Машина смерти - Антон Орлов

– Где хочу, там и сижу, понял? Попробуешь стащить с кресла тергаронского киборга?

– Да я бы с удовольствием всю мебель в этом зале спалил, безвкусица не должна оставаться безнаказанной!

– Кстати, почему ты раскрылся? Теперь все будут знать, что Эммануил Медо – это Лиргисо. Опять собираешься менять тело?

– Не угадала, великолепная Тина. – Лиргисо отпил коктейль и усмехнулся. – Собираюсь бороться за легализацию. В Могндоэфре я много лет был уважаемым членом общества, и теперь я намерен добиваться такого же статуса в Галактике.

– Это невозможно. Ты преступник, объявленный вне закона.

– Вот это мне и не нравится. – Он кисло поморщился, словно готовивший коктейли автомат плеснул в его бокал лишку лимонного сока. – Ну какой же я, к Флассу, преступник? Скоро они поймут, что ловить меня бесполезно и опасно, и смирятся с моим существованием. Прецедентов сколько угодно, хотя бы главы преступных синдикатов, которых почему-то никто не спешит арестовывать. Но я не хочу, чтобы меня просто не трогали, – я хочу, чтобы меня принимали в высшем обществе, чтобы на приемы вроде этого мне присылали персональные приглашения! Вот увидишь, великолепная Тина, через несколько лет бомонд любой цивилизованной планеты будет почитать за честь, если я появлюсь на культурном мероприятии или на великосветской вечеринке. Мое присутствие здесь – первый шаг. Пусть все убедятся в том, что я не чудовище и не шпана, которую нельзя пускать в приличное общество. Я никого не буду пугать, любезно поздравлю Тлемлелха с получением награды, и после этого мы с Топазом исчезнем.

Такой вариант Тину вполне устраивал: именно то, что надо.

– Не боишься, что тебе засадят какой-нибудь препарат, блокирующий способности, – как ты мне, помнишь?

– Представь себе, не боюсь! – Он ухмыльнулся, его прищуренные глаза превратились в два ехидных желтых полумесяца. – Тина, это со мной уже было. На Ниаре, когда я сбежал от вас и готовился к смене тела, меня чуть не схватили агенты НУБа, и я тогда получил дозу… Тина, я ведь не тергаронский киборг! Там, где киборг начнет крушить стены, я поищу дверь и попытаюсь ее открыть.

– И как же ты открыл эту дверь?

– Вспомнил кое-что из древних лярнийских трактатов и нейтрализовал отраву, попавшую в мой организм. Ты могла бы сделать то же самое, но увы… Я ведь говорил, что знаний у меня побольше, чем у вашей компании.

Она тогда раз за разом пыталась пробиться сквозь блокировку, и ей не приходило в голову, что с химическим соединением, которое эту блокировку создает, можно что-то сделать без имплантированных тергаронских биофильтров.

Лиргисо отпустил по этому поводу еще несколько острот, и Тина подумала, что не так уж она и нуждается в его обществе. В эксцессах на празднике он заинтересован в последнюю очередь, так что присматривать за ним не обязательно, можно вернуться к своим.

– Тина, только не вздумайте мне противодействовать, – тихо предупредил Живущий-в-Прохладе, когда она встала с подлокотника кресла. – Ты ведь теперь некоронованная королева Манокара… Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы твои реформы провалились?

– Ошибаешься. Правительница Манокара – Элана Ришсем, мы при ней были охранниками, а после драки на корабле нас, твоими стараниями, попросили с этой работы.

– Да?.. Жаль, что ошибаюсь, – я было решил, что ты наконец-то почувствовала вкус к власти… У меня сохранилась видеозапись наших с президентом Ришсемом нетрадиционных развлечений. Если ты примешься за старое и начнешь мне мешать, я сброшу ее в Сеть на Ниаре или на Незе. Вдову Ришсема тогда отстранят от власти, и на реформах можно будет поставить крест.

– Сволочь.

– Не мешай мне, и я не буду мешать тебе.

Следующий зал был огромен, в его противоположных концах находились два гравитационных фонтана с вином, их соединяла взметнувшаяся под потолок золотистая арка. Сколько антигравов здесь задействовано для того, чтобы жидкая структура сохраняла стабильность и не обрушивалась на головы гостям, можно было только гадать.

Навстречу Тине и Лиргисо двигались две бесплотные, словно вырезанные из картона фигуры. Тина несколько раз моргнула: головы и кисти рук в полном порядке, а все остальное странно плоское, лишенное объема. Лиргисо тоже замедлил шаги.

– Тина, ты их видишь? – услышала она его озадаченный шепот.

– Этих плоских? Да.

Он с облегчением вздохнул.

Бесплотные создания поравнялись с ними, прошли мимо. Если смотреть сбоку, их тела не сжимались в линию, как можно было ожидать, – нет, все на месте, но это опять же напоминало двумерную картинку, только теперь уже в другом ракурсе. Тина поняла, в чем дело: их светлые одеяния сшиты из ткани, светящейся на затемненных участках и меркнущей там, где освещенность превышает заданный коэффициент, что и обеспечивает мнимое исчезновение объема. Ольга показывала ей такой материал у себя в мастерской. Тина сказала об этом Лиргисо и спросила:

– Неужели ты испугался их?

– Я решил, что у меня начались галлюцинации. Фласс, до чего претенциозно эта парочка вырядилась! Это уже чересчур. Погоня за эффектами иногда вырождается в клоунаду – вот тебе прекрасный пример!

– Ты просто злишься из-за того, что они потрепали тебе нервы.

Живущий-в-Прохладе что-то произнес в ответ, его губы шевелились, но Тина не могла разобрать ни слова. Удар по вискам – совсем как некоторое время назад, в зале с красным фонтаном: Лиргисо включил излучатель. Она до последнего момента не думала, что он это сделает.

Боль нарастала, вокруг Тины все колыхалось и плыло, но сколько-то минут она продержится, и этого ей хватит, чтобы убить Лиргисо. Она шагнула к нему, он успел отступить. Излучение мешало переключиться в ускоренный режим, зато Тина все равно превосходила противника в силе.

– Тина, что с тобой? Тебе плохо?

Его изумление казалось искренним. Он увернулся от нового удара, придерживая одной рукой встрепенувшегося Топаза.

– Тина, что случилось?!

Сорвать с него диадему не удалось. Он опять отклонился, сдвинул чешуйчатую манжету и взглянул на что-то спрятанное под ней. На секунду его глаза выразительно расширились, потом он поднял взгляд на Тину:

– Это не я!

Выдвинутое из ребра ладони лезвие оставило зазубрину на молочном мраморе колонны, возле которой он только что стоял. Со второй попытки Тина рассекла блестящую черную чешую у него на груди.

– Тина, клянусь, я тут ни при чем! Я не стал бы так с тобой поступать!

Она не ответила. Болтовня – это лишний расход сил, а она и без того держалась на пределе.

– Тина, не надо! Фласс, сама подумай, зачем мне это?!

Действительно, зачем ему это? Тина остановилась. Ее неумолимо затягивало в мутный водоворот боли, но пока удавалось бороться с течением, удерживаться в верхних слоях. И голова все еще продолжала работать, хотя и плохо.

– Это наши общие враги. – Лиргисо сделал движение, словно хотел шагнуть к ней, но не рискнул и остался на месте. – Тина, у меня только одно защитное устройство, но я могу тебя отсюда телепортировать!

Он протянул руку, и теперь уже отступила Тина. Ловушка. Так она и предполагала.

Лиргисо не решался схватить ее, не заручившись согласием. Пусть Тину шатало – судя по тому, как раскачивались колонны, стены, золотистая винная арка и какие-то отдаленные фигуры с побелевшими лицами, – она по-прежнему была в состоянии в два счета переломать ему кости.

– Я хочу тебя спасти! Я перенесу тебя в безопасное место, потом вернусь сюда и заберу Поля с Ивеной. А Стив пусть уходит к себе домой, зачем нам Стив?

Он опять протянул руку, но сразу же отдернул, когда Тина попыталась полоснуть по ней лезвием.

– Тина, тебе нельзя здесь оставаться, ты долго не выдержишь! – Лиргисо смотрел на нее так, словно хотел задушить. – Ты же не сможешь воскреснуть, как Стив! Фласс, я должен на колени перед тобой встать, чтобы ты позволила себя спасти?!

Не выпуская его из поля зрения, Тина попятилась к выходу сквозь деформированное пространство зала, колеблющееся, как отражение в воде.

– Тина, подожди! – Лиргисо продолжал перед ней маячить. И у него, и у потревоженного Топаза плясали в глазах злые огоньки. – Есть еще один вариант, выслушай меня! Я найду и уничтожу излучатель, только не нападай, я не смогу одновременно заниматься этим и защищаться от тебя. Кивни, если ты меня поняла!

Тина кивнула. Они стояли друг напротив друга, ничего не происходило, а потом боль утихла, и окружающее пространство вернулось в свое исходное состояние. Тина села на пол, прислонилась к колонне. Она чувствовала себя так, словно получила сразу полдюжины парализующих зарядов.

Живущий-в-Прохладе ощупывал рубашку на груди, его пальцы были в крови. Топаз у него на плече оживился и хищно шевелил длинным мохнатым хоботком.

– У меня порез!

– Извини.

– О, ты впервые передо мной извиняешься! Ради этого стоило получить рану.