Призрак гнева - Нелла Тихомир

— Ну-у, взялись муслякаться, — улыбаясь, буркнул Харалдсон. Арнор подошел к сестре, за ним — и остальные.

— Арнор! — воскликнула Раннвейг, блестя карими глазами. Она вся раскраснелась, золотисто-русые пушистые волосы растрепались и лезли на щеки и на лоб. Круглое личико было румяным и свежим, будто яблоко. — Ба-а, да ты здоровенный стал, прям лось!

— А тебя впору замуж выдавать, красавица, — отозвался Арнор. — Какими судьбами? Отец вообще знает, что…

Засмеявшись, девочка бросилась ему на шею. Она была того же роста, что и Улла, и Арнор на голову возвышался над ней.

— А он гонца послал, — ответила Раннвейг, — что оборотня больше нету, и я решила воротиться. Я так по вас соскучилась!

Подхватив сестру, Арнор закружил ее. Потом опустил на землю и, ухмыляясь, произнес:

— А ты тяжелая стала, точно гиря. Где это ты так разъелась?

Раннвейг щелкнула брата по носу. Улла сказала, обняв девочку за плечи:

— Не слушай его. Он, хоть и здоровый, да дурной. Телок! Ты отлично выглядишь.

— Уж это точно, — шутливо заметил Харалдсон. — Мы вот Грани за тебя посватаем. А, Грани? Што скажешь? — Бьорн взъерошил брату волосы. Тот, увернувшись от его ладони, пробурчал:

— Вот еще, сам сватайся, — юноша исподлобья зыркнул на Раннвейг. Та сказала не без кокетства, скрытого насмешкой:

— Пускай сначала подрастет.

Харалдсон засмеялся, а Грани отвернулся, покраснев.

Пока они разговаривали, Бран стоял в стороне, и Раннвейг лишь сейчас заметила его. Взгляд стал озадаченным, и вспыхнул любопытством.

— А это кто? — тихо спросила она Уллу. Та ответила, не оборачиваясь:

— Это… это Бран.

— Как? — переспросила девочка.

— Бран, — повторила Улла. — Он чужеземец.

— И колдун, — добавил Арнор, словно это была его личная заслуга.

— Это он оборотня убил, — объяснил Харалдсон. — Во как! — и, обращаясь к Брану, произнес:

— А ты чего там встал, как неродной? Иди сюда.

Бран подошел. Раннвейг так и ела его любопытными глазами.

— Вот, знакомься, — сказал Арнор. — Моя сестра. Весьма вредная зверушка… — он не успел договорить, потому что Раннвейг отвесила ему пинка. Юноша заржал, а Раннвейг спросила Брана:

— Ты вправду колдун?

Бран не ответил.

— Он у нас застенчивый, што твоя невеста, — Харалдсон хлопнул Брана по плечу. Бран поймал быстрый Уллин взгляд. Миг — и Улла отвернулась, сказала, обращаясь к Раннвейг:

— Пойдем, сестра. Я так по тебе соскучилась!

— И я по тебе! — с жаром отозвалась девочка. Они снова обнялись. Арнор издал губами громкий чмокающий звук и скроил умильно-сладкую гримасу.

— Дурак, — сказала ему Раннвейг. — Здоровенный глупый дурак.

Улла молчала. Бран снова поймал ее взгляд. Девушки в обнимку направились к воротам. Тем временем подъехали остальные, спешились, сделалось шумно. Люди разом говорили, смеясь, приветствуя друг друга. Стоя в стороне, Бран глядел, как Улла удаляется по обледенелой дороге. Улла и Раннвейг, обе маленькие, одетые в мужскую одежду, могли бы сойти за мальчишек, если бы не длинные косы, спадающие на спины. Они шагали, оживленно разговаривая, до Брана донесся задорный Уллин смех. Вот они приблизились к земляному валу. Стражник изнутри отворил дверь, и Бран услыхал радостные вскрики. Раннвейг вошла в калитку, а Улла — за ней. Скрылась за воротами, ни разу не оглянувшись.

Бран вернулся в поселок вместе с остальными, и сразу отправился в кузницу. Он думал об Улле. Нам совсем не удалось побыть сегодня наедине. Нынче она, наверное, уже не придет. Останется с сестрой.

Бран вздохнул. Зайду попозже к Сигурду, погляжу на нее, по крайней мере…

Подтянув к себе котомку, он сунул туда руку, пытаясь нащупать кремни. Шарил довольно долго, потом, потеряв терпение, вытряс содержимое на пол и принялся собирать с земли рассыпанные вещи.

Маленький предмет тускло блеснул под руками. Бран подцепил его и поднял к свету.

Медальон.

— Ах, черт, как же я про него забыл? — Бран вгляделся в нелепое изображение кабана. Я и впрямь совсем о нем забыл, а не мешало бы узнать, чей он. Ведь зачем-то его бросили в костер? Зачем? Хотели уничтожить? Или случайно?

— Все может быть, — Бран поветел амулет между пальцев. — Все может быть.

Металл блеснул. Рельефно выступила уродливая фигурка.

— Ну, что, поросенок? — молвил Бран. — Сейчас узнаем, чей ты.

Зажав медальон ладонями, он глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Тишина. Легкий шелест ветра. Собственное дыхание. Биенье сердца. Это было то, что он услышал. Жар в ладонях. Все сильнее и сильнее, словно он касался раскаленных кирпичей. Тихий звон в ушах. Внезапная легкость. Темнота перед глазами. Темнота — и яркий свет, нарастающий, белый, нестерпимый. Я лечу в этом свете… он как крылья…

— Да не бойся, — шепчет голос. Вой ветра. Тьма. Запах навоза. Затворяясь, скрипит дверь. — Ночь пересидишь, никто тебя не увидит.

(…кто я?…)

Я — теперь не я. Я — это кто-то другой. Кто-то другой стоит в сарае и кутается в плащ. Я смотрю его глазами. Слушаю его ушами. Мне холодно и страшно, у меня трясутся колени, зубы выбивают дробь. Рядом тихо произносят:

— Да не трусь, экий, право. Сказано же, я тебе помогу!

— Поможешь? — слышу я дрожащий голос. Мой.

(…не мой…)

Голос того, в ком я теперь. Тот, в ком я теперь, пугливо озирается. Ох, какой здесь холод… Шорох в темноте, человек со мною рядом. Я ему не верю. Я его боюсь. Он страшный. Он — убийца, и он мне врет.

— Правда, поможешь? — с надеждой спрашиваю я. Гляжу во тьму, но ничего не вижу.

Сухой смешок, короткий треск, и в руке моего спутника вспыхивает лучина. На голове — капюшон, поэтому лицо в тени. Он говорит:

— Ну, и слизняк же ты, Серый, тьфу!

(…Серый?…)

— Сперва убивает, потом ссыт.

Я трясусь, как от озноба.

— Это ты меня заставил! — слезливо вскрикиваю я. — Ты! Ты мне чего говорил, а? Ты же мне сам…

— Заткнись! — приказывает он, и я замолкаю. Я не могу с ним спорить, слишком уж его боюсь. Он мне не по зубам. Он вообще не…

Он со злостью говорит:

— Разорался тут, козел. Погавкай мне еще! Я, что ль, Лося отравил? Ну, отвечай, скотина, я?

— Не… нет…

— А кто? Кто?! Говори, падла!

— Я… но…

— Вот-вот, ты. То-то и есть, что ты! И нечего на меня сваливать. Думаешь, тебе кто поверит? Кому скорей поверят, тебе или мне, как, по-твоему?

Я молчу и стучу зубами. Еще немного — и разревусь. Меня, конечно, уже ищут. А как найдут — разорвут на части!

Мой спутник усмехается:

— Ладно, не бзди, слизняк.