Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser"

Почему ей так хотелось обвинить Северуса во всех смертных грехах? Ведь его соучастие в незаконном обороте нового обезболивающего было ничем иным, как ее собственными домыслами. Как и то, что у него была любовница или нижняя по имени Мэри. Почему же тогда дурацкий неугомонный мозг так упорно пытался наклеить на него всякие неприятные ярлыки?

Резким движением руки Гермиона стерла со щеки поплывшую тушь и опустила взгляд, не в силах смотреть в глаза собственному отражению.

Да потому что Снейп был идеален.

Понимая, как это звучит, она хохотнула, и на фоне шума воды, гулко отражающегося от стен ванной, смешок показался истерическим. Если бы она сказала это Гарри или Рону, да и любому другому человеку, кому довелось знать Снейпа по Хогвартсу, ей бы настоятельно посоветовали провериться в Мунго. Потому что язвительного, злопамятного, предвзятого и нетерпимого профессора зельеварения никто не смог бы назвать идеальным. Но они ведь и не знали, каким он был на самом деле: чутким, понимающим, внимательным, заботливым, привлекательным… Привлекательным?

Резко распрямившись, Гермиона больно ударилась головой о полочку под зеркалом и, поминая Мерлина, бросилась собирать разлетевшиеся по полу туалетные принадлежности, пока не вспомнила, что можно было просто воспользоваться Акцио. Наведя порядок, она снова сунула лицо под кран, а потом, подумав, и всю голову и позволила прохладной воде унести куда-то в дебри канализации Коукворта странные мысли о ее Верхнем.

Который, кстати, уже скоро должен был закончить свой разговор и вернуться.

Смыв до конца макияж и высушив заклинанием волосы, Гермиона направилась в спальню и заняла указанную ей Северусом позу на коврике у кровати. Ждать пришлось недолго, и даже заложенные за голову руки не успели слишком онеметь, когда громко хлопнула дверь, и в комнату стремительно вошел Снейп. Бросив на Гермиону мимолетный взгляд, словно она была не более чем частью обстановки, он скрылся в ванной. Понимая, что это было всего лишь одним из легких унижений, которые обычно следовали друг за другом на сессиях с ним, Гермиона глубоко вздохнула и постаралась расслабить плечи, уже начавшие немного ныть из-за неудобной позы.

В ванной зашумела вода, но снова быстро наступила тишина, а затем послышались мягкие неторопливые шаги Снейпа. Обойдя ее по кругу, он остановился сбоку и негромко произнес:

– Очень хорошо. Ты сделала все, как я и приказал, – его длинные пальцы, все еще хранящие аромат мыла, легли ей на подбородок и слегка повернули голову, заставив взглянуть на него. Темные глаза источали тепло и понимание, и Гермиона ощутила, как больно заныло сердце от этого пронизывающего насквозь взгляда.

– Какая хорошая девочка, – промурлыкал Снейп, и его слова отдались мурашками по спине и сладким тянущим ощущением внизу живота. – Если ты такая послушная, полагаю, ты готова принять свое наказание?

Гермиона сглотнула, и его пальцы скользнули ниже, очертив изгиб ее шеи и остановившись в ямочке у основания. Змейки на цепочке тут же пришли в движение и, повинуясь невербальному беспалочковому приказу, перестроились в ошейник с длинным поводком, конец которого, как живой, прыгнул Снейпу в руку.

– Наказание, сэр? – наконец смогла выдавить из себя Гермиона, глядя на соединяющую теперь ее и Северуса тонкую цепь и чувствуя, как и без того уже влажные трусики начинают всерьез намокать.

– Что ты ела на ужин? – вдруг спросил он, изящным движением руки намотав на ладонь поводок и тем самым резко укоротив его, так что Гермиона вынуждена была вытянуться в струнку, чтобы не поменять позу без приказа, когда ошейник дернуло вверх. Осознав его слова, она похолодела: она и впрямь забыла поужинать перед сессией! Решение прийти сюда было спонтанным, и она точно не знала, согласится ли Снейп вообще ее принять, не говоря уже о проведении незапланированной сессии, поэтому ей даже в голову не пришло, что она нарушит его приказ об обязательных трапезах перед визитами к нему.

Осознание накрыло ее словно мощная лавина, а воспоминание о том, какое наказание обещал ей Снейп в подобных случаях, всколыхнуло внутри настоящий ужас, и сердце забилось в истерике в плену грудной клетки, словно просясь наружу, чтобы не стать свидетелем того, какое унижение ждало его хозяйку.

«Впредь я запрещаю тебе приходить на сессию голодной. В случае нарушения приказа я накормлю тебя сам, и ты будешь есть у меня с рук прямо за стойкой бара на глазах посетителей».

Гермиона похолодела, когда вспомнила, сколько народу сейчас было в баре внизу. Вечер пятницы: неудивительно, что в «Агонии» аншлаг. И всем этим людям, мужчинам и женщинам, простым рабочим ткацкой фабрики Коукворта, сейчас предстояло наблюдать, как она, героиня войны, подруга Мальчика-который-выжил и правая рука Министра магии будет слизывать с пальцев Снейпа какой-нибудь соус и собирать языком с его ладони хлебные крошки? И то, что в глазах посетителей она являлась всего лишь никому не известной безымянной любовницей экстравагантного владельца бара, совсем не успокаивало.

Ужас, переполнивший ее, очевидно, выплеснулся наружу, потому что Снейп удовлетворенно кивнул:

– Ты знаешь, какое наказание тебя ждет. Следуй за мной, – он потянул за цепочку, но, когда Гермиона шевельнулась, чтобы встать, резко одернул ее: – На четвереньках!

– Да, сэр! – испуганно выпалила она, отказываясь соображать, как это будет выглядеть, когда они спустятся в бар. Да и как вообще она одолеет здешнюю крутую лестницу на четвереньках? Наверняка он должен был что-то предусмотреть, иначе она просто скатится по ней головой вниз.

Цепочка настойчивей рванула ошейник, и Гермиона, отбросив все мысли, сосредоточилась на передвижении вперед, стараясь как можно мягче перебирать саднящими коленями. Добравшись до кабинета, она уже собралась было ползти на выход, как вдруг Снейп твердой рукой направил ее к письменному столу. Ничего не понимая, Гермиона послушно двинулась за ним, не поднимая взгляда и напряженно следя, чтобы ненароком не пораниться обо что-нибудь на полу. Обогнув стол, Северус сел в свое кресло и, дождавшись, пока она доберется до него и снова примет позу покорности с заложенным за голову руками, коротко приказал:

– Садись.

Уже не прося пояснений, Гермиона устроилась у него на коленях и непонимающе посмотрела на него. Несколько секунд Снейп изучал ее тяжелым препарирующим взглядом, а затем уверенно развернул, будто она ничего не весила, и посадил спиной к себе.

На столе стояло небольшое блюдо со свежими овощами и хлебом и тарелка с аппетитной жареной картошкой и рыбой. Еда находилась под чарами магического стазиса – поэтому в комнате не ощущалось запаха. Северус слегка шевельнулся, снимая заклинание, и до Гермионы донеслись аппетитные ароматы, отчего желудок тут же с укоризной напомнил ей, что обед она сегодня злостно пропустила.

Приборов на столе не было видно, зато в избытке лежали салфетки. Северус аккуратно подцепил пальцами кусочек картошки и поднес к ее рту.

– Учитывая, что публичность не входит в круг твоих Тематических интересов, а также принимая во внимание твое эмоциональное состояние, я решил, что сегодня эксгибиционизм будет излишним, – его бархатный голос нежно коснулся ее уха, и Гермиона как по команде разомкнула губы, принимая картошку из его рук.

– Спасибо, сэр, – ответила она и, прожевав, решилась все же уточнить: – Мое эмоциональное состояние, сэр?

Снейп помедлил, аккуратно отщипнув кусочек рыбного филе с поджаренной до золотистой корочки кожицей, и, отправив его Гермионе в рот, пояснил:

– Зная твою работоспособность и педантичность и сопоставив это с тем, в котором часу ты переступила порог бара, можно легко сделать вывод, что ты не прогуляла работу и не взяла выходной, а пришла ко мне прямиком из Министерства. Что также подтверждает твой выбор одежды на сегодня. И если ты решила нарушить наше расписание и явиться, не предупредив заранее, скорее всего, на работе произошло нечто, повлиявшее на твое эмоциональное состояние. Но это мы обсудим позже. Сельдерея?