Врата времени - Лайон Де Камп

Ничего, с этими продавцами он после расквитается. Дайте срок. Он перебрал десятки вариантов кровавого отмщения, пока, волоча ноги, брел на восток. Он плохо ориентировался на открытой местности и не помнил точно, в каком направлении выбежал из дома. Тогда он был слишком напуган, но теперь старался держаться восточного направления, как велела Юо.

Через несколько часов он начал подозревать, что движется не в том направлении.

Еще через несколько часов им овладела паника. Если не появятся спасатели, ему не удастся долго протянуть. Он ничего не ел вот уже два дня и сейчас очень ослаб от голода и жажды. Почему не видно спасателей? Неужели короли расправились с Юо и Шейдом? Ему опять стало страшно. Спокойно, нужно идти вперед. Бежать уже не было сил.

Солнце склонилось к горизонту. К великому облегчению, жара значительно спала. Короли его уже не догонят, а утром его обязательно разыщут проклятые Юо и Шейд.

Забравшись на дюну, он увидел неподалеку какое-то сооружение. Это был дом. Гораздо меньше, чем у Креса, но, тем не менее, там были люди и была помощь. Крес закричал, замахал руками, стараясь привлечь к себе внимание. Солнце почти закатилось за горизонт, но он смог еще разглядеть толпу детишек, весело игравших перед домом.

— Эй, эй! — кричал он. — Помогите!

И вдруг испуганно замер на месте.

— Нет, — прохрипел Крес. — Не может быть! Как же это?

Он попятился, упал навзничь, но быстро поднялся и попытался бежать.

Они легко догнали его. Невысокие, отвратительные твари с фасеточными глазами и ярко-оранжевой кожей. И, хотя они уступали в росте Кресу, зато у каждого имелось по четыре руки.

Они поволокли его к дому. Вовнутрь вела, спускаясь, большая лестница. Они легко подняли Креса над собой и понесли туда, в пульсирующий мрак подземелья, навстречу тошнотворному зловонию.

Крес вопил, не переставая, а из темноты выползали все новые и новые оранжевые обитатели, спокойно наблюдавшие, как мимо них проволакивают добычу. У них у всех было одно, так хорошо знакомое Кресу лицо.

Брайан Олдисс

Охота

Клод Форд распрекрасно знает, как все происходит, когда охотишься на бронтозавра. Не соблюдая излишней осторожности, ты пробираешься сквозь густую траву под вербами и через булькающее болотце в дурацких цветочках с изумрудными лепестками, напоминающее футбольное поле.

Твоим очам предстает разлегшаяся среди осоки, безобразная туша, грациозная, как мешок с песком. Он развалился там, позволяя гравитации притиснуть себя к нежной подстилке болотистой грязи, выискивая сочные камышинки и поводя огромными, как кроличьи норки, ноздрями. Это восхитительное зрелище.

Глаза чудовища тускло поблескивают. В них жизни не более, чем в большом пальце ноги у покойника недельной давности.

Смердящее жвачкой дыхание и жесткая щетина в слуховых отверстиях особенно четко характеризуют это творение матушки-природы.

Но когда ты, эдакое крохотное млекопитающее с отставленным в сторону большим пальцем, стискиваешь слабыми конечностями полуавтоматическое, двуствольное с программным управлением и нержавеющее мощное ружье 65-го калибра с телескопическим прицелом и пробираешься под прикрытием вековых деревьев, то прежде всего обращаешь внимание на вонь, исходящую от шкуры гигантской рептилии. Вонища пропитывает тебя до самых глубин, как звук нижней октавы пианино, так что сразу хочется оторвать побольше туалетной бумаги. Шкура вся серая, как нашествие викингов, с потешными складками, глубокими, как фундамент небоскреба. На его хребте непрерывное движение — это маленькие бурые паразиты — вши, населяющие эти серые стены — шустрые, как котята, и твердые, как крабы.

Если одна такая вошка упадет на тебя сверху, то наверняка сломает шею /тебе, конечно/. Один из этих гадов-паразитов замирает на мгновение, прекращая прогулку, и в этот момент ты замечаешь, что на этой коричневой вше, в свою очередь, тоже пасется целая банда любителей сладкой жизни, причем каждый — с доброго омара.

Теперь ты подобрался настолько близко, что даже слышишь постукивание глупого сердца чудовища со всеми его желудочками и предсердиями.

И вот теперь ты приготовился убивать. Или он — или ты. Это как праздничное представление, только картину портят твои расстроенные нервишки. Ты приготовился стрелять и ждешь, когда маленькая голова — этот ковшик гигантского экскаватора, замрет на миг, чтобы проглотить очередной ворох камыша. И вот тогда совершенно бесподобным грохотом ты покажешь этому безразличному юрскому миру, что, дескать, стоит вот и победно смотрит вниз, на плоды своей охоты, грозный венец эволюции.

Ты медлишь… и знаешь почему! Даже если бы не знал, то ощутил бы шебуршание червяка внутри — это срабатывает застарелое чувство совести. Оно напоминает, несмотря на возбуждение, что перед тобой всего-навсего беззащитное создание. Совесть нашептывает, что это все от скуки ненасытного стервятника, который вновь проголодается, как только все завершится. Червячок внутри забавляется, и когда отбушуют потоки адреналина, придет время для прозаической рвоты. Таким образом, совесть цинично напоминает через твой мозговой центр и сетчатку глаз о величии прекрасного образчика этой эпохи.

Но давайте избавим этого склизкого болотозавра от эпитета “прекрасный”! Матерь божья, это же не научно-исследовательский фильм, в этом нет сомнения. На спине чудовища расположилась еще добрая дюжина упитанных разноцветных пташек. Вся радужная гамма отразилась в них, как в попугаях на побережье Капакабаканы. Юрские пташки все поголовно упитанные, благодаря объедкам с господского стола. Вот как это выглядит в натуре: хвост бронтозавра вздымается вверх и перебрасывает к маленькой пасти аппетитные копны сена. Ну вы только представьте, как это здорово! Прямая доставка от производителя к потребителю. Толстые птички радостно порхают над всем этим великолепием. Эй, вы там! Хватит жировать, куда вам столько… И вот они снова занимают свои насиженные места в ожидании очередной поживы. Солнце уже скрывается за линией горизонта юрского мира, а у нас невольно возникает вопрос: “Так ли хорошо здесь живется на подобной диете?”

И все же ты медлишь, и это тоже своеобразный прием — прикончить рептилию и навсегда избавиться от терзающих тебя кошмаров. Сжимая в потных ладонях свою отвагу, ты прижимаешь ее к плечу и прицеливаешься, зажмурив один глаз.

Звучит страшный грохот. Ты почти оглушен. И с ошеломлением отмечаешь, что бронтозавр по-прежнему похрустывает камышом да к тому же еще и облегчился, подняв неслабый вихрь, способный раскачивать Ноев ковчег.