Факторизация человечности - Роберт Сойер

Хизер не смогла сдержать улыбку. Яблоко от яблони…

— Ты мне не веришь.

— Я… ну…

Улыбка Хизер поблекла. Она мысленно дала себе пинка за то, что не догадалась принести домой видеозапись со складывающимся тессерактом.

— Я тебе покажу. Прямо сегодня. Установка у меня в офисе в университете.

— Кто ещё о ней знает?

— Только я и Бекки, больше никто.

Кайл всё ещё смотрел недоверчиво.

— Я знаю, что должна была сказать тебе раньше. Я так и собиралась — я правда планировала рассказать тебе всё вчера. Но… но это трудно даже вообразить. Она изменит всё, эта технология. Частная жизнь попросту перестанет существовать.

— Что?

— Я могу получить доступ к кому угодно — к его воспоминаниям, его личности, к архиву того, кем он является…

— И?

Она опустила взгляд.

— Я подключалась к тебе и просматривала твою память.

Кайл едва заметно отодвинулся от неё.

— Это… это невозможно.

Хизер снова прикрыла глаза, борясь с волной затопившего её стыда.

— Ты покупаешь хот-доги с жареным луком у торговца на Сент-Джордж.

Глаза Кайла снова расширились.

— На твоём летнем курсе по искусственному интеллекту есть студентка по имени Кеcси. Ты считаешь, что она цыпочка. «Цыпочка» — именно это слово и пришло тебе на ум. Это, кстати, выдаёт твой возраст — сейчас таких называют «сверхновыми», так ведь? Молодёжь сейчас говорит «Она реально сверхновая».

— Ты шпионила за мной.

Хизер покачала головой.

— Не шпионила. По крайней мере, не снаружи.

— Но…

— Ты считаешь, что у меня бёдра гофрированные — это снова точная цитата. Если ты хоть немного джентльмен, ты никогда такого не никому не скажешь.

У Кайла от удивления отвисла челюсть.

— Технология работает. Ты понимаешь, почему я держала её в секрете, по крайней мере, до поры до времени, правда? Твой ПИН — ПИН любого человека, комбинация любого цифрового замка, пароли — всё это можно вытащить у тебя из головы, из головы любого, с помощью этой технологии. Больше нет никаких секретов.

— И ты залезала ко мне в мозг, не сказав мне? Без моего разрешения?

Хизер опустила глаза.

— Прости.

— Это невероятно. Это выходит за всякие рамки.

— Но не всё так уж плохо, — сказала Хизер. — Я смогла доказать, что ты не обижал Бекки и Мэри.

— Доказать? — Голос Кайла стал резким. — Ты мне не доверяла — не верила мне?

— Мне правда очень жаль, но… но они мои дочери. Я не могла сделать выбор между ними и тобой. Я должна была знать — точно знать — прежде чем начинать снова собирать семью вместе.

— Господи Иисусе, — пробормотал Кайл. — Господи Иисусе.

— Прости, — снова сказала она.

— Как ты могла держать это от меня в секрете? Как ты могла ничего мне не сказать?

Хизер почувствала, как внутри неё вскипает гнев. Она едва не рявнкнула в ответ: Как ты мог скрывать от меня свои сексуальные фантазии?

Ты сказал мне, что ненавидишь мою мать?

Сказал, что ты на самом деле думаешь о том, что у меня до сих пор нет бессрочного контракта? О том, что я зарабатываю меньше тебя?

Ты посвятил меня в свои отношения с Богом?

Как мог ты таить от меня секреты, год за годом, десятилетие за десятилетием — четверть века обмана? Да, обмана по мелочам, но сложить всё вместе — и это будет словно разделяющая нас стена, выстроенная кирпичик к кирпичику, ложь ко лжи, недомолвка к недомолвке.

Как мог ты держать всё это в тайне?

Хизер сглотнула, восстанавливая самообладание. А затем тихий безрадостный смешок вырвался из её пересохшего горла. Всё, о чём она сейчас думала — её гнев, её сдерживаемые чувства — в скором времени будут разложены перед ним для полного обозрения. Это неизбежно; это никак невозможно предотвратить — он не сможет удержаться от соблазна, соблазна, который, как он, без сомнения, думал, был его правом и справедливой ответной мерой, и который возникнет, как только он заберётся в конструкт.

Она слабо пожала плечами.

— Мне очень жаль.

Он снова пошевелился, как будто собираясь встать с дивана.

— Но, — сказала она, — ты разве не видишь? Не понимаешь? Речь не о просто о твое разуме, или моём. Речь о любом разуме — включая, наверное, и неактивные. — Она потянулась к нему и взяли его за руку, обхватив неподвижные пальцы. — Я пока такого не пробовала, но скорее всего это возможно. То есть может быть, что ты сможешь коснуться разума Мэри — его архивной версии. — Она сжала его руку и чуть-чуть тряхнула её, надеясь на реакцию. — Возможно, ты сможешь примириться с ней. В самом прямом смысле.

Кайл вскинул брови.

— Я знаю, что ничего пока не закончилось, — сказала Хизер. — Но может закончиться. Возможно, очень скоро. Возможно, нам удастся всё уладить — угомонить демонов и пережить трудные времена.

— И что случится потом? — спросил Кайл. — Что будет дальше?

Хизер открыла рот для ответа, но тут же закрыла его, осознав, что не имеет об этом ни малейшего понятия.

34

Как только они прибыли в офис Хизер, проблема стала очевидной. Кайл попросту не влезал в конструкт.

— Чёрт, — сказала Хизер. — Мне давно надо было что-то с этим сделать. — Она сконфуженно пожала плечами. — Боюсь, нам придётся построить новый.

— Сколько времени это займёт?

— Несколько дней. Я позвоню Полу и…

— Полу? Кто такой Пол?

Хизер помедлила. Она могла сказать, что это просто тот знакомый с факультета машиностроения, но…

Но он не просто знакомый. И утаивать от Кайла это — да и что угодно другое — больше не было смысла.

— Ты с ним знаком, — осторожно произнесла Хизер. — Вы с ним были в комитете по Центру Келли Готлиба.

— Я его не помню.

— Он тебя помнит.

Кайл ничего не сказал, но из контактов с его разумом Хизер знала, что он терпеть не может подобные ситуации. Кайла было легко заметить — рыжая борода, чёрные волосы, римский нос. Люди действительно часто его запоминали, и от этого он ещё больше комплексовал по поводу своей внешности.

— В общем, это инженер, который помог мне построить конструкт. Но даже он пока не знает, для чего он нужен. И…

— Да?

Хизер шевельнула плечами.

— Мы провели вместе какое-то время. Он интересовался мной.

Кайл напрягся.

— А ты им интересовалась?

Хизер едва заметно кивнула.

— Как там кто-то когда-то сказал? Когда ты подсоединишься к надразуму, ты всё равно это узнаешь, так что да, я вожделела в своём сердце. — Она некоторое время смотрела в пол, потом снова подняла взгляд. — Я говорю тебе правду, Кайл. Я боялась этого больше всего. Мы с тобой пережили сущий ад, и это почти разрушило наш брак. — Она помолчала. — Но я не знаю, уцелеет ли он после этого. Я не знаю, что ты будешь думать обо мне, когда заглянешь ко мне в голову.