Ардагаст и его враги - Дмитрий Дудко (Баринов)

   Домициан-Нерон наслаждался, созерцая горящие села и городки, распиная пленников, насилуя женщин и мальчиков. Рубрий и Юлиан были выше этого. Они старательно исполняли свой долг перед Римом. Защитить Империю от кровожадных, не ведающих законов варваров можно было, лишь превзойдя их в жестокости. Вместе с императором ехал его главный маг Валент. Только он ведал тайный смысл этого похода: осквернить Янтарный путь кровью и святотатством, превратив его из Пути Солнца в Путь Тьмы. Поэтому некромант не только защищал легионы от рунных чар германцев, но и следил за тем, чтобы все святилища варваров были разорены, а на месте их водружены алтари Домициана, Господина и Бога. Точнее, его гения - духа-хранителя. Гений этот, однако, давно уже улетел прочь, уступив место демону, много лет опекавшему неприкаянный дух Нерона.

   Император и его маг пребывали в отличном расположении духа. Тяготы похода не касались их, путешествовавших в удобных носилках с жаровней и ночевавших в роскошном шатре. Когда три легиона встретятся, можно будет возвращаться на Дунай. Останется лишь заключить мир с даками, отпраздновать двойной триумф и - на Восток! Местом встречи легионов кесарь назначил древний городок Эбуродун - Город Вепря.

   Теснимые легионами, маркоманны и квады отступали лесами туда же - к Эбуродуну. Арнакутай колебался: идти в леса или уходить на верхнюю Тису, куда уже откочевали со стадами женщины, дети и старики. А в это время с востока в Бойохейм шло еще одно войско.

   Конная рать ехала глубокой долиной Вага. На востоке поднимались Татры, на западе - уходили в небо Белые Карпаты. Стоял редкий для этой поры ясный солнечный день, и снежные шапки гор, одетых густыми лесами, ярко сияли среди голубого неба. Казалось, горные великаны, сойдясь с двух сторон, настороженно глядели на пришельцев, но не решались их тронуть. Потому что под красным стягом с тамгой росов шли лучшие бойцы Днепра и Карпат. Блестели на солнце кольчуги и островерхие шлемы сарматов. Черные овчинные плащи-гуни гуцулов соседствовали с высокими шапками даков и рогатыми шлемами германцев и кельтов. Спереди разносился привольный степной напев, сзади звучала суровая походная песня германцев.

   Со склона Татр, прячась среди елей, следили за ратью двое: воин лет тридцати пяти с золотыми кудрями, выбивавшимися из-под шлема, увенчанного оленьими рогами и фигурой орла, и невзрачный длинноволосый человечек в черном плаще и бронзовой короне. Первый именовал себя Гвидо, царем бастарнов. Второй - Буссумаром, царем друидов. Только вот царствовал Гвидо разве что над своей разбойной дружиной да ее тайными пособниками в Буковине и днестровских землях. А Буссумар (в родном селе звавшийся Бесомиром) - над уцелевшими черными друидами, прятавшимися по лесам или умело скрывавшими свое ремесло.

   Не было у этих двоих врага хуже Ардагаста, царя росов. Семнадцать лет назад он сокрушил царство восточных бастарнов и изгнал черных друидов со священных городищ на Збруче. Погибли в Карпатах царь бастарнов Цернориг, отец Гвидо, и верховный друид Морвран, учитель Бесомира. Царевич со жрецом бежали к западным бастарнам - сидонам. Вскоре к изгнанникам стали пробираться с Буковины самые лихие бастарны. Потомки гордых кельтов и отважных германцев, они не могли примириться с тем, что их благородное племя больше ни над кем не властвует, приравненное проклятыми росами ко всяким словенам и дакам. Собравшуюся дружину надо было кормить. Гвидо то ходил в набеги на свои прежние земли, обычно вместе с языгами, то выколачивал для царя сидонов дань с покоренных племен, то вмешивался во всякие усобицы, то грабил купеческие караваны. За последнее, впрочем, можно было поплатиться тюрьмой или распятием в Аквинке и Карнунте, куда дружина приезжала прокучивать добычу. Гвидо, однако, умел не оставить свидетелей и свалить вину на даков или гуцулов.

   Бастарн с ненавистью глядел на всадников в гунях, с луками и секирами, и их статного предводителя в дакийской шапке. Это он, беглый раб и разбойник Ясько-Яснозор, убил его отца на Черной горе. А сами гуцулы при Ардагасте из разбойников превратились в стражу перевалов. Теперь народ на Днестре славил воеводу Яснозора, а его, Гвидо, звал не царем, а вором и разбойником. А еще - "ночным царем". Многие помогали "царской" дружине или платили "царю" дань, зачастую из страха перед чарами друидов и топорами его верных сторонников. Так было во многих селах, и не только бастарнских. Однако туда, где поселились дреговичи, приведенные Ардагастом из полесских дебрей, или пришедшие из Дакии костобоки, людям "ночного царя" лучше было не соваться. Вот он, стяг дреговичей, что теперь гордо зовут себя хорватами - "солнечными": голубой с золотым львом. А под ним - Ясько со своей шайкой.

   Бесомир, облизываясь, будто кот на сметану, сказал:

  -- Можно ведь было их перебить в этом ущелье. Сговориться с кем-нибудь из конунгов или просто созвать отчаянных молодцов.

  -- Ты же знаешь: Клондик не дал бы. Ведь росы идут на помощь его племяннику Сидону, конунгу квадов, - раздраженно ответил Гвидо. Друид заводил этот разговор уже не раз.

  -- А если не послушать старого дурака?

  -- У него хватит сил выгнать нас из Карпат. И куда потом?

  -- В Империю. Ты же любишь все римское. А за голову Ардагаста нас там золотом осыплют.

  -- И кем я там буду? Центурионом во вспомогательных войсках? Хорошо, если в легионе. А ты? Неграмотный колдун, да еще друид. Забыл - учение друидов в Империи преследуют?

  -- Ты прав, - вздохнул Бесомир. - Здесь мы все-таки цари. Что ж, идем в Бойохейм. Честь Клондика не пострадает, если Ардагаста убьют не на его земле. А я пущу там в ход такие чары... Валент сообщил мне очень сильные заклятия.

   Почти не слушая друида, Гвидо теребил свой длинный кельтский ус. Была еще одна причина, по которой он все не решался напасть на Ардагаста, и о ней царь бастарнов не мог сказать никому. Он с юности преклонялся перед царем росов. До сих пор жадно слушал песни о его подвигах. Боги, как хотел бы Гвидо вместе с ним идти к Золотой Горе и Белому острову. покорять амазонок, биться с сотворенным драконом! Но между Гвидо и царем росов стояла смерть отца, до сих пор не отомщенная. И гибель царства, отданного Вячеславу дреговицкому. А потому честь велела сыну Цернорига оставаться "ночным царем", безжалостным и на все готовым.

  -- Ну хорошо, целое войско на земле Клондика незаметно не перебьешь. Но ведь одного человека можно? Того, что с мечом Маробода. Я его уже вижу духовным зрением. Вон за той скалой. Валент обещал две тысячи сестерциев, а еще замять дело с караваном Луция Сабина, - настойчиво сказал Бесомир.