Крутой герой - Алексей Свиридов

— Да, вроде так. А кто же это такой могучий?

— Этого я и сам не знаю. А знал бы — не сказал. Я и так с тобою очень уж разболтался. Слокум бы этого не одобрил, но я думаю, что лишнее знание тебе на пользу пойдет. Вести себя разумней будешь. Ну вот, мы и пришли. Заходи!

Жилищем Лысого оказалась грубо сплетенная из кустарниковых ветвей хижина, сквозь щелястые стены которой внутрь задувал ветерок. По дневной жаре это было даже приятно, но ночевать здесь Андреа бы по собственной воле не стал. Указав на груду соломы в одном из углов, хозяин ушел, и вскоре вернулся с двумя кусками копченой воробьятины. Мясо оказалось неожиданно вкусным, и после еды потянуло спать. Лысый не возражал, Андреа улегся на соломе, и вскоре уснул, убаюкиваемый мышиным шуршанием в глубине кучи — если только это были мыши, а не какие-нибудь видоизменившиеся животные наподобие песчаного лося.

— Вставай ото сна, о Человек-Встреченный-Ночью-На-Древнем-Сером-Пути! Большая беда обрушилась на наш народ!

Вместе с этими словами на Андреа обрушилось полведра холодной воды. Он подскочил на своем ложе, и невесть что спросонья подумав, как был неподпоясавшись, прыгнул в сторону, уходя от возможного удара. Но на пути его прыжка оказалась стенка, и Андреа своим телом с треском проломил оказавшиеся хрупкими ветки, вывалился наружу, и лишь тогда начал осознавать где он и что он.

Из пролома донеслись голоса:

— Ну вот, и стенку поломали, чинить кто будет? Ты что ли, Шоколадка? — недовольно воскликнул Лысый.

— Брат-Лицо-Цвета-Таинственного-Сладкого-Камня-Забытых-Времен не считает для себя достойным отвечать на пренебрежительные обращения. И он не будет чинить что-то, сломанное другими Братом. Я сказал, — гордо откликнулся голос смуглокожего погонщика ездовых собак.

— Однако, поправис! — решил проблему Слокум, который выглянул в дыру, и убедился, что с гостем все в порядке.

Андреа уже отряхнулся, и вошел в хижину обратно, на этот раз через дверь. В ней оказалось полно народа — кроме вождя, Лысого и Брата-Лицо-Цвета вдоль стен стояло и сидело еще с десяток человек — зрелых мужиков и молодых парней разных цветов кожи и типов лиц.

— Добрый вечер! — на всякий случай поприветствовал их Андреа, решивший, что полдня-то он точно проспал. Но на приветствие никто не ответил, а Лысый вдруг надул щеки, закрыл глаза, и принялся вещать:

— Слухом, даденым мне от Автора взамен волос, слышу я мольбы о помощи. Страшная участь грозит Ла-вай-ли, дочери вождя, прекрасной девушке, сердце которой пленил незнакомый чужеземец…

— Чужеземный незнакомец! — подправил кто-то из публики.

— Ах, да! — поправился нормальным голосом Лысый, и снова, впав в прострацию, продолжил заунывно и зловеще:

— Пленил чужеземный незнакомец, и которая никак не могла набраться храбрости, чтобы признаться ему в этому, не зная, что он сам давно и горячо жаждет ее. Оно попала в плен к злобным мутантам, которые подло похитили ее от источника, который бьет из-под белой скалы, к которой она утром ушла с кувшином, который подарил ей отец в день взросления, который был совсем недавно!

Андреа, забывшись, полуоткрыл рот, мучительно вылавливая во всей этой галиматье крохи смысла.

— Теперь Ла-вай-ли ждет страшной участи, прикованная к скале, и надеется только на чужеземного незнакомца, который сможет избавить ее от страшной участи. Ее ментальные сигналы слабеют, и я почти не слышу их. Иди же, о Андреа Сакрольд Вридус, называемый так же попросту Асв, и спаси ее от страшной участи!

Наступила тишина. Андреа понял, что от него чего-то ждут. «Похоже, они хотят, чтобы я все бросил и побежал ее спасать от страшной… Тьфу! Привязалось же, а? Но причем тут белая скала и кувшин с утра, я же эту козочку губастую ближе к полудню здесь видал?»

— Однако, иди! — проронил Слокум дружелюбно, но с какой-то скрытой угрозой.

— А… Э… Один что ли? — только и смог спросить пораженный Андреа.

— Одинокий воин подобен могучему дубу в пустыне — его не сломает тигр, но его источат удары тысячи песчинок, — вступил в разговор новый персонаж, человек, замотанный в белую тряпку так, что даже глаз на лице разглядеть не удавалось — они были скрыты в тени складок балахона, образующего глубокую щель. Говорил он со значением и внушительно, ничуть не смущаясь тем, что если какой-то свихнувшийся дуб и впрямь растет в пустыне, то уж тигру вряд ли с какого горя приспичит его ломать.

— А верный друг все равно что обоюдоострый меч, — продолжил балахон так же торжественно. — Один раз вынутый из ножен, он поможет тебе, и снова вернется на свое место.

«Очень красиво,» — оценил новую метафору Андреа. — «Это замотанный говорит настолько же мудро, насколько Лысый складно. Или я сошел с ума, или они все хором». Вслух же он спросил:

— То есть, с мной пойдет еще кто-то, я так понял?

— Орел твоего разума схватил самую жирную овцу смысла, — подтвердил завернутый.

— Так, хорошо, а кто это будет?

Кряжистый русый бородач в косоворотке, очень похожий на привычных Андреа «простонародных богатырей», отозвался:

— Ну, дык, вобщем, типа оно конечно того… энтово… Я чего говорю-та, а? Ну! А я, нычить, говорю, что эта, словом как бы надоть… тово-сего…

— Однако — он, — прервал монолог богатыря Слокум и, подождав некоторое время, не терпящим возражений тоном закрыл собрание:

— Однако, все!

Хижина опустела, и в ней остались только Лысый, да Андреа. Лысый улыбнулся, и доверительно сказал:

— Видишь, как все быстро организовали? Ты не смотри, что Слокум на вид такой чукча. он хитрей нас всех вместе взятых. А ведь тоже когда-то в горы шел! Теперь так: древний клинок возьмешь мой, вот он…

Лысый порылся в груде хлама в углу, и вытащил "древний клинок — длинный нож на грубой деревянной ручке. Андреа принял его без особого благоговения, потому что разглядел у основания лезвия надпись, и сначала принял ее за таинственные руны, но руны сложились в слова: «Стол. прибор из нерж. АРТ4205-76».

— Теперь дальше, — продолжал Лысый. — Что еще? А, да, нужен будет амулет от парапсихической атаки, и пожалуй мою кирасу тоже возьмешь.

Амулет Лысый изготовил тут же: привязав на веревку кусочек дерева, он надул щеки, покраснел, и сконцентрировавшееся в геометрическом центре пяти шишек облачко призрачного желтого тумана опустилось на деревяшку, и всосалось в нее. Кираса же имела вид куска жести с завязочками, и Лысый приладил ее будущему освободителю красавицы на грудь, причем Андреа отметил себе, что во-первых враг, попавший конкретно в эту железяку, должен быть отменным мастером, уж больно она мала, а во-вторых хороший, и даже средний меч способны пропороть кирасу как консервную банку.