Правила игры - Владимир Аренев

«Верую… Верую… Верую…»

Толпа повторяла это слово уже неосознанно, но Охтанг чувствовал: в данном случае осознанность не важна. Важно другое: они на самом деле веруют. Даже если бы и не хотели этого. Он и сам вытягиванся струной между землей и небом, дрожал в унисон всем остальным, дрожал со всеми остальными – это было слаще любовного экстаза, сильнее напора времени, противиться этому было невозможно, как невозможно одному противостоять толпе. Он повторял: «верую», – и веровач, забывая о чести, о Духе Воздуха, забывая даже о своей неприязни к Нолу Угеролу, открывая для себя мудрого Собеседника и его Берегущего Бога – нашего Берегущего Бога.

Потом, когда молитва закончится, данн еще будет стоять некоторое время, глядя в небеса (сегодня они яркие, почти прозрачные, и кажется, только всмотрись как следует, увидишь там Божественный лик), он будет всматриваться, но не будет видеть, а потом… Потом он почувствует еще более сильную ненависть к Угеролу – именно за эти минуты молитвы и после молитвы. И созовет офицеров, чтобы отдать приказ к наступлению.

«Лагерь сворачивать?» – спросит один из них, бывалый, не боящийся задать вопрос данну, когда тот во гневе.

«Нет, – ответит Брэд Охтанг. – Нет. Не сейчас».

И будет знать, что прав.

Время подтвердит его правоту.

Потому что проклятые северяне, как выяснится, очень хорошо подготовились к встрече своих южных соседей.

…Он велел собираться сразу нескольким отрядам, но сборы эти заключались в основном в переодевании, поскольку роль воинов должны были выполнять рабы. Данн знал, что первый удар врага всегда приносит с собой много смертей, а жертвовать своими людьми он не собирался.

Хорошо, с этим все понятно. Но кто поведет их туда?

Он обвел взглядом своих офицеров, высоких и низкорослых, старых, старше его, и совсем еще молодых, из нового поколения. Кто? Послать юнца – это верная смерть. Послать ветерана – риск, что лишишься одного из самых лучших.

– Орз Витиг, Енг Цулан. Поведете людей в ущелье. Останьтесь для получения указаний, остальные – свободны.

Данн дождался, пока его приказ будет выполнен, прошелся по шатру туда-сюда, стараясь не встречаться взглядом с Витигом – старшим из выбранных (да и, кстати, старшим, нежели Брэд; просто… так уж получилось, что Орз был менее лоялен к новому Богу, чем Охтанг).

– Это проверка, – сказан, наконец остановившись, данн. – Это проверка, и поэтому от вас никто не ждет проявлений геройства. Да ты и сам понимаешь, Орз. Мне просто нужно, чтобы северяне показали, на что способны. Сделайте.

– Сделаем, – спокойно пообещал Витиг. – Не беспокойся, Брэд. Если б побольше времени… Охтанг раздраженно кивнул:

– Да, но у нас нет времени. Собеседник передал мне вполне четкие и недвусмысленные приказы Берегущего.

– Хорошо, сделаем, – повторил Орз. – Можно идти?

– Идите.

Офицеры вышли из шатра данна и, вполголоса переговариваясь, направились к северной оконечности лагеря. Там их уже ждали отряды, более чем наполовину состоящие из переодетых рабов.

Садясь в седло, Витиг украдкой посмотрел на своего спутника. Жаль, если Енгу не удастся выйти сегодня из ущелья. У него в Хуминдаре – жена, двое сыновей. Ладно, там посмотрим.

– Построиться! Начать движение! Оружие не обнажать, но быть наготове. Держаться ближе к середине.

Демона с два получится у них держаться ближе к середине. Крина – не рисовое поле, а эти… рабы и есть рабы. Да и воины в таких условиях тоже не очень бы…

Витиг прервал мысль и посмотрел вверх. Прозрачно-голубого неба стало уже значительно меньше, его стиснули челюсти ущелья, челюсти с четырьмя… нет, с пятью клыками: четыре башни и одинокий утес по имени Коронованный. Говорят… много чего говорят. Забудем.

Конь всхрапнул и скосил правый глаз на Орза. Тот похлопал животину по шее и направил потихоньку вперед. Торопиться ни к чему. В башнях наверняка заметили чужаков и напряженно следят сейчас за двумя отрядами, вторгшимися на территорию Ашэдгуна. Где рубеж, за которым пути назад уже не будет? Какой шаг Орзова коня станет сигналом для стрелков, застывших на балконах и у бойниц? Вот этот? Или следующий?

В Крина пряталась тишина – сбежала от людей в узкую щель посреди горного хребта, улеглась, закрыла голову большими пушистыми лапами и пряталась. А люди пришли сюда, догнали ее. И тишина дрожала, как дрожит загнанный в угол мышонок, тишина хотела только покоя. Тишина…

Какая здесь отвратительная тишина! Она боится и готова сбежать в любой момент, и каждый момент может стать этим «любым». Но уже половина расстояния пройдена, уже навис над нами Коронованный, уже приближаются северные башни… когда же?..

Тишина не вытерпела и закричала.

Витиг не знал, что именно в этот момент последний воин второго отряда оказался в районе «действия» Юго-Западной. Он узнает потом… если узнает.

Небеса разверзлись, но вместо лика Берегущего оттуда посыпались стрелы и каменья. Ущелье за спиной Орза отозвалось глухими вскриками и испуганным ржанием. Он рванул поводья и оглянулся, машинально вскидывая руку, выхватывая из-за спины щит и поднимая над головой. Что-то ухнуло по выпуклой, обтянутой бычьей кожей поверхности, отскочило.

Ряды смешались, людей охватила паника. Этого и следовало ожидать. У раба есть только жизнь, и он отчаянно боится ее потерять.

– Назад! Я сказал – назад! Все назад!

Они знали это и без него. Разворачиваясь, выкрикивая бранные слова, люди неслись к выходу из ущелья, подминая под себя других. Кто-то уже оседал вниз, так и не поняв, что же произошло; кто-то хрипел, затоптанный сапогами. Кто-то с ужасом смотрел на стрелу, вонзившуюся в предплечье. Многих сбросило с коней, и они волоклись вслед за животными, запутавшись в поводьях.

Проклятье!

Витиг выглянул из-за края шита и посмотрел на Юго-Западную. На балконах башни стояли люди, которых до сих пор не было видно; они безо всякой суеты, согласно давно оговоренному и выверенному порядку, посылали стрелы и камни вниз. Выбраться отсюда? попробовать можно. Но больше шансов остаться вольным человеком, заявив во всеуслышание о том, что не веришь в Берегущего.

– Внимание! – рявкнул он, понимая, что, скорее всего, большинство из его людей и людей Енга Цулана сейчас не слышат ничего, кроме собственного крика отчаяния. – Внимание!

Услышали – неожиданно много людей обернулись и даже приостановились на миг.

– За мной, сюда! – Он махнул в сторону северного выхода из ущелья. – Вперед!

И дал шпор коню, так что тот встал свечой и отчаянно заржал. Ну, беги, родимый, беги!

В северных башнях не должны быть готовы к такому повороту. Вернее, должны, конечно, но сейчас вряд ли ждут подобного. Давайте!…

В Северных на самом деле не были готовы. Кто-то там, наверху, недовольно вскрикнул, когда догадался, что происходит. Но – поздно. Те, кто успел, кто сообразил раньше других, уже были у выхода из ущелья. Самых последних, правда, достало несколько стрел, но даже эти, раненные, смогли выбежать из зоны обстрела; только один остался лежать безвольным свертком.

Так, Витиг, а что дальше?

Орз отвел свой маленький отрядец (семнадцать человек, из них – пятеро раненых) подальше от башен и разрешил остановиться. Двое, у которых в этой свалке чудом уцелели кони, спешились, остальные просто рухнули на землю. Семеро из семнадцати – рабы (трое – раненых), остальные – солдаты. А чего ты ожидал, Витиг, а?

– Что теперь? – испуганно спросил один из воинов, длинноволосый светлый мальчишка, годков этак двадцати – двадцати трех. Он оглянулся на ущелье и вздрогнул: там кричала раненая лошадь, которая все никак не могла умереть.

Ну и вопросы у тебя, парень. В самую точку.

– Ждать до ночи, – велел Орз. – Ночью будем пробираться к своим.

Он догадывался, что, скорее всего, эта попытка обречена на неудачу. Северяне в башнях не станут зевать, уж будьте покойны.

Громко кричала невидимая отсюда лошадь, потом звук оборвался.

Тишина, дав отпор, успокоенно улеглась и снова задремала.

/смещение – солнечный блеск в капельке крови на клинке/

Обхаду с Джулахом все было видно очень хорошо. Тысячник смотрел сверху на мечущихся людей в ущелье, на спокойных стрелков на балконах Юго-Восточной – он смотрел. Потом отошел к пепелищу вчерашнего костра и опустился на бревно, поверх которого был расстелен плащ.

– Хумины почти уничтожены, – сообщил Джулах.

– Ты ждал чего-то другого? – удивился Обхад. – Исход этой бойни был предрешен задолго до того, как она началась.

– Мне казалось, вы любите войну, – заметил жрец Ув-Дайфэйса, отходя от края Коронованного. – Странно.

– Ничего странного. Я люблю риск, а войне он так же присущ, как и многим другим проявлениям нашей жизни… и смерти. Но у войны есть много других… моментов, которые я ненавижу. Впрочем… оставим это, хорошо?

Джулах не ответил, он снова смотрел на происходящее внизу. Судя по звукам, там уже все закончилось, и только одинокий крик поднимался струйкой жертвенного дыма к самым облакам – и выше, в небо, сегодня очень яркое, почти прозрачное.