Илинара. Драготариус - Елена Шмидт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Таисия, несколько раз позвав его и не получив ответа, выползла из-под тела, привалившего вход, и увидела его раны, она думала, что свихнётся. Мужчина был без сознания. Временно помогла аптечка, с которой Таисия никогда не расставалась. Но вскоре все перевязочные материалы пропитались кровью, а у неё не было даже воды. На ноге зияла развороченная рана. Женщина боялась, что там вообще повреждено сухожилие, и он теперь не сможет ходить.
Она жутко перепугалась, когда из-за камня вышли трое здоровых мужиков, накрытые с головой тонкой тёмно-серебристой металлической кольчугой, с мечами и чем-то наподобие луков за спинами. На лицах жуткие маски, закрывающие до глаз. Они остановились напротив, и Таисия стала шарить по телу Бёрна руками, стараясь найти хотя бы нож. «Вот же дура, — лихорадочно думала она, — вот чтобы сразу не поискать оружие и не положить под руку».
Они молча рассматривали их, и Таисия решилась, стала просить о помощи. Она даже сейчас не могла объяснить, почему ей вдруг показалось, что в глазах одного мелькнуло сочувствие. Дрогатары согласились, но с одним условиям. Вернуться к своим или уйти из поселения они больше не смогут. Такова цена. Таисия побледнела. Переводила ошеломлённый взгляд с неприветливых лиц мужчин на бессознательного Бёрна.
— Почему? — прошептала побледневшими губами.
— Только так и не как иначе, — произнёс один из драготар. Женщина поняла, что он в троице за главного. — Иначе мы не будем помогать и просто уйдём. Выбирайте.
От нереальности происходящего Таисия прокусила себе губу, и по подбородку побежала струйка крови. Ей сейчас предстояло решить, останется Бёрн жить или умрёт у неё на руках. И увидит ли она когда-нибудь своих детей? Выбирать надо было быстро. Или дети, или любимый? А если он умрёт, то сможет ли она жить, зная, что могла спасти его и не стала? Поняла, что нет. И женщина кивнула, борясь с рыданиями. «Я придумаю, — билась молоточком в голове мысль, — я что-нибудь обязательно придумаю». Только это спасло её от того, чтобы не свихнуться в ближайшее время, от одного только воспоминания, что она никогда не увидит своих детей.
Вот тогда она первый раз увидела видаргов. Старший достал из кармана небольшой шар с отверстием, и трижды с силой дунул в него. По округе пронёсся пронзительный птичий свист. И вскоре три огромные чёрно-коричневые птицы опустились на землю рядом с ними.
Первое путешествие на спине этого воздушного исполина Таисия никогда не забудет. Захватывало дух от неба, что стало таким близким, от облаков, которые можно было потрогать руками, от восторга, что захлёстывал сознание от взгляда на землю, простирающуюся внизу.
Она всю дорогу размышляла, что вот оно средство, с помощью которого можно сбежать. Только намного позже узнала, что Предводитель драготар способен вернуть любого видарга назад. Но это будет нескоро. Сначала ей пришлось завоевать их доверие.
Драготары привезли их в свой город. Устроили в небольшом домике, прислали лекарей, которые оказали низшему помощь, обработали раны, наложили повязки и оставили её одну выхаживать мужчину. Бёрн всё так же был без сознания, кровотечение хоть и прекратилось, но мертвенная бледность, заливающая лицо никуда не ушла. Дыхание со свистом вырывалось из груди, и каждый тяжёлый вдох и выдох резал Таисию по живому.
На третий день к ним заглянул служитель храма. Таисия поняла это по характерной белой хламиде. Зашёл, чтобы справиться о здоровье больного и спросить, может что надо? Одион тогда был простым жрецом, но он что-то разглядел в невысокой женщине с серьёзными глазами, в которых плескалось озеро боли.
Это он помог Таисии выходить Бёрна, стоящего одной ногой в могиле. Без него она вряд ли бы справилась. Он приносил ей целебную воду, какие-то знахарские мази и настойки из трав. А потом привёл и местного травника, который занялся Бёрном. Только через месяц Таисия вздохнула свободно, угроза миновала. Но вместо этого пришла боль, что она не увидит детей. Сейчас, когда мысли о здоровье любимого перестали постоянно тревожить её, их место тут же заполнили другие. И снова бессонные ночи, тревожные дни.
Теперь уже Бёрн старался как мог, чтобы отвлечь её. А она снедаемая тоской по детям медленно угасала. И тогда Одион отправился к Правителю с дикой просьбой. Он просил, чтобы её научили летать на видарге. Он видел, с каким восторгом она рассказывала Бёрну о том, как они летели сюда. Сначала его обсмеяли, но он приходил снова и снова, и Кодран сжалился.
Так Таисии разрешили попробовать управлять своим видаргом. Сразу с оговоркой, если птица не примет слабого седока, то значит управлять воздушным странником, ей не дано. Правитель призвал видарга, и Таисия пошла к огромной птице. Он смотрел на неё свысока, не собираясь признавать маленькую двуногую женщину.
— Ну же, мой хороший, — прошептала она, — я знаю, что кажусь тебе маленькой, но поверь, мы с тобой способны сделать этот мир больше, если ты мне позволишь подружиться с тобой.
Видарг внимательно слушал, разглядывая её тёмно-фиолетовым глазом.
— Позволь мне увидеть мир с высоты, — попросила она, — клянусь, я не буду никогда неволить тебя, если захочешь стать свободным, отпущу. Я хочу стать твоим другом, а не просто наездником, — тихо говорила она внимавшей ей птице.
Мгновение ничего не происходило, а потом видарг закричал, взмахнул крыльями и опустился на землю, предлагая свою спину под седло.
— Получилось? — обернулась счастливая женщина к Кодрану. Правитель с интересом следил за ней. Он впервые наблюдал, чтобы кто-то разговаривал с грозным жителем небес, обычно драготары подходили и, накинув верёвку на шею, опускали птицу. Потому он считал, что подпускать Таисию к видаргу пустая трата времени, но женщина удивила его, показав, что с их небесным транспортом вполне можно договориться, а не неволить их, демонстрируя силу. И он взял себе на заметку, пробовать призывать на службу птиц по-другому.
Воспоминания пролетали в голове стремительной лентой разнообразных кадров прошедшей жизни.
— Девочка моя, — она нежно притянула к себе Лину и положила её голову на колени, — ну, давай же, приходи в себя. Илинария, спасибо тебе, — поблагодарила она и тут же подумала, что всё же она эгоистка. У девушки, что сейчас едва заметно дышала, наверно, была своя жизнь, которая теперь, скорее всего, разрушена, а она радуется. Однако её приподнятое настроение от этого никуда не делось, только росло беспокойство, почему Лина до
