Деньги дороже крови - Владимир Гурвич

— Но разве охрана Фрадкова не подчиняется Костомарову? — удивился я.

— Формально — да. Но реально они выполняют приказы только Фрадкова.

Я задумался на несколько секунд.

— Вы же бывали в этой тюрьме, Андрей. Должен же быть способ туда проникнуть.

— Я такой не знаю. Вход в нее находится на первом этаже. Но точно где не знаю, нам завязывали глаза, когда туда водили. Думаю, что больше я ни чем не могу быть вам полезен, я и так сказал много лишнего. — Он так выразительно посмотрел на молодую женщину, что будь я на ее месте, мое сердце бы забилось с бешеной скоростью.

— Хорошо, спасибо на этом.

Охранник быстро вышел из машины и, озираясь по сторонам, заспешил в сторону здания концерна.

— Ну что? — поинтересовалась Ольга.

— Ваш Андрей, в самом деле, сообщил крайне ценную информацию, вот только одна беда: не представляю, как ею воспользоваться. Не могу же я один штурмовать замок Фрадкова, меня просто пристрелят.

— Вы не один. Я с вами.

Я не знал, то ли восторгаться мужеством Ольги, то ли смеяться над ее наивностью. Но сейчас мне не хотелось делать ни того, ни другого, я представлял Марину, сидящую в темной камере на холодном полу — и мне становилось не по себе.

Внезапно я вдруг принял решение. И будь, что будет. Бездействие еще мучительней, чем возможная гибель. Иногда приходится выбирать между двумя пропастями, в какую из них упасть.

— Ольга! Я прошу вас, покиньте машину и идите на работу. А еще лучше поезжайте домой. Предстоит крайне рискованная операция, шансов остаться в живых — минимальные. Не надо подвергать себя такому риску.

— Я не уйду, я буду с вами, — твердо произнесла Ольга. — А смерти я не боюсь, я уже умерла, когда убили Женю.

— Не бывает смерти до смерти, — возразил я. — Не стоит ничего нагнетать.

— Если бы вы пережили то, что пережила я, вы бы меня поняли, — негромко и, как мне показалось, с упреком проговорил она. — Я вас не покину. А если что-то такое произойдет, прошу вас не надо меня спасать. Выполняйте свою задачу, она гораздо важней моей жизни. — Ольга вдруг как-то странно посмотрела на меня. — Вы же любите Марину?

— Люблю. — У меня вдруг почему-то охрип голос.

— Она замечательная. Женя ей всегда симпатизировал. А он в людях не ошибался. Я даже слегка ревновала его к ней.

— И все же я вас прошу.

— Нет!

Она произнесло это короткое слово с такой твердостью, что больше я решил не спорить. Иногда если человек желает умереть, не надо ему мешать. В конце концов еще никто так и не выяснил, какое из двух состояний лучше? Жизнь бывает подчас такой ужасной, что смерть воспринимается как долгожданное избавление.

Мы ехали по городу, то и дело застревая в пробках. И это тогда, когда каждая секунда промедления может стоить человеку жизни.

— Судя по всему, наша работа в концерне подходит к концу. Что вы будете делать дальше?

— Уйду в монастырь, — как о давно решенном, проговорила Ольга.

От неожиданности я едва не проехал на красный цвет.

— Но почему? Я понимаю, что смерть вашего жениха стало для вас огромным ударом. Но жизнь никогда не кончается, мало ли еще кого вы встретите. И будете счастливы.

— Дело даже не в смерти Жени, просто я поняла, что этот мир не для меня. Он чересчур жестокий и беспощадный. Я не готова к принять его в нынешнем виде. Даже если бы мы с ним поженились, мне кажется, что рано или поздно, но я все равно бы пришла к такому решению. Я долго думала, пока не осознала, что это залегает во мне очень глубоко. Обычное земное счастье — это не то, чего я по-настоящему хочу. Его гибель помогла мне это понять.

— Чего же вы хотите по-настоящему?

— Не знаю, это трудно выразить словами. Во мне все это проявляется очень смутно. Но сейчас я желаю одного: отомстить им за смерть Жени. Если это случится, то я буду считать свою миссию в этом мире выполненной. Поэтому я и еду с вами.

Просто удивительно, какие странные, даже непримиримые сочетания, нашли приют в ее душе. Она хочет успокоения для нее, но только после того, как свершится возмездие. Так что же в ней больше: любви или ненависти? Или на самом деле это по большому счету одно и то же, просто разные состояние одного и того ж процесса?

Пока мы разговаривали, пока я раздумывал над странными зигзагами поведения Ольги, мы вырвались за пределы города, быстро промчались по шоссе и подъехали к дому Фрадкова. Я остановил машину и посмотрел на закрытые ворота. За ними лежало то пространство, где жизнь и смерть были спрессованы так плотно, что разделить их было невероятно трудной задачей. Но от ее решения будет зависеть, в каком из миров окажусь я в самое ближайшее время.

Я остановил машину у ворот и стал ждать, когда к нам выйдут охранники. Но если в предыдущие мои приезды они появлялись почти сразу, то на этот раз минуты следовали за минутами, а к нам никто так и не пожаловал. У меня закралось опасение, что пташки покинули гнездо, и в доме никого нет. Но в таком случае, что случилось с Царегородцевой?

Я энергично засигналил. И это помогло, ворота приоткрылись и из них вышли двое. Они подошли к нам.

— Чего вам надо? — спросил один из них, не спуская с меня глаз.

— Мне надо срочно видеть Михаила Марковича. У меня для него есть очень важная информация. Она его сильно обрадует.

— Говорите информацию, мы ему передадим.

Я засмеялся.

— Ну, вы даете, может мне объявить ее по телевидению. Я сообщу информацию только Михаилу Марковичу. А когда он узнает, что я хочу ему сказать, он вас вряд ли наградит за то, что вы не пустили меня к нему.

— Его здесь нет, — продолжил со мной диалог все тот же охранник.

А вот это даже вполне возможно. Я внимательно посмотрел на своего собеседника и мне показалось, что на его лице промелькнуло выражение неискренности.

— Я могу уехать. Но предупреждаю, когда ему станет известно, какого сообщения он лишился, вам всем не поздоровится. Есть вещи, которые не прощаются.

Охранники переглянулись. То был добрый знак, мой коктейль из угроз и увещеваний начинал приносить плоды.

— Оставайтесь здесь, мы скоро вернемся, — пообещал охранник.

Они скрылись за воротами.

— Вы думаете, что Фрадков действительно здесь? — спросила Ольга.

— Судя по некоторым признаком, да. Я вас очень попрошу: сидите в машине и не выходите из нее ни при каких обстоятельствах. Сейчас не та ситуация, когда вы сможете чем-то помочь. Пока есть еще возможность, может быть, вы вернетесь назад?

— Нет.

Я вздохнул. Женщину не переспоришь, особенно в тех случаях, когда пытаешься воздействовать на ее разум, а не на чувства.

В этот момент ворота широко распахнулись, и я понял, что нас приглашают в гости. Я медленно въехал на территорию усадьбы Фрадкова. И тут же железные створки закрылись. Все, я был в ловушке.

Нас тут же обступили не менее полудюжины парней с автоматами. Один из них показал мне жестом, чтобы я вылез из автомобиля. Что я и сделал.

Ко мне подошло двое охранников, оба выше меня ростом, шире в плечах и стали обыскивать, Никогда я еще в жизни не подвергался столь тщательному осмотру. Они не заглянули разве что в мой желудок. Да т то, наверное, потому, что, по их мнению, я там уж никак не мог спрятать оружие или другой опасный предмет.

Я покорно сносил их бесцеремонность, стараясь не обращать внимание на рыскающие по моему телу чужие руки. Однако затем они заставили Ольгу тоже выйти из машины и стали ощупывать ее с той же тщательностью. Я смотрел на нее; лицо женщины стало пунцовым, но она мужественно терпела эти издевательства, закусив губу, чтобы не закричать от возмущения и унижения.

— А она зачем приехала? — спросил один их охранников по возрасту старше остальных. Скорей всего он был тут за старшего.

— Она со мной. У нас к Михаилу Марковичу общее дело, — вполне искренне сказал я. — Но к нему пойду я один. Она пусть подождет меня в машине.

Это предложение не вызвало возражений, скорей всего Ольга просто никого не интересовала.

— Идите в дом, — последовала команда.

К моему удивлению никто меня не стал сопровождать. Это мне не очень понравилось, так как выглядело нелогично, не вписывалось в общий контекст ситуации. Не пристрелят ли они меня в здешнем каземате?

Я вошел в знакомый мне дом и остановился возле лестницы, по которой я неоднократно поднимался. Именно по ней обычно спускался ко мне Фрадков. Но сейчас она была пуста.

Я прислушался, но никаких звуков до меня не долетало. Возникало полное ощущение, что в доме никого нет.

Я стал припоминать рассказ Андрея о том, где расположен вход в тюрьму-подвал. Может, попытаться его отыскать, пока никого нет. Слева от меня располагалась дверь. Интересно, куда она ведет? Я сделал несколько шагов по направлению к ней.

— Вы хотели меня видеть, Леонид Валерьевич, — внезапно остановил меня голос.