В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья Олегович

— Солнце Глубин, — озвучил человек, всплывшие откуда-то с глубин подсознания слова.

Тестудины громогласно загудели, Го-Дар шагнул к Тобиусу и опустил ему на плечо тяжёлую длань:

— Надо уходить! Сейчас!

— Но постойте…

— Сейчас!

Рив вывернулся из не успевшей окрепнуть хватки.

— Спокойно! Сейчас уйдём, дайте только разобраться…

— Здесь нельзя оставаться! — пугающе яростно прогудел тестудин. — Это обитель древнего зла!

— Но… но…

Тобиус обернулся к столбам, торчавшим из пола, все пять находились на тех местах, где оканчивались пять из восьми щупалец. Столбы были полыми, их внутренняя пустота открывалась через длинные распахнутые дверцы, но её скрывал лившийся наружу дым, похожий на испарения жидкого азота. Вопреки требованиям воинов маг не смог не приблизиться. Любопытство и жажда знаний подхватили корабль его разума и понесли на своих бурных волнах. Тобиусу хотелось знать, и он взмахнул рукой, создавая небольшой поток воздуха, сбивая дымку, чтобы увиденное заставило его отшатнуться.

Внутри столбов висели кальмары. По крайней мере эти предметы походили на гигантских кальмаров формами своих обтекаемых тел. Однако состояли они явно не из мягкой склизкой плоти, но были искусственно собраны из крепившихся друг к другу рукотворных сегментов, покрыты угловатой бронёй бледно-жёлтого цвета, ни то костяной, ни то керамической. Каждая… каждое… каждый кальмар имел в длину шесть с лишним шагов[37] на глаз, возможно, немного больше, каждый в точности повторял остальные изделия, словно они были созданы по единым лекалам, огромные уродливые куклы-марионетки, лишённые верёвочек и бессильно дремавшие на стенных крючках.

Внимание привлёк тихий звук и Тобиус заметил, как сегмент пола в том месте, где оканчивалось шестое щупальце, едва заметно шевелился, будто пытались разойтись створки некоего люка, чтобы, вероятно, из сокрытой полости поднялся шестой столб. И в тот момент мозг стал делать то, что лучше всего получается у человеческих мозгов: сопоставлять фрагменты хаотичных потоков информации, поступающих из внешнего мира, искать взаимосвязи для лучшего восприятия. Например, в круглой зале стояло пять столбов, а шестой всё никак не мог присоединиться к ним из-за заевшего механизма люка. В то же время, если посчитать все помещения, в которые отряду удалось вломиться, включая это, получится…

— Что скажешь, Го-Дар, шестой охранный голем тоже окажется неработоспособным спустя эпохи забвения или…

— Я не хочу знать!

— Читаешь мои мысли! — закричал маг, воспаряя над полом.

Телепортироваться он мог в любой момент, а вот унести за собой хотя бы одного тестудина не вышло бы, слишком сильно каждый из них превосходил его массой. Потому, уделив лихорадочным размышлениям пару мгновений, Тобиус подхватил всю четвёрку и в тысячный уже раз благодаря постоянные утренние тренировки, понёс их за собой. Он торопился, спешил изо всех сил, затхлый воздух обратился ветром, что бил в лицо и оставлял отвратительный вкус во рту, а порой позади раздавался треск, когда один из тестудинов врезался в стены при заносе. Но когда вдали раздался звук, странный, вибрирующий, неясного происхождения, но совершенно точно, враждебный звук, Тобиус понял, что всё это было не зря.

Остаток пути до точки проникновения он преодолел с чувством, будто вот-вот что-то страшное вцепится острыми зубами в пятку. Выпорхнув из серого коридора в пещеру, маг едва ли не бесцеремонно сбросил тестудинов на пол и вновь захрипел от натуги, поднимая над полом вырезанный фрагмент стены. Кое-как оправившиеся от безумной спешки те смогли подняться и присоединились. Напрягая огромные мышцы, они поддерживали глыбу снизу и подталкивали к проходу. Всё ближе, уже почти…

С той стороны раздался громкий треск, глыба дрогнула, звук повторился, столь тяжёлый и громкий, что от него становилось больно. Куда там несчастным мутировавшим тетургам до такого! Этот звук заставлял охваченный страхом разум представлять нечто огромное, ревущее из невообразимой морской бездны. Слишком страшно, чтобы нетренированный рассудок смог перенести удар. Но всё же смертные не дрогнули.

Они налегли на каменную пробку пока не заскрежетало, — сверху через зазор просунулось длинное сегментарное щупальце, не позволившее закончить дело. Извиваясь хаотично, оное пыталось дотянуться до чего-нибудь, пока вдруг его острый кончик не раскрылся несколькими пальцами-лепестками, и не обнаружил скрывавшийся внутри окуляр. Первым, что увидело искусственное око, были тестудины, тогда оно мигнуло и выстрелило ярким зелёным лучом, — зашипела опаляемая плоть, раздались крики. Пульсирующий красный луч Расщепления ударил по щупальцу, оставляя жжёную рану в желтоватом материале. Окуляр-излучатель обратился к волшебнику и получил удар вторым заклинанием. Сила, вложенная в это плетение, была столь велика, что оружие взорвалось и останки его укутало прозрачным огнём, после чего в неимоверном надрыве сил глыба была продавлена Тобиусом до упора. Несколько Лаков Обновления были наложены на зазоры пока камень трясся под ударами, и волей волшебника затвердели до состояния янтаря. Лишь после этого он смог несколько мгновений передохнуть.

— Го-Дар!

Первый зелёный луч не промахнулся, — под стеной лежало тело воина, рассечённое наискось, а над ним стояли трое выживших. Го-Дара тоже зацепило, теперь он держался за плечо левой руки, где зияла жжёная рана, сама рука валялась подле мертвеца. Удары с обратной стороны стены не прекращались, глухие отзвуки проникали сквозь камень, заставляя вздрагивать. Тогда волшебник оплёл тело чарами Прочных Пут, соединил обе половинки чёрно-зелёными верёвками.

— Заберите его! Не забудьте руку! Скорее! Сейчас же! — грозно закричал он, развоплощая три Щита, перекрывавших тоннель.

С этой властностью трудно было спорить, и рептилии подчинились. Пока же они удалялись, маг расчерчивал на стенах пещеры системы фигур и знаков, расставляя опорные точки для контуров заклинаний, наполняя плетения кипучей взрывоопасной гурханой огненной стихии. Закончив все речитативы, он побежал следом, гонимый эхом собственного топота и слабевшими звуками из покинутого коридора.

Оказавшись у входа в злосчастный тоннель, маг перекрыл его тройным Щитом и послал обратно импульс пробуждающего слова. Взрыв, раздавшийся вдалеке, встряхнул всю гору, пол чуть не ушёл из-под ног, а потолок едва не устремился к нему навстречу пока рушился тоннель. Ударная волна, сопровождаемая пылевым облаком, врезалась в Щит, разорвала его, затем смяла второй и ударилась о последний. Всякий раз Тобиуса пробивал болевой импульс, но всё же последний Щит смог окончательно поглотить энергию волны. А за ним уже в десятке шагов виднелся обвал.

Дыхание глубокое и размеренное помогало постепенно сбрасывать напряжение, что гудело в нервных волокнах, заставляло подёргиваться веко, пробегало волной дрожи по ногам и рукам. Тобиус дышал через рот, глядя в обрушенный тоннель, дышал с присвистом, переживая события последних часов и постоянно убеждая себя в том, что он, Тобиус, остался жив. Наконец, сморгнув, он обернулся на тех, кто понёс большие потери.

— Как… как его звали, — спросил человек не вполне своим голосом.

— Ун-Рей, — ответил Го-Дар, — он был молодым воином, но хорошим.

— И разведчиком, — сказал серый волшебник вдруг, глядя на покойника, — я знал его, кажется. От него впервые услышал о существовании Корса.

— Не может быть, — ответил командир, считая, видимо, что это было важно, — он никогда не стал бы никому…

— И тем не менее. Если это Ун-Рей, то мы были знакомы… Я не узнал его при встрече. Мне очень жаль.

По лицу Го-Дара невозможно было понять, что он чувствовал и чувствовал ли что-то вообще. Тестудин не проявлял эмоций, ни по поводу гибели своего воина, ни из-за потерянной руки.

— Раз потолок не падает. Я могу осмотреть твою рану.

Клювастая голова склонилась чуть набок, чтобы командир мог видеть запекшийся срез. Крови не было, рана оказалась прижжена в момент нанесения. Потерянная рука лежала рядом.