Возвращение изгнанника - Рэймонд Фейст

— Но это так, — проникновенно сказал Амафи. — Правда, даже если вы простили мою излишнюю болтливость, мой бывший хозяин может не быть столь же великодушен. Ведь именно я выдал его вам.

— А я уничтожил его народ, и тем не менее он простил меня. Думаю, после того как ты сведешь меня с ним вместе, он не станет возражать, чтобы ты покинул город. Ему станет не до тебя, когда только он услышит то, что я собираюсь сказать ему.

— Ну, тогда я снова ваш покорный слуга, ваша милость. Этот год был трудным испытанием для меня и, судя по вашему виду, для вас тоже. Мне потребовалось почти десять минут, чтобы узнать вас.

— Правда?

— Вы не знаете, как сильно изменились? Когда вы последний раз смотрелись в зеркало, ваша милость? Да вы и сами себя не сразу узнаете!

— Помыться и приодеться мне не помешало бы.

— Тогда скажите мне, что нужно будет сделать завтра, а пока я выполняю ваши поручения, посетите купальню и сходите к портному. Если я найду моего бывшего хозяина, на встречу с ним вы должны прийти в лучшем виде.

— Что значит «найду»? Я думал, он известный человек в городе.

— Вовсе нет. Он вместе с графами Столинко и Виснеем образовал триумвират, который правил Оласко от имени вашей сестры, пока все не устроилось. А устроилось все тогда, когда король Ролдема назвал герцога Родоски новым герцогом Оласко и женил его на вашей сестре.

— Король Ролдема? А Кеш и Острова допустили это?

— У них не было выбора: Ястринс сделал Оласко провинцией Аранора, а вместе они стали вассалами Ролдема.

Каспар от неожиданности привстал:

— Так теперь мы — часть Ролдема?

— Да, и пока все идет неплохо. По крайней мере, налоги не выросли, чужеземные армии по улицам не маршируют, так что население вполне довольно.

— Я недооценивал Ястринса во многих вопросах. Но чем он сейчас занимается?

— Говорят, нашел девушку из своего народа и вернулся в горы. Я могу разузнать точнее, но мне понадобится золото.

— Золота дам, сколько надо. Надеюсь, тратить ты его будешь разумно. Я пока приведу себя в порядок, а ты узнай, что стало с моим бывшим врагом. Его необходимо найти.

— Да, ваша милость, хотя мне немного странно ваше горячее желание встретиться с Когвином Ястринсом, но не ради того, чтобы уничтожить его.

— О, я с огромным удовольствием убил бы его, — сказал Каспар. — Не настолько я изменился, чтобы не хотеть этого. Но меня сейчас волнуют куда более серьезные вещи, чем личная месть.

— Я сделаю все, что смогу, — склонил голову Амафи.

— Большего требовать невозможно, — ответил Каспар. — Значит, договорились. Так, спать можешь на полу, но даже не думай о том, чтобы выкинуть одну из своих штучек. Мой неподвижный слуга разорвет тебя на части, если ему хотя бы покажется, что ты можешь причинить мне вред.

Амафи покосился в сторону Талноя и кивнул.

— Какая-то она неправильная, эта махина. Хотя, может, это всего лишь доспех, который вы по непонятным мне причинам поставили в углу комнаты. А я вовсе не собираюсь причинять вам вред. По крайней мере, пока мне это невыгодно.

Каспар, ухмыляясь, устроился на кровати.

— Задуй свечу и ложись. Завтра у нас много дел.

Амафи был прав. Узнать бывшего герцога Оласко в этом худом, смуглом, длиннобородом мужчине нелегко. Каспар разглядывал свое отражение в зеркале — полированном стекле, одну сторону которого покрывало серебро. У него в цитадели имелось несколько зеркал столь же высокого качества, но с тех пор, как он в последний раз смотрелся в нормальное зеркало, прошло уже… Каспар в задумчивости хмыкнул.

— Господин? — подскочил к нему портной.

— Это я так. Просто подумал, что сказали бы мои старые друзья, увидев меня сейчас.

— Они бы сказали, что вы человек необычайно тонкого вкуса и здравых суждений, господин.

Каспар уже побывал в купальне и наконец ощутил себя таким же чистым, каким бывал только год назад и ранее. Затем он посетил цирюльню, где попросил, чтобы его подстригли покороче, а вот усы сбривать не стал, хотя до изгнания их не носил. И бороду лишь подровнял, оставив густой и длинной.

Все это он придумал, чтобы как можно сильнее изменить внешность, но его опасения быть узнанным значительно поутихли. Таким худым он не был с юношеских лет. Жизнь в изобилии и роскоши сказалась на его фигуре: за время герцогства он раздался вширь, хотя и поддерживал себя в хорошей физической форме. Теперь в нем не осталось ни капли жира, щеки ввалились, а когда он снял нижнюю рубаху, чтобы портной снял мерку, то смог пересчитать на себе все ребра.

Чтобы не ждать несколько дней, пока будет готова новая одежда, Каспар заплатил портному в два раза больше обычной цены с условием, что весь костюм сошьют уже к вечеру. Это означало, что ему пришлось полдня просидеть в мастерской, подвергаясь утомительным примеркам, но идти все равно было некуда, других дел у него пока не появилось. Так что, решил Каспар, можно потратить один день на приведение себя в приличный вид, готовясь к встрече с нынешними властителями Оласко.

— Можно снимать, господин, — проговорил портной по имени Свон. — Если вы подождете, через час я уже закончу.

Призван был и сапожник. Он измерил ногу Каспара и сказал, что может принести несколько пар готовой обуви, а заказанные Каспаром сапоги сошьет через день-другой.

Общаясь с ремесленниками, Каспар представлялся приезжим из Султа, что в определенной степени было правдой. Вряд ли хоть один из них когда-либо слышал о таком городе, но их это не волновало, главное, что золотые монеты были настоящими. Каспару пришла в голову еще одна мысль: надо бы найти менялу и обменять золото, привезенное из Новиндуса, на местные деньги.

Пока Каспар примерял и выбирал сапоги, вернулся Амафи. Каспар расплатился с сапожником и договорился, чтобы сшитые по его мерке сапоги доставили на постоялый двор, где он поселился, а потом отвел Амафи в угол портновской мастерской.

— Удалось что-нибудь узнать?

— Я нашел способ передать вашей сестре весточку, ваша милость. Стоить это будет немного. Девица, что работает во дворце, глупа и легко поддается на уговоры. Но в этом же кроется и опасность: если ее поймают, она расскажет все как есть.

— Риск существует всегда, — сказал Каспар. Он достал из туники небольшой сверток. — Передай это Наталье сегодня же.

— Девица, о которой я говорил, вечером будет в таверне, что возле цитадели, там работает ее семья. Сама она помогает на кухне и в прачечной цитадели, а ночует дома. Вероятно, сразу она не сможет передать записку: на это уйдет день или два. Но она утверждает, что раньше или позже у нее появится такая возможность.