ее носом и ткнул пальцем в первый абзац под замысловато-нечитабельным заголовком, запутавшимся в вензелях и росчерках как сороконожка в кудели.

— «Дефиле в купальниках должно проводиться в хорошо протопленном помещении, дабы пупырышки не портили эстетического вида телес…» — послушно начала читать вслух Серафима.

— Что?!.. Где?!.. Ой… Это не то, не то!.. — переполошился Иванушка и стремительно залистал ломкие страницы, вызывая к жизни пыльные бури общекнижного масштаба.

Наконец, он нашел нужную, снова ткнул пальцем в равно неразборчивый, но очень красивый заголовок и начал читать уже сам, продираясь сквозь замысловатое построение вступительной фразы:

— «Дабы из множества претендентов выбрать достойного правителя державы, который бы стал ея народу отцом заботливым и строгим, и избежать при этом кровопролития, гражданской войны и интриг подковерных, для блага государства зело вредоносных, надобно всем людям добрым показать, что дворянин, на престол всходящий, есть наилучший кандидат на должность сию, и никакие прочие с ним сравниться не могут, и что коронование его есть наивысшее благо для всей страны и всего ея народа…»

Далее книга настоятельно советовала венчать на царствие исключительно персону благородного происхождения, добродетельную, к телесным и духовным нуждам подданных внимательную, умственным развитием выше среднего, а также здоровья крепкого и ликом приятную, дабы недоброжелатели прозвищ срамных не давали и в куплетах на политическую тему на дешевые приемы не рассчитывали.

— Хм… Четыре испытания… — задумчиво помяла подбородок Серафима, когда Иванушка закончил чтение краткого описания царского конкурса. — А они на такое количество согласятся? Да еще тут жюри собирать, очки распределять… Это ж сколько очков…Ты подумай только…

Иванушка рекомендацию принял и в самом деле задумался.

— Может, мы среди них будем что-нибудь другое распределять? — осенило, наконец, его.

— А что другое? — нахмурилась Сенька.

— Н-ну… — нерешительно пожал плечами царевич. — Как насчет слуховых аппаратов? Или костылей?

— Как-то всё это сложно, субъективно и непривычно, — вздохнула Серафима. — Не знаю, как ты, а лично я никогда не слышала, чтобы где-нибудь правителя державы таким замысловатым способом избирали. Турнир, кинжал, стакан яду, векселя к оплате — старые добрые прижившиеся способы осчастливить новым монархом любую страну. Если бы этот… конкурс… был такой уж хорошей идеей, то уж, поди, их бы применяли сплошь да рядом!

— Но это ведь действительно хорошая идея! — не отрывая глаз от книжных строчек, горячо возразил Иванушка. — Гораздо лучше, чем копье в глаз, кинжал в бок, яд в мороженом или долговая яма! По-крайней мере, с точки зрения проигравших.

— Зато, с точки зрения выигравшего, копье в мороженом, или как ты там выразился, безопаснее, — хладнокровно и уверено возразила царевна. — Потому что, если неудачники вдруг не согласятся с результатом, то кровопролития, гражданской войны и тех самых интриг подковерных, которых автор этого творения так хочет избежать, точно не миновать!

Иван грустно вздохнул, признавая правоту супруги, почесал пыльным рукавом кафтана переносицу, отчего ему сразу захотелось чихнуть, но тут его озарила блестящая мысль, и весь чих пропал сам по себе.

Он хитро прищурился на Серафиму и с довольной улыбкой заявил:

— А мы заставим их поклясться, что они безоговорочно признают победителя своим царем!