Бинарная плащаница - Андрей Фролов

И снова Иосиф замотал головой, сокрушаясь над неразумностью собеседника. Вздохнул, проверив светящиеся часы, вытатуированные на запястье виртуала.

– Ты говоришь так же, как Сорок Два. И я в третий раз указываю на это опасное сходство. Но Пророк брел вслепую, спотыкаясь и наступая на собственные шнурки, а я увидел свет… – Он встал с кресла, чуть не заставив «священника» броситься вперед, чтобы попытаться удержать. – Ты изначально боишься поверить. Отрицаешь, наделяя нечто, неподвластное твоему пониманию, функционалом удобного тостера. Ты замкнут на себе, «всесильном человеке». Ты эгоист, отче… или кто ты там на самом деле есть…

– Постой, прошу! – Человек в черном сложил ладони, умоляя не прерывать разговора. – Ты не хуже меня знаешь, что изредка, еще сильнее распаляя атеистов и скептиков, чудеса случаются и с теми, кто не расстилал коврик по пять раз в день. Знаешь, что время от времени чудеса посещают самых недоверчивых, твердолобых, зашоренных. И от этого становятся еще более желанными и ценными. Как джекпот! Как шанс на то, что среди миллиардов жителей планеты некто огромный и сильный, попирающий небеса, заметит именно тебя… Яви мне такое чудо?

– Ты слеп, – с грустью отрезал Иосиф. – И совсем не готов. Никто в мире не готов…

– И все же я продолжаю просить. – Теперь «священник» тоже поднялся на ноги, машинально оправляя края одеяния и глядя декомпилятору прямо в виртуальные глаза. – И когда я приду, умоляю – не гони. Дай шанс. Уверен, это может стать началом великой дружбы…

Несколько секунд нейкист не отводил взгляда. Но затем веки его сомкнулись, а голова на тощей шее замоталась в разные стороны.

– Ты не придешь, – тихо ответил он, завершая беседу. – Прости, отче, но этот выбор ты сделал сам. Всего доброго, Искатель, и я надеюсь, что больше мы никогда не увидимся…

Бинарный код 10001

«Любая Традиция в равной степени опирается на миссионеров и крестоносцев. На тех, кто несет Слово, и тех, кто несет Слово с помощью меча. Еще Традиции требуются легенды, требуются гении, либо сознательно посвятившие себя служению, либо сделавшие это под влиянием обстоятельств».

Сначала в проведении регулярных «молебнов», как называл их Кончар, существовала острая необходимость. После бегства от Пророка своего рода импровизированные проповеди, читаемые лидером собравшихся на острове людей, поддерживали боевой дух и не давали окончательно поверить в собственное предательство общего дела, бурно кипевшего на цивилизованной половине планеты.

Затем, когда на русской Станции что-то пошло наперекосяк, проникновенные измышления Плотника не позволяли декомпиляторам окончательно раскиснуть, стискивая души и людские сердца коваными ободами искренних слов и веры в общее дело.

Когда море перестало штурмовать побережье, проснувшийся на юге вулкан замучился плеваться огнем, закурил долгоиграющую трубку, а над убежищем впервые за четырнадцать месяцев пролетел первый самолет, беседы о Цифре стали настолько привычными, что выжившие уже не представляли себя без общих сходок.

Тем не менее, как четыре с половиной года назад, так и сейчас, выходя к двум десяткам единомышленников и раздумывая, с чего бы начать, Бифорд волновался, будто впервые…

Под прицелами взглядов Орландо опустился на единственный свободный в помещении стул. Заметил Муджалида, сидящего справа во втором ряду, кивнул товарищу.

Декомпиляторы, населявшие старинный горный бункер, в своем ожидании казались похожими на пехотинцев имперской армии, сотни лет назад толпившихся в этом же зале перед речью любимого генерала.

По бетонному полу шаркали подошвы, время от времени раздавалось легкое покашливание или шепоток. От копящейся поверх голов духоты не спасали даже кондиционеры, ради такого случая включенные на полную мощь. На собрании не хватало только семерых dd, недавно прибывших на остров по распоряжению Бифорда и сейчас несших дежурство на отведенных постах вокруг укрепрайона…

Прочистив горло, Плотник обвел взглядом низкое помещение, постаравшись встретиться взглядом с каждым из сидящих перед ним восемнадцати мужчин и женщин. Подметил слезящиеся глаза, бледную кожу, ранние морщины вокруг ртов – несмотря на регулярные прогулки и прием витаминов, жизнь в бетонном лабиринте не шла на пользу даже самым крепким.

И начал, не стремясь красиво увязывать слова, но стараясь говорить от сердца и накипевших в нем страстей:

– Сегодня, если не возражаете, мы побеседуем о поклонении и вере…

Едва приступив, Бифорд успокоил подрагивающие от волнения пальцы. Откинулся на спинку и оглядел первый ряд слушателей с любопытством дотошного ведущего ток-шоу.

– Для начала давайте сравним несколько верований. Вот, например, ортодоксальные христиане… Молятся своему жестокому божеству, с покорностью и трепетом взирая на свершения его. Его воле присуждают наводнения, мор и трясения тверди земной. Благодарят за уроки и почитают выживших праведниками. Занятная картина. Кого рассмотрим далее? Вудуистов, хорошо. Свернув с ватиканской тропы, они ушли недалече – веруя в духов, переменчивость высших сил и правящую миром доброту. Доброту к своим, разумеется…

Среди декомпиляторов прокатился легкий смешок.

– Буддисты. Эти верят в реинкарнацию, благостно прожитую жизнь и просветление, к которому способен дойти любой. Они стоически переносят испытания, выпавшие на их долю, полагаясь на возвышение духа. Мусульмане? Эти тоже боятся кар небесных, испытывающих избранных на крепость и верность Аллаху.

Бифорд повернулся к столику, забирая чашку с кофейным напитком и благодарно отсалютовав в зал. Как бы часто ни проходили общие собрания, кто-то из собратьев по коммуне неизменно оставлял горячее питье на столе слева от лидера.

– Мы упомянули множество конфессий, – продолжил Плотник, глотнув. – Все они считают, что Катастрофа или День Станции, как называют ее некоторые, была послана их божеством для убиения грешников и очищения земли. Да-да, в точности, как это случилось во времена Потопа… Я же лично считаю, что свершившаяся Катастрофа стала новой точкой отсчета истории. Большим Взрывом в нашей цифровой вселенной. Вспышкой, катализаторами которой явились Мария Нейк и по-своему несчастный человек с именем Сорок Два.

Орландо ненадолго замолчал, прислушиваясь ко внутреннему диалогу, неизменно начинавшемуся в душе во время ежемесячных «проповедей». В памяти всплыли сетевые трансляции с размышлениями упомянутого Пророка, его первая встреча с Сорок Два, трепетная и полная недоумения. Его наивно-искренний порыв к цифровому будущему и несокрушимая вера, что отныне все будет иначе…

Проповедующий перед горсткой нейкистов, во многом поправших традиционное учение Поэтессы и ее апостолов, Плотник вспоминал, как вдумчиво и рационально искал в те годы дорожку, способную вывести его к настоящему цифровому чуду. А еще – каким благостным озарением вдруг стала находка ремесла, которому предстояло обучить машину…

– Живопись, не так ли? – спрашивает его Муджалид ибн Шавкат по прозвищу Кончар. Не тот, что сидит сейчас в нескольких метрах справа, облаченный в яркие шорты и майку-сеточку. Другой, моложе нынешнего на пять лет, не такой морщинистый и угрюмый. – Отчего?

– Потому что из всех видов искусства, созданных человеком за тысячелетия его существования, изобразительное является самым мощным, самым ярким и самым стремительным, – уверенно и порывисто отвечает ему Орландо Бифорд, которого в ту пору еще не зовут Плотником.

Орландо Бифорд, чуть более молодой, убежденный во всесилии человеческого разума, еще не преследуемый сердечными болями. Сверкая глазами, он склоняется над малознакомым еще Кончаром, яростно жестикулируя:

– Понимаешь, Муджалид… Статую, даже самую прекрасную, нужно обойти со всех сторон, чтобы осознать замысел скульптора, объем и гармонию композиции. Стереофильм нужно просмотреть, причем от начала и до конца, не делая пауз и не отвлекаясь, только тогда он передаст зрителю всю заложенную создателями идеею и мощь. Музыкальную композицию – прослушать, причем фрагмента для полного понимания тоже не хватит, а значит, нужно уделить ей несколько минут. Книгу – прочитать от корки до корки; отдельные отрывки могут дать представление о таланте писателя, но не раскроют хранящейся под обложкой интриги и не оставят после-вкусия.

Сейчас, сидя перед восемнадцатью последователями, Плотник вспоминал об этом разговоре, словно тот свершился вчера. Снова и снова прокручивая в голове изнурительные этапы становления группы «Кромлех», он делился с восемнадцатью декомпиляторами помыслами, которые почитал истиной.

– Вудуисты искренне благодарят своего бога за любое проявление его милости, ожидая чудес, – продолжил Орландо Бифорд-из-настоящего – тропического и бетонного, всецело завладев вниманием немногочисленной аудитории. – Язычники возносят хвалу и жертвы субстанциям, примитивным для современного человека. Миллионы людей в мире посещают мечеть, отбивая поклоны и восхваляя Аллаха. Все они преклоняют колени перед сверхсущностями, подарившими миру все, что мы наблюдаем вокруг. Но спор о том, какая из сверхсущностей создала компьютер, может длиться вечно, и тут я соглашусь с Поэтессой. Человек создал компьютер. Человек, всесильный и умный, стал мостиком, заключительным звеном высшей нейронной цепи. Не до конца эволюционировав сам, он породил нечто. Или открыл этому нечто дверь в нашу реальность, кто знает?