Звезда Ада - Андрей Дашков

Слот понял, что окончательно запутался, и подумал о своем беспутном старике чуть ли не с умилением — Стервятник считал себя вполне законченным авантюристом, но, похоже, ему было далеко до отца. Тот умудрился оставить в наследство сыну одни только зловещие тайны и тяжкий груз неведомых преступлений. Наследник не испытывал ни малейшего желания платить по чужим долгам, особенно если это было сопряжено с потерями и смертельным риском.

Зато теперь немного прояснились истинные причины происходящего и выстраивалась любопытная картина. Не хватало лишь кое-каких мелких деталей, чтобы связать между собой обращение Алфиоса в новую веру, захват власти Сфергом, исчезновение Арголиды, появление летающего корабля у стен Тегинского аббатства и долгие скитания принцессы Тенес, которую Слот знал как служанку по имени Сегейла.

— Ну что ж, — сказал Сферг. — Убивать тех, кто может оказаться полезным, не в моих правилах. Хотя твой приход спустя тридцать лет и выглядит довольно странно… Если это игры твоего старика, то я достану его из-под земли. Однако, думаю, что на самом деле все обстоит гораздо проще — с тобой он решил вернуть мне свой старый должок…

Люгер хорошо запомнил эти слова. Они поразили его, хотя он и не понял их до конца. Только теперь он обратил внимание на возраст Сферга. На вид узурпатору вряд ли было больше сорока лет, во всяком случае, он никак не мог иметь общих дел с Алфиосом и Люгером-старшим во времена их молодости…

Сферг, не давая Стервятнику опомниться, продолжал:

— Через неделю ты отправишься с Ховелом за принцессой. Привези мне ее — или барон привезет твою голову. Сделай то, что я приказываю, и, может быть, тогда я хоть немного поверю тебе…

Решение узурпатора перечеркивало все ожидания Люгера. Кроме того, последней фразой Сферг давал понять, что у Слота в любом случае оставалось немного шансов сохранить свою жизнь. И все же он был вынужден до конца играть навязанную ему роль.

Люгер поймал на себе пристальный взгляд Арголиды. Она облизнула губы кончиком влажного языка, затем томно опустила ресницы. Эти старые, хорошо знакомые женские штучки сейчас сказали ему о многом. И не раздражали, как обычно.

Присутствие Арголиды давало Стервятнику некоторую надежду. Мизансцена была полностью готова, персонажи драмы не отличались оригинальностью — могущественный хозяин талисмана, его прекрасная любовница, вор с бриллиантами в кармане и аббат, способный умертвить родную мать. Осталось только подтолкнуть действие.

Вот когда Кравиус вздохнул с облегчением — он понял, что не ошибся в своем выборе. Люгер предпочел большую и смертельно опасную игру ничтожной роли покорного прихлебателя.

— Мне нужен этот человек, — сказал Стервятник, показывая на аббата.

Он отдавал себе отчет в том, что рискует головой. — Без его помощи я вряд ли найду Гедалла и Тенес.

Краем глаза Люгер заметил, как в бешенстве сжал челюсти барон Ховел, которого лишили уже наполовину проглоченной добычи. Слот даже подумал, не совершает ли роковую ошибку. Тот день, когда он услышал пророчества Слепого Странника на дороге в Фирдан, принадлежал далекому, почти нереальному прошлому.

Теперь, после того как Люгер увидел владения Сферга и мощь его «Бройндзага», легендарный Небесный Дракон стал казаться ему единственным оружием, которое могло противостоять чуме, медленно, но неотвратимо надвигающейся с юга. Если, конечно, его не обманывал самый лживый из святых отцов.

Уже в течение нескольких минут аббат Кравиус не отводил взгляда от светящегося пятна на груди властелина Морморы.

Только сейчас Сферг обратил внимание на толстого измученного человека, благоразумно державшегося позади барона. Узурпатор подошел к нему и двумя отставленными пальцами опустил его веки, что явилось для аббата еще одним болезненным и унизительным испытанием.

Увидев татуировки, Сферг рассмеялся и убрал руку. Потом он произнес фразу на незнакомом Люгеру примитивном языке, почти сплошь состоявшую из односложных слов.

Удивленно выпучив свой единственный глаз, Кравиус быстро закивал в ответ и наклонился, демонстрируя Сфергу металлическую пластину в черепе. Тот со смехом и чуть брезгливо оттолкнул от себя толстяка, лицо которого покрылось крупными каплями пота. Сцена получилась весьма красноречивой.

— Ладно, ты тоже отправишься за принцессой, — объявил узурпатор. — Тебя-то я найду где угодно…

Люгер ожидал чего-то в этом роде. Он понимал, что Кравиус рассказал ему далеко не все. Однако теперь возможное путешествие на юг представлялось Стервятнику совсем в другом свете…

Так Люгер и аббат пополнили число безвестных слуг Сферга, мечтающих не столько о награде, сколько о том, чтобы сохранить свои жалкие жизни.

Глава тридцать третья

Проводник

Им отвели комнату в нижнем и самом обширном этаже дворца, превращенном во временное пристанище всевозможных проходимцев, наемных солдат, проституток, воров, игроков и убийц. Обитатели верхних этажей очень редко спускались сюда. Здесь слуги и шпионы Сферга были предоставлены самим себе.

Жизнь этих людей, по большей части ожидавших, когда узурпатору понадобится какой-либо из их сомнительных талантов, была основана на страхе, взаимном недоверии и слежке. Каждый из негодяев не оставлял надежды когда-нибудь разбогатеть и затаиться в тихом месте, подальше от проклятой Морморы. Любой, даже самый мелкий, жулик был готов на все, чтобы эта возможность осуществилась. В жестких условиях принуждения сброд постепенно превращался в подобие звериной стаи. Поэтому во дворце не были редкостью драки, поножовщина, убийства исподтишка — и, соответственно, мертвецы, которых находили утром. Здесь торжествовали коварство, подлость и изворотливая сила.

В этом смысле Стервятник и Кравиус удачно дополняли друг друга. Тем не менее им предстояло пережить трудную неделю — весьма краткий срок, за который нужно было успеть найти пути к спасению…

Комната оказалась длинной и узкой, в ней находились две низкие деревянные кровати, стоявшие вдоль голых стен. Другая мебель отсутствовала.

Те, кто побывал в этой камере раньше, постарались, чтобы помещение выглядело не лучше норы. На каменном полу лежала многолетняя грязь, на стенах виднелись следы копоти и борозды, проделанные кинжалами. Повсюду были разбросаны угли, оставшиеся после разведенного тут же костра. Единственное окно, узкое, как бойница, сквозь которое не мог бы пробраться и ребенок, выходило во внутренний двор с многоярусным бассейном. Сейчас он был пуст и давно стал местом, где устроили свои гнезда падальщики. Птицы привыкли к людям и даже не шевелились, когда кто-нибудь из обитателей дворца появлялся на дворе.