Пёс. Книга 1. - Nik Держ

— Лады, — сказал Скирдаченко, подвигая к себе стакан, тем самым давая понять Хозяину, что готов его слушать. — Чаек только у вас жидковат, гражданин начальник, — отхлебнув, заявил Скрудж.

— Ну, — развел руками подполковник, — чифиря не держим.

Он тоже глотнул чаю и продолжил:

— Есть у нас одна проблемка, Евгений Николаевич…

— У вас?

— Нет, дорогой мой, у нас! Слишком много покойников появилось в последнее время у нас в лагере. Аж тридцать восемь человек за последних три месяца! Что тебе известно об этих убийствах?

— Каких убийствах, начальник? — поперхнулся чаем Скрудж. — Ты же о петушином бараке? Так они все сами… Я у лепилы лагерного узнавал… Кто отравился, у кого мотор отказал, кого от болезни завернуло… Это же опущенные, петухи…

— А тебе не показалось странным, — беспардонно перебил авторитета Хозяин, — что петухи в последнее время мрут, как мухи?

— Ну, есть немного, — признался Скрудж, — я для этого и базары с лепилой разводил на этот счет…

— Мочит кто-то петухов, — мрачно заявил Алексеев.

— Как? Чем?

— У всех трупов, вот здесь на шее, дырки, то ли от шила, то ли от вязальной спицы. Бьют их в шею, в сонную артерию, — пояснил он, — чем-то острым и длинным!

— Постой, не гони, — попросил Скрудж, отодвигая в сторону пустой стакан. — Я вот чего не догоняю, если кто-то пробивает петухам сонную артерию, кровищи должно быть… Ведь от чего-то они должны были помереть? От потери крови, например… Но я видел этих жмуров, — воскликнул Скрудж, — и никакой крови не заметил… Постой, — он неожиданно изменился в лице, — а сколько дырок… Ну… Случайно не две?

— Как раз две таких аккуратных дырочки… Что ты знаешь об этом! — заревел Алексеев, хватая зэка за грудки.

На рев Хозяина в кабинет заскочили конвойные и толстая секретарша Лариса.

— Все нормально! — отпуская Скруджа, заявил подполковник. — Всем выйти!

— Слышь, начальник, ты чего такой нервный?

— Жизнь такая! — огрызнулся Хозяин. — Рассказывай!

— Это еще зимой было… Я тогда с крытой по этапу только пришел. Мажор откидывался и меня в лагерь смотрящим определили. Так вот, здесь по прибытию сходку собрали. Перетереть кой-чего, заморочки старые порешать… Так вот перед сходкой Мажор маляву с воли получил… От Министра… Знаешь такого?

— Да уж, приходилось встречаться, — ответил Хозяин. — Петр Семенович Мистерчук, серьезнейший человек. Большими капиталами ворочает. Что в маляве говорилось?

— Да я, в общем-то, сильно и не вникал, — признался Скрудж. — Заморочек и без этого хватало. С людьми определиться, мне ж с ними не один год чалиться… Так вот, в той маляве от Министра непонятка была… Он просил ему весточку кинуть, если вдруг в лагере необычное мочилово будет… Либо человечек объявится странный… И ведь объявился! — хлопнул себя ладонью по лбу Скирдаченко.

— Какой человечек? — не понял подполковник.

— Странный, — пояснил Скрудж. — Бледный, жрет мало, холодный… Точно, все как Министр нарисовал! Это Шваб, он со мной по этапу пришел.

— Шваб, Шваб… — задумался Хозяин.

— Истомин Роман, — подсказал Скрудж. — Сто пятая…

— Вспомнил! Это такой мелкий и бледный глист…

— Он самый. К нам клинья давно подбивает, правильным пацаном прикидывается. Но не блатной, это точно. А ужимок фраерских он в СИЗО нахватался.

— А почему Шваб?

— Так он по-запаре как фриц шпрехает, дойч недоделанный! Портаки у него не наши. По базару бывший вояка, наемник… Весь в шрамах, боевик еще тот! Его братва прописать по приходу хотела, но не вышло у них ни хрена — десяток пацанов сломал…

— Помню, я ж его на две недели в БУР сажал.

— Пацаны злобу затаили, хотели его в темную. Так он падла вообще не спит! И нюх на опасность. Я его грешным делом уже решил в торпеды записать… А тут вона как вышло!

— Думаешь, он?

— Все сходится, надо Министру весточку скинуть. Он порядок быстро наведет. Это ж и в твоих интересах, начальник.

— Ну, что ж, — задумчиво произнес Хозяин. — Министр, так Министр… Номер знаешь? Звони!

10.05.2007 года.

Россия.

Владивосток.

Сотовый телефон, положенный Министром на край стола, натужно завибрировал и свалился на пол. Петр Семеныч чертыхнулся и, нагнувшись, поднял упавшую трубу. Номер, высветившийся на цветном дисплее, был ему неизвестен.

— Слушаю, — с металлом в голосе произнес Петр Семеныч, он не любил, когда его беспокоили по пустякам. Еще больше он не любил, когда кто-нибудь ошибался номером.

— Здравствуй, Министр, — произнесла трубка знакомым голосом, но, тем не менее, банкир не сумел сразу узнать звонившего. — Кто это?

— Не узнал, Петр Семеныч? — натужно рассмеялся собеседник. — Значит, тоже скоро богатым буду! Это Скрудж…

— Жека? Скирдаченко? Ты где?

— И тебе не хворать, Петр Семеныч, — произнес Скрудж. — Я в лагере. В Барановском… Смотрящим…

— Проблемы? — по-деловому поинтересовался Министр.

— Проблемы, — не стал отрицать смотрящий. — Маляву свою зимнюю помнишь? У нас здесь все точь в точь, как ты отписал…

— А человечек?

— Есть подозрения…

— Кто в лагере Хозяин?

— Подполковник Алексеев, Владислав Борисович.

— Выезжаю! — коротко сказал Министр и разорвал связь.

Затем набрал номер телохранителя:

— Паша, готовь машину и инструмент. Похоже, нарисовался второй клиент!

— Нищему собраться, только подпоясаться! — без пояснений понял Паша. — Ментов захватим?

— Нет! Только мы двое!

— Петр Семеныч! Да он нас порвет!

— Паша, не мандражируй! Смотрящим в лагере сейчас Скрудж. Он своей босотой пособит… К тому же, я кое-чего из арсенала ФСБешников позаимствовал. Прорвемся!

Через час они, сломя голову, мчались по трассе. Несколько часов бешенной гонки, и они уже на месте. Возле больших, когда-то выкрашенных шаровой краской, ворот лагеря Паша остановил джип.

— Куды? — В открытых по случаю теплой погоды дверях КПП появился субтильный солдатик-вэвэшник из лагерной охраны.

— На Кудыкину гору, деревня! — передразнил охранника Паша, высунувшись чуть не по пояс из открытого окна.

— Доложи Хозяину, прибыл Министр, — не разделяя Пашиного нервного веселья, озадачил солдатика Петр Семеныч.

— Кому доложить? — туповато таращась на дорогую машину, переспросил охранник.

— Ты что, первоходок?

— Да, две недели как из учебки… А как вы догадались? — растянул рот в глупой улыбке рядовой.

— Где ж вас таких берут-то? — горестно вздохнул Петр Семеныч. — Доложи начальнику лагеря подполковнику Алексееву, что прибыл Министр…

— Всамделишный министр? — выпучил глаза солдатик, суетливо пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу. — Министр чего? Как доложить?

— Мать вашу, да просто доложи! — выходя из себя, рявкнул Петр Семеныч.

Надо признать, что рев получился у него убедительный — солдатика как ветром сдуло! Вскоре ворота поползли в сторону, видимо Хозяин распорядился пропустить гостей на территорию лагеря. Паша уверенно загнал «Крузак» за ворота и заглушил двигатель. Давешний субтильный солдатик на этот раз без лишних вопросов проводил «высоких» гостей до самого кабинета Хозяина. Возле дверей Хозяина солдатик неуклюже «взял под козырек» и удалился, по-старчески шаркая не по размеру подобранными сапогами. Петр Семеныч, не утруждая себя условными стуками, распахнул дверь кабинета и решительно шагнул внутрь.

— Здравствуй, Владислав Борисович! — бодро поздоровался Министр с Хозяином Барановского лагеря.

— И тебе не бедствовать, Петр Семеныч! — радушно улыбаясь, ответно расшаркался подполковник.

— А я и не бедствую, — Мистерчук по-хозяйски развалился в одном из кресел. Хилое китайское офисное кресло жалобно скрипнуло под его тучной задницей.

— Вижу, вижу! Ряху-то какую наел! Хоть прикуривай! А ведь был не толще, чем я!

— Да уж, на твоей баланде не шибко-то… Сам-то, как был шкилетом…

— Ну, не скажи, Петр Семеныч, годы-то бегут!

— А помнишь, как ты меня гонял? — неожиданно спросил Министр. — В БУРе почти месяц продержал!

— А ты мне после этого БУРа чуть бунт не устроил! — подхватил Алексеев.

— Эх, было времечко! — расчувствовался Петр Семеныч. — Где мои семнадцать лет? Ладно, ностальгировать после будем, если маза пойдет. Что у вас здесь твориться?

В двух словах подполковник обрисовал Министру сложившуюся ситуацию.

— Трупы можно посмотреть? — поинтересовался Петр Семеныч.

— Можно. Но если хочешь, могу фотки показать, — предложил Алексеев. — Я ранки на цифровую камеру сфотал и на компьютер скинул.

— Давай посмотрим твои художества. Точно он! — едва взглянув на увеличенное изображение ранки, заявил Министр.