Алые слезы - Бен Каунтер

Пройдя внутрь ангара, они оказались среди туш, подвешенных на крючьях к потолку единственного огромного помещения. Зловоние стояло невообразимое, и Сарпедон почувствовал, как включаются его многочисленные фильтрующие органы. Все туши, свисавшие в несколько рядов, доходивших до самого свода, давно уже протухли и начали гнить.

Шагнув вперед, Сарпедон отодвинул ногой одну из них. Когда он прошел мимо, из мяса посыпались копошащиеся личинки.

Неудивительно, что Теллос решил спрятаться именно здесь. Он хотел окружить себя смертью.

— Чисто, — отчитался по воксу Грэвус.

— У меня тоже, — откликнулся сержант Дион из дальнего конца помещения.

— Чисто, — поддержал Люко, осторожно проходя между тушами за спиной Сарпедона. — Но они были здесь.

Несколько туш впереди были срезаны ударами цепных мечей и лежали разлагающейся грудой, по которой ползали личинки. Именно здесь укрывался Теллос, планируя смертоносные набеги на Грейвенхолд и возвращаясь, чтобы помолиться Кровавому Богу.

Испивающие Души приблизились к противоположной от входа стене. В ней зиял пролом, открывавшийся на задний двор и реку Грейвен.

— Именно так они и ушли, — сказал Люко. — Всего несколько минут назад.

— Они не знали, что мы придем, — произнес Сарпедон.

— С чего ты взял?

— С того, что иначе Теллос вышел бы сразиться со мной. Нет, они идут туда. — Сарпедон указал на змеящуюся колонну фиолетово-черной энергии, бурлившей силами варпа. Вокруг нее бушевала гроза, вниз лился кровавый дождь. Тучи оплакивали гибель Грейвенхолда алыми слезами. — Теллос заслужил себе пропуск в варп. Туда он и отправился. Вот что пообещал ему Каргедрос. Значит, им придется перейти через реку.

Сарпедон повернулся к Люко:

— Что у нас с воксом?

— Становится хуже. На небольшом расстоянии все нормально, но не уверен, насколько далеко можно послать сигнал.

— И все же попробуй. Кто-то должен предупредить Иктиноса, что они идут к нему.

Глава шестнадцатая

Багровым Кулакам первым из всех войск Империума удалось прорваться к северу города, пройдя под рекой по тоннелям и канализации. Скауту Испивающих Души предстояло поплатиться за свою недисциплинированность, как и всему его Ордену. Несколько раз по пути уже были замечены союзники предателей — ксеносы, твари с черной как ночь кожей, которая не помогала им укрыться от глаз и болтеров Багровых Кулаков.

Вместе с капелланом Инхасой Рейнц шел впереди войска. Боевые братья были молчаливы и напряжены, усмиряя свой гнев железной волей космодесантника. Командор испытывал сходные чувства — все их мысли сейчас были обращены к отмщению. Обыкновенный солдат в подобной ситуации стал бы небрежным и нервозным, а гнев ослабил бы его боевые навыки. Но Адептус Астартес были другого сорта. Чем выше в них поднималась ненависть, тем яростнее они сражались. Чем сильнее на них давили, тем больше они сопротивлялись. Именно эта способность и делала космических десантников лучшими воинами в Галактике, а Багровых Кулаков — лучшими среди Адептус Астартес. Они действительно умели ненавидеть.

Орден потерял капитана Арку и библиария Гаксуальфа, а также достаточное число боевых братьев Второй роты, чтобы шрамы потерь долго не заживали. Было утрачено священное знамя, восходящее к самому Рогалу Дорну. Их побили и унизили предатели. И теперь Кулаки вымещали свой гнев на грейвенхолдцах, воинах-рабах и немногочисленных ксеносах. Но этого было мало, чтобы смыть печать позора. Только уничтожение Испивающих Души могло избавить их от стыда.

Вот почему боевые братья молчали, пробираясь мрачными подземельями, чувствуя кипящую внутри ненависть, которая только и ждала, чтобы излиться на врагов, рискнувших встать у них на пути.

Им не удалось протащить с собой никакой бронетехники через развалины сената. «Финвалы», «Рино» и «Хищники» были брошены на поверхности. Но в распоряжении Багровых Кулаков остались отделения опустошителей, которым не нашлось применения в сражении за здание биржи, однако именно на их огневую мощь сейчас рассчитывал Рейнц. Испивающие Души пребывали не в лучшей форме — их разбросало по городу и потрепало не меньше, чем Багровых Кулаков, так что, должно быть, предатели решили возвратиться под защиту своего логова, где, как они полагали, окажутся в безопасности. Но Кулаки уже превратились в несокрушимый молот, созданный из дисциплинированных, охваченных праведным гневом воинов, готовых погибнуть, но не отступить.

— Мы уже близко, — произнес капеллан Инхаса.

Он пришел к тому же заключению, что и Рейнц, увидев тоннели, ведущие к энергетической колонне на севере города. Сарпедон занимался каким-то грязным колдовством, и Рейнц, даже не будучи псайкером, ощущал в воздухе ментальные возмущения. Подобное заклятие требовало основательной подготовки и концентрации на работе, а значит, Сарпедон будет слишком занят и уязвим. Это станет его последней ошибкой.

— Опустошители пойдут первыми, — приказал Рейнц. — За ними последуют штурмовые подразделения. Инхаса, вы возглавите удар.

— Это большая честь, командор. Как понимаю, ты намерен лично сразиться с Сарпедоном?

— Если такая возможность представится, — ответил Рейнц. — Если нет, прикончите его не раздумывая. Только постарайтесь не повредить голову. Мне хотелось бы лично преподнести ее магистру Кантору.

— Тогда, если ты не против, я хотел бы разобраться с их капелланом. Тем, что убил Арку.

— Не смею отказать вам в этом удовольствии.

Тоннель заканчивался впереди. Темнота поредела.

Зрение Рейнца пробилось сквозь мрак и различило высокий свод, похожий на каменный небосклон. Вдалеке, озаряемые тусклым светом, маячили укрепления, поблескивающие отполированной поверхностью.

— Во славу Дорна, братья, — обратился Рейнц к отрядам опустошителей, выдвигающихся вперед с тяжелыми орудиями на плечах. Они уже были готовы обрушить шквал огня на любое зло, укрывшееся в городе.

— Вижу цель, — произнес брат Кройя, вместо Кэлтакса возглавивший один из отрядов.

— Всем сержантам занять позиции, — приказал по воксу Рейнц.

Офицеры Второй роты откликнулись и рассредоточились по широкому тоннелю: впереди — мощные орудия, Инхаса и штурмовики, за ними — тактический десант, готовый прикрыть наступление массированным болтерным огнем.

— Хорошо. Кройя, приступай. Багровые Кулаки, во славу Дорна и Императора, пусть этот город утонет в крови еретиков!

Капитан Кайсленн-Гар спотыкался и пыхтел, заставляя сервосистемы своего тела пробираться по узким и темным коридорам астропатического отсека. Все императоробоязненные члены экипажа старались обходить стороной каюты астропатов, расположенные в самой глубине корабля и надежно защищенные от любого псионического воздействия. Хотя эти астропаты и получили разрешение на работу от властей Империума и были необходимы, но оставались псайкерами, и в большинстве своем матросы делали все возможное, чтобы держаться от них как можно дальше.

Сама мысль о появлении здесь была отвратительна Кайсленн-Гару. Псайкерского безумия вполне хватало и на планете под ним. «Но обстоятельства вынуждают», — подумал он, проходя мимо многочисленных священных печатей и написанных на стенах молитв, которыми астропаты защищали свои каюты.

— Капитан, мы крайне польщены твоим визитом. — Голос астропата Торквена был холоден словно лед и начисто лишен эмоций. И становилось совершенно очевидным, что его обладатель вовсе не польщен. Кайсленн-Гар вообще не мог представить что бы то ни было, что действительно могло вызвать подлинную радость у Торквена.

Капитан протиснулся в двери и вошел во внутреннее святилище. Говоривший с ним астропат сидел за аналоем, который занимал большую часть крохотного помещения. Похожий на паука сервитор прицепился поверх одеяний к груди Торквена и перелистывал страницы громоздкого молитвенника. Лицо астропата казалось не более чем обтянутым кожей черепом с безгубым, точно у рептилии, ртом и двумя вертикальными прорезями на месте носа. Полоска темно-красной материи закрывала глаза. В основной своей массе астропаты были слепы, что являлось, как поговаривали, результатом ритуалов, проводимых на самой Терре, во время которых могучих, но не поддающихся контролю псайкеров превращали в сильных и покорных телепатов. Со стен кельи к затылку Торквена тянулись отслеживающие его ментальное состояние кабели и провода, делая его похожим на марионетку. Этот астропат был главным прибором связи для корабля, поскольку только псионические сообщения могли преодолеть необъятные пространства между звездами.

— Здравствуй, Торквен, — начал Кайсленн-Гар. Он все еще пытался отдышаться, поскольку старое тело не слишком годилось для прогулок по кораблю. — Без сомнения, тебя уже должно было озаботить наше положение.