В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья Олегович

— Есть два вида охоты, — говорил человек устало, — два основных вида: преследование и засада. Если неспособен одолеть добычу в одном, то положись на другой. Они вот так и сделали, сначала пытались достать малышей в пещерах, а потом просто затаились в засаде. Для этого не нужно иметь хотя бы подобия разума, многие бездумные твари так делают, млекопитающие, рептилии, насекомые. И тут мне в голову пришла мысль, а чем я хуже насекомого верно? Ох…

Человек привалился к стене, переводя дух.

— Семь, значит? Дай боже, чтобы так и осталось. Семь… семь. Семь? Го-Дар, никто не отравился?

— Мы не дышали.

— Восхитительно. Интересно, можете ли вы также как некоторые иные черепахи передвигать свои внутренности, чтобы давать лёгким больше места? Нет? Можете не отвечать, это довольно личный вопрос. Пойдём отсюда. Если их всё-таки было больше, то сейчас мы уязвимы.

Дорога обратно заняла довольно времени, теперь и сам маг едва плёлся, а тестудины не поторапливали, готовые отразить удар с любой стороны. И хотя Тобиус не чувствовал себя таким истощённым как некогда, отдых всё же был нужен, поэтому, вернувшись в убежище, он наелся до отвала и залёг в спячку на добрых трое суток. Как правило этого срока хватало чтобы оправиться от большинства недугов и ранений. А по пробуждении его ждали несколько десятков тетургов, рассевшихся на корточках везде вокруг.

— Чего собрались? — спросил серый.

— Чего собрались?! — возопил Фаза. — Тоби, ты пришёл и лёг спать, ни сказав ни слова! Кто так делает?! Чего собрались?! Броненосные гиганты не умеют разговаривать, только гудят и страшно смотрят! Чего собрались?!

— У вас… получилась? — тихонько спросила Шкле.

Маг усмехнулся:

— Если судить по тому, что вы разрешаете этому зелёному балаболу открывать рот, вы и сами знаете ответ.

По серым рядам землекопов прокатился ропот.

— По… получилось?

— Не знаю. Мы убили семь тварей. Если их и впрямь было столько, то, наверное, у нас получилось.

Тетург-риду радостно загомонили, впервые за долгое-долгое время вспомнив, что можно говорить не только едва слышным шёпотком. Вспомнив, что у них теперь вновь был дом, который можно называть в полной мере своим.

— Рано, — посуровел человек. — Рано радуетесь, червееды. Ничего ведь наверняка не знаете. А самое главное: откуда взялся нулевой пациент?

— Чего-кто?! — не понял тетург-рази.

— Первое чудовище. Это ведь тоже был один из вас. — Тобиус поднялся с пола, поправил на плечах мимика. — Как-то же он таким стал. Значит, кто-нибудь сможет повторить его путь и тогда вновь заметается по этим лабиринтам эхо рёва, и побежите вы, теряя родных и близких. Может статься, что все мои усилия окажутся похерены, а я ненавижу что-то делать зря.

Подземные жители пришли в растерянность.

— Нам придётся проверить все подземелья, убедиться, что чудовищ больше не осталось, что никто не затаился даже в самом укромном уголке, а ещё я найду источник этой мерзости и вы мне поможете.

— Мы поможем!

— Поможем!

— Поможем тебе!

— Куда ж вы денетесь.

В последовавшие дни он вместе с охраной из суровых панцирных гигантов без устали бродил по тоннелям, в которых тестудины могли помещаться, то бишь по главным ветвям этой запутанной подгорной страны. Попутно волшебник внимательно изучал всякий след, оставленный почившими тварями, то есть находил лужи лимфы, отпавшие части плоти. Этот мусор всё ещё представлял опасность. Свойства лимфы помимо токсичных могли иметь иные виды воздействия, и Тобиус намеревался попытаться изучить материал после всех забот насущных. Найденные образцы опасной субстанции он помещал внутрь сотворённого Лака Обновления, который обращал в твёрдую янтарноподобную массу. Получавшиеся булыжники тетург-риду поднимали на поверхность и складировали там до дальнейших распоряжений. Та же судьба постигла растворённые останки чудовищ.

Нелюдей, к слову, становилось всё больше. Несмотря на ворчание предусмотрительного мага о том, что всё ещё не кончено, что пещеры опасны, пока не обследован каждый отдалённый штрек, тетург-риду радостными волнами заполняли свои брошенные было жилища. Особо далеко от входа они не забирались, но в ближних пещерах жизнь кипела, всюду велись восстановительные работы. Всё больше мелких группок выдвигались на помощь Тобиусу, ареал обхвата поисковых работ рос и человек невольно замечал, что тетург-риду как-то странно себя вели. В присутствии избавителя существа наполнялись какой-то странной уверенностью, решительностью. Они с готовностью исполняли любую его волю, проявляли полное послушание и, несмотря на свет, что сильно раздражал их чувствительные глаза, смотрели очень преданно.

Даже со старательной помощью нелюдей поиск заняли немалое время. Ведя счёт дням, Тобиус отстранённо удивлялся тому, как надолго он застрял под землёй. Наверху уж лето началось, юн месяц вступил в свои права, пока маг шатался туда-сюда, разгоняя мрак. И всё же требовалось довести дело до конца. Наставники по лекарскому делу в Академии всегда настаивали, — завершив лечение, нужно убедиться в том, что зараза не вернётся, иное неприемлемо, и позорить их высокую науку не смей.

Много времени прошло, он уже начал думать, что наверх не выйдет больше, что так и останется жить среди мелких землекопов, когда пришла новость от Штму. Тетург-риду обнаружили нечто новое и непонятное, самый далёкий штрек, тот, о существовании которого они даже не подозревали. И в этом штреке творилось нечто необъяснимое. Вслед за провожатыми Тобиус как мог поспешил туда.

— Итак? — спросил серый волшебник усталым голосом, встретив жмурившихся от света одинокого мотылька Штму и Шкле.

— Мы проведём тебя.

Тестудины остались позади, потому что новые тоннели и самые дальние штреки были малы, в них даже человеку приходилось тяжеловато. Зато это новое место явно и являлось корнем всех зол, свидетельства тому остались на стенах, — глубокие следы когтей в земляных фрагментах, трещины в камне, куски ободранной шкуры и разводы крови, чем ближе ко входу, тем больше.

— Это началось там, — говорил Тобиус, — глубже. Назад он продирался, постоянно увеличиваясь. Стены сдавливали его, он сдирал с себя кожу пока не вырвался на простор и не направился в старые, обжитые части. Надеюсь, вы не прикасались к стенам?

— И на пол внимательно смотрели. И сейчас смотрим, — отозвалась Шкле.

— Ахог, черепаха! — спохватился маг, заставляя мимика принять форму костяной брони. Он не желал, чтобы живой плащ соприкоснулся с чем-нибудь ядовитым.

— Это место скорее всего разрабатывало несколько наших собратьев, по очереди. Там, дальше, в слое мела будет намётка на перекрёсток, где мы сможем уступить тебе дорогу, чтобы не мешать, — сказал Штму. — Зови, если понадобимся.

— Конечно, конечно, позову, вы мне очень пригодитесь в этой узкой дыре с ядовитыми стенами, полом и потолком… господи, ну и вонь!

Она подкралась как будто исподтишка, эта самая ужасающая вонь распада, которую источали чудовища. Впереди показалось что-то непонятное, что-то светившееся во мраке. Мотылёк был развоплощён и маг затих, сидя на одном колене, вглядываясь. Когда глаза попривыкли к черноте, он смог разглядеть невнятные оттенки зелёного, красного, синего, жёлтого, сиреневого… Цвета, чуждые этому глубинному миру, медленно мерцали вдалеке, делаясь то ярче, то тусклее, не приближаясь и не отдаляясь. Не дождавшись проявления какой-либо враждебности, маг пробудил Истинное Зрение, отчего Енотовые Глаза ослабли, и продолжил путь.

Часть 2, фрагмент 9

Чем ближе он подбирался, тем яснее понимал, что источниками света служили наросшие на полу и стенах грибы. Огромные, деформированные, походившие на переполненные светящиеся гнойники разных форм. И без того тесное пространство эти уродливые растения-животные перекрывали почти полностью, и любой здравомыслящий человек после одного взгляда понял бы, что прикасаться к ним не следует.